Мелани Гидеон - Жена-22
Тоже никаких возражений.
Продолжайте.
Продолжать в каком смысле, Жена-22?
Переходить мою границу.
63
67. Хотеть, чтобы люди, которых ты любишь, были счастливы. Смотреть в глаза бездомным. Не хотеть того, чего у тебя нет. Чего ты не можешь иметь. Чего ты не должен иметь. Не писать эсэмэс, сидя за рулем. Контролировать аппетит. Хотеть быть там, где ты есть.
68. После того как прекратилась утренняя рвота, мне очень понравилось быть беременной. Это полностью изменило динамику наших отношений с Уильямом. Я позволила себе стать уязвимой, а он позволил себе стать защитником, и каждый день этот ошеломляющий, первобытный, говорящий рекламными слоганами голос во мне шептал: “Так это и должно быть. Так ты и должна была жить. Для этого ты и жила”. Уильям был галантен. Он открывал для меня двери и банки с соусом для спагетти. Он прогревал машину перед тем, как я в нее садилась, и поддерживал меня за локоть, когда мы шли по мокрым тротуарам. Пока Зои не родилась, мы трое были единым целым – и я была бы счастлива оставаться беременной еще многие годы.
А потом появилась Зои – слюнявый, страдающий от колик, вызывающе несчастный ребенок. Уильям каждое утро убегал в спасительное здравомыслие офиса. Я была в отпуске по уходу за ребенком и делила часы на пятнадцатиминутные отрезки: кормление, срыгивание, полежать на диване с орущим младенцем, постараться убаюкать его колыбельной.
Вот когда я особенно остро ощутила потерю матери. Она никогда не позволила бы мне одной пройти через эти первые пугающие месяцы. Она бы переехала ко мне и научила меня вещам, которым матери учат дочерей: как купать ребенка, как бороться с диатезом, как долго нужно сердиться на мужа, что он по неосмотрительности плохо затянул ремни и ребенок выскользнул из колыбели-качалки.
И что самое важное, мама просветила бы меня насчет времени. Она сказала бы: “Милая, это парадокс. В первой половине жизни каждая минута ощущается как год, а во второй – каждый год как минута”. Она бы успокоила меня, что это нормально и что с этим бессмысленно бороться. Это цена, которую мы платим за привилегию становиться старше.
Мама не смогла воспользоваться этой привилегией.
Прошло одиннадцать месяцев и, проснувшись однажды утром, я обнаружила, что страх исчез. Я взяла дочь на руки, она издала нежный дельфиний вскрик, и в ту же секунду ко мне пришла любовь.
69. Дорогая Зои, вот история начала твоей жизни. Она может быть выражена одним предложением. Я любила тебя, а затем я по-настоящему испугалась, а потом я полюбила тебя так сильно, как и не думала, что вообще можно любить. Я думаю, мы с тобой не столь уж непохожи, хотя сейчас, конечно, кажется, что это не так.
Вещи, которые ты можешь не знать или не помнить:
1. Ты всегда была законодателем моды. Когда тебе было два года, ты стояла на коленях у Санты и вдруг громко запела “До-ре-ми” из “Звуков музыки” перед сотней усталых раздраженных людей, которые не меньше часа простояли в очереди. И все начали петь вместе с тобой. Ты организовала флешмоб еще до того, как кто-то узнал, что такое флешмобы.
2. Первый раз мы с твоим папой поехали в отпуск без вас, детей, в Коста-Рику. Ты знаешь, как у некоторых девочек бывает стадия лошадок? Так вот, ты тогда проходила через стадию приматов. Ты убедила себя, что я согласилась привезти нам домой бледного капуцина. Когда мы вернулись и я вручила тебе подарок – плюшевого шимпанзе по имени Майло, ты сказала “большое спасибо”, пошла к себе в комнату, открыла окно и зашвырнула его на сосну во дворе, где он живет и по сей день. Иногда, когда дует сильный ветер и деревья раскачиваются из стороны в сторону, я успеваю увидеть Майло, его выцветший рот грустно мне улыбается.
3. Мне часто хочется быть больше похожей на тебя.
Зои, малышка – у меня сейчас этап “я-все-равно-на-твоей-стороне-хотя-ты-с-трудом-меня-выносишь”. Это тяжело, но я справляюсь. Большой соевый латте помогает убить время так же, как и просмотр “Унесенных ветром”.
Любящая тебя мама
64
Джон Йоссариан изменил свою фотографию профиля
Вам нравится ходить кругами, Исследователь-101?
Иногда хождение по кругу очень полезно.
Да, наверное, до тех пор пока вы делаете это умышленно.
Я пытался представить, как вы выглядите, Жена-22.
Не могу раскрывать эту информацию. Тем не менее хочу заметить, что я не гуттеритка.
Вы красите волосы в каштановый цвет.
Да?
Да, но вы, скорее, назовете его “мышиным, потому что склонны себя недооценивать, хотя у вас такие волосы, каким позавидовали бы многие женщины.
Ах, так вот почему я всегда чувствую на себе эти недоброжелательные взгляды.
Глаза тоже карие. Может, даже болотные.
А может быть, голубые. Или зеленые.
Вы очень хорошенькая (подразумевается, что это комплимент). “Хорошенькая” находится между “красивая” и “обыкновенная”, и по моему мнению, “хорошенькая” – как раз то состояние, к которому нужно стремиться.
Думаю, я предпочла бы быть красивой.
У красивых часто возникают проблемы с характером и нравственными установками.
Тогда я предпочитаю быть обыкновенной.
Обыкновенная… Что тут можно сказать? Очень многое в жизни – дело случая.
Значит, вы думаете обо мне, когда мы не разговариваем онлайн?
Да.
В своей обычной жизни? В свободное от работы время?
Часто, занимаясь обыденными делами: разгружая посудомоечную машину или слушая радио, – я ловлю себя на том, что мне вдруг вспомнилось какое-то ваше замечание, и на лице у меня появляется какое-то такое выражение, что жена спрашивает, что меня так развеселило.
И что вы ей отвечаете?
Что я познакомился по интернету с одной женщиной.
Неправда, вы так не говорите.
Нет, но скоро, может быть, придется.
65
Келли Чо
Обожает командовать.
5 минут назад
Кэролайн Килборн
Объелась.
32 минуты назад
Фил Арчер
Убираю дом.
52 минуты назад
Уильям Бакл Gimme Shelter [53] 3 часа назад
– Элис, можешь хотя бы на минуту закрыть этот чертов Фейсбук? – спрашивает Недра.
Я ставлю телефон на режим вибрации и прячу в сумочку.
– Так вот, я только что сказала, но еще раз повторю специально для тебя: у меня важная новость. Я собираюсь сделать Кейт предложение.
Недра и я бродим по ювелирному магазину на Колледж-авеню.
– Как ты относишься к лунным камням? – добавляет она.
– Вот это да, – говорю я.
– Ты слышала, что я только что сказала?
– Слышала.
– И все, что ты можешь сказать – “вот это да”? Покажите вот это, пожалуйста, – просит Недра, показывая на овальный лунный камень в оправе из 18-каратного золота.
Продавщица дает ей кольцо, и Недра надевает его на палец.
– Дай мне взглянуть, – говорю я, хватая ее за руку. – Не понимаю. Есть какая-то связь между лунными камнями и лесбиянками? Что-то у Сафо, я пропустила?
– Ради бога, – восклицает Недра. – Зачем я тебя спрашиваю? Ты совсем не разбираешься в украшениях. Собственно говоря, ты никогда их не носишь, и совершенно напрасно, дорогая. Это могло бы поднять тебе настроение. – Она обеспокоенно изучает мое лицо. – По-прежнему страдаешь от бессонницы?
– Я выбрала французский имидж “без макияжа”.
– Мне жаль тебя разочаровывать, но французский макияж “без макияжа” работает только во Франции. Там другой свет. Более щадящий. У нас в Америке он очень грубый.
– Почему тебе вдруг захотелось сыграть свадьбу? Вы вместе уже тринадцать лет. До сих пор ты и не думала о браке. Что изменилось?
Недра пожимает плечами.
– Сама не знаю. Просто в одно прекрасное утро мы просыпаемся и понимаем, что будет правильным закрепить наши отношения. Это ужасно странная штука. Не знаю, может, дело в возрасте – этот разгромный счет 5–0. Короче, мне захотелось традиционности.
– До счета 5–0 еще далеко. До пятидесяти у тебя в запасе целых девять лет. К тому же сейчас у вас с Кейт все прекрасно. А если поженитесь, все испортите, как все мы.
– Означает ли это, что ты отказываешься от титула почетного свидетеля?
– Ты собираешься делать все по полной программе? Подружки невесты и все такое? – спрашиваю я.
– А вы с Уильямом все испортили? С каких пор?
– Мы не испортили. Мы просто – отдалились. Все это создает невероятное напряжение. То, что он потерял работу.
– Ммм. Можно я попробую еще вот это? – спрашивает Недра, показывая на кольцо с бриллиантом огранки “маркиз”. Примерив его, она отставляет руку и любуется.
