Моника Маккарти - Плененный любовью
У нее получилось!
Однако Грегор издавал очень много шума, катался по земле и стонал. Она сделала несколько нерешительных шагов вперед.
– Грегор, ты в по?..
Ну конечно. Ей не пришлось закончить свой вопрос.
Как только она оказалась в пределах досягаемости, Грегор зацепил ногой ее за щиколотки и дернул назад. Она моментально оказалась на земле под ним, ее руки были прижаты над головой, а нож безобидно валялся рядом.
– Это был грязный трюк, Кейт. – Он улыбнулся. – Это хорошо. Но ты кое-что забыла. Как только я оказался на земле, тебе полагалось убежать.
Она сердито уставилась на него.
– Я волновалась. Я думала, что поранила тебя.
Он поднял бровь.
– Да неужели? Кажется, я знаю, каково это. – Она прикусила губу, сообразив, что он использовал против нее ее же прием. – И если это тебя хоть как-то утешит, было ужасно больно. Это был самый сильный урон, который мне нанесли за долгое время.
Кейт расплылась в широкой улыбке.
– Правда?
– Совсем необязательно так этому радоваться.
Но она радовалась. Она немного поизвивалась, пытаясь освободиться, но ее словно придавило грудой камней.
Его взгляд потемнел.
– И что ты теперь собираешься делать? На этот раз тебе не удастся меня так просто отвлечь.
Она боролась, используя все приемы, которым ее учил Джон. Но Кейт не могла пнуть его, не могла ударить головой, не могла поднять бедра, не в силах пошевелить конечностями или телом, чтобы сделать хоть что-нибудь.
Грегор, твердый и тяжелый, придавливал ее сверху. Он должен был, казалось, должен был раздавить, но нет. Через пару минут тщетной борьбы злость Кейт уступила другому чувству!
Он, должно быть, тоже это почувствовал, и огонь в его глазах заставил ее ощутить, что она подошла слишком близко к преисподней.
У нее перехватило дыхание.
Его взгляд опустился к ее открытым губам. Кейт буквально чувствовала исходящее от Грегора напряжение. Он хотел поцеловать ее, но что-то его останавливало.
Глава 12
Грегор ошибался. Она смогла снова отвлечь его – легко. Ей требовалось только вздохнуть и раскрыть свои нежные красные губы, и он только и мог думать о том, чтобы поцеловать ее. Разумеется, тот факт, что она лежала под ним, тоже играл роль, то и оказалось совсем нетрудно представить, какого было бы оказаться внутри нее.
Это было бы потрясающе! Грегору даже не нужно было представлять, чтобы познать это – он это чувствовал. Желание нарастало внутри него быстро и тяжело, угрожая затянуть в водоворот страсти. Он так хотел ее поцеловать, что практически чувствовал вкус ее губ.
Кейт тоже этого хотела. Он видел это по ее глазам. Глазам, смотревшим с предвкушением, возбуждением, слишком большим, черт подери, доверием и чувством, которое, как он начинал подозревать, могло быть настоящим.
«Твою мать!»
Грегор отодвинулся и слез с нее, не сообразив, что выругался вслух, пока Кейт не уставилась на него в изумлении.
– Я так не могу, – произнес он, поднимаясь на ноги.
Он повернулся, чтобы помочь ей, но помощь уже не требовалась. Кейт стояла и смотрела на него, удивление и обида заняли место предвкушения и желания – к несчастью, доверие и другое чувство по-прежнему были на месте.
– Почему?
В ее тоне не было никакого осуждения, но Грегор все равно его чувствовал. Или, может, так твердила ему его совесть. Его рот сжался.
– Это неправильно.
– Потому что ты все еще считаешь себя моим защитником? Я же сказала, я взрослая двадцатилетняя женщина, я в состоянии сама принимать решения. Ты вовсе не пользуешься положением.
– Дело не в этом, черт возьми, – сорвался он. Или не только в этом.
– Тогда в чем?
Грегор боялся сказать ей и хотел, чтобы это произошло иначе, но Кейт должна знать о его планах. Он больше не может избегать этого разговора. Он велел себе перестать вести себя, как последний трус. Как ее опекун, как замена отцу, или кем он там, черт возьми, является, Стрела сделал то, что должен был сделать.
– Я предпринял кое-какие шаги.
Она смотрела нерешительно.
– Какие еще шаги?
– В отношении твоего будущего. – Кейт напряглась, но он продолжил: – Я опоздал в этом отношении. Если бы я знал о твоем настоящем возрасте, то мы бы обсудили это несколько лет назад. Хотя, может, и лучше, что я подождал, потому что появился идеальный претендент.
– Идеальный кто?
Шок и ярость не ограничивались ее тоном, нет, их излучала каждая часть ее тела – от боевой позы, крепко стиснутых кулаков до темного гнева, полыхающего в глазах.
– Сын магистрата, Фаркуар, просил у меня твоей руки. Я дал ему свое позволение.
Кейт побледнела и отступила назад. Ее потрясенный предательством вид заставил его пожелать, чтобы вернулись шок и ярость.
Она довольно долго молча смотрела на него. Было непросто, но Грегор не отвернулся и выдержал ее взгляд. Почему эта нелепость показалась ему таким достижением, он не знал.
– Значит, ты все уже устроил?
Тупое безразличие ее тона снова вызвало желание переминаться с ноги на ногу. Черт, Грегор знал, что она не обрадуется. Но не ожидал, что будет чувствовать себя как чудовище и предатель.
Он запустил пальцы в волосы. Боже, именно этого он и надеялся избежать. Все это ради ее же блага. Может, сейчас Кейт этого не понимает, но потом поймет.
– Я сказал Фаркуару, что, если ты согласишься, он объявит о помолвке на новогоднем празднике.
Он рассказал ей о должности, ожидающей Фаркуара в замке Баллох, о его перспективах на будущее управляющего. Кейт слушала совершенно безучастно, пока его воодушевленные рекомендации не начали походить на то, как фермер расписывает призового быка на ярмарке.
– Если я соглашусь? – повторила она. – Ты хочешь сказать, что у меня есть право голоса в этом вопросе? Как это великодушно с твоей стороны.
Она не старалась прикрыть сарказм, слетающий с ее языка, как ледяные капли.
– Ну конечно, у тебя есть право голоса, черт возьми! Я желаю тебе счастья.
Огромные карие глаза смотрели на него, словно он сошел с ума – однако Кейт действительно сделала его безумцем.
– И тем не менее ты устроил все это без моего ведома. Полагаю, поэтому были нужны все эти гонцы?
Он утвердительно кивнул.
– На празднике будут и другие мужчины. Если ты предпочитаешь выйти за кого-то еще…
– Ни за кого! – резко сказала она. – Я уже говорила, что не желаю выходить замуж ни за кого, но, очевидно, мои желания, мои чувства для тебя ничего не значат. Ты планировал это с тех пор, как вернулся? – Грегор, должно быть, плохо скрывал чувство вины, потому что она сказала: – Ну разумеется. Тебе, должно быть, очень не терпится наконец от меня избавиться.
Он выдавил проклятие.
– Черт, Кейт! Это вовсе не так.
– Неужели? Ты привез меня сюда, но никогда не хотел ответственности. Я это знала, но думала… Я думала… – Ее голос сорвался. – Я думала, здесь мой дом, но ты просто ждал, когда я достаточно подросту, чтобы сбыть меня с рук.
От ее взгляда у Грегора все горело в груди, но он не мог отвернуться. Он почти потянулся к ней. Почти. Но он боялся того, что может случиться, если он снова до нее дотронется. Как легко утешение может привести к чему-то еще.
– Это и есть твой дом, – осторожно сказал он. Просто Грегор не может дать ей семью, которой она пытается заменить ту, что потеряла. – Но теперь, когда моей матери больше нет, вы с Джоном одни… Неправильно тебе оставаться здесь.
На какое-то мгновение ему показалось, что Кейт ударит его.
– Как ты смеешь намекать… Я же сказала, Джон мне как брат.
– Но он не твой брат, и скоро все тоже начнут это понимать. – Особенно если Джон все время будет смотреть на нее с неприкрытым вожделением. – Ты должна была понимать, что не сможешь остаться здесь навсегда. Ты разве не хочешь выйти замуж и завести семью?
– А ты?
– Мы говорим не обо мне.
– Почему нет? Выйду, когда ты женишься.
– Так не бывает Кейт, и ты это знаешь. Я могу себе позволить ждать, а ты нет.
– Значит, ты меня заставишь? – Ее глаза стали слишком яркими и блестящими.
«Господи, пожалуйста, не плачь». Грегор совсем растеряется, если она заплачет.
– Ты так хочешь от меня избавиться? Мои чувства так мало для тебя значат?
– Разумеется, нет.
– Если ты собирался выдать меня замуж, то зачем поцеловал?
Потому что был проклятым дураком.
– Ты была так расстроена. – Грегор беспомощно пожал плечами, не в состоянии ничего объяснить. – Я же сказал тебе, это ничего не значит.
«Он меня пожалел. Поэтому он поцеловал меня».
Кейт хотелось безвольно упасть на землю и разрыдаться, подобно ребенку. Но гордость ей не позволяла.
Она не знала, что хуже: обнаружить, что мужчина, которому она отдала свое сердце, пытается найти способ избавиться от нее или что он поцеловал ее потому, что пожалел. И то и другое казалось предательством.
– Для меня это был не просто поцелуй, – тихо сказала она.
