Бренда Джойс - Смертельные поцелуи
Брэг жестом пригласил О’Доннела сесть.
– Смотрю, читаешь Библию.
– Да. – Майк опустился на стул. – Нахожу успокоение в словах Всевышнего.
Брэг тихо фыркнул:
– Несколько месяцев назад не наблюдал за тобой такого благочестия, когда мисс Кэхил пыталась найти человека, убившего твою сестру и жену. Помню, тогда ты не раз оскорблял ее. И еще я помню, что ваш священник говорил, будто у тебя странная патологическая привязанность к сестре.
– Я так сожалею обо всем этом! Но я уже покаялся в грехах – и не раз, сэр. Я был груб с мисс Кэхил, обижал жену, упокой, Господи, ее душу. И признаю, у меня были недопустимые чувства к моей бедной, любимой сестре. Я покаялся, сэр, и получил отпущение грехов. Я стал совсем другим человеком. Убийство Кэтлин и Мэри очень на меня подействовало, ведь я потерял самых дорогих людей после моей драгоценной дочери. Казалось, я не смогу жить дальше, я едва не покончил с собой.
– Раньше ты ничего не хотел знать ни о жене, ни о дочери.
– Сэр, он говорит правду, – вмешалась Бет. Лицо ее было взволнованным. – Тогда Майк отправил мне письмо, и я сразу поняла, что он решил свести счеты с жизнью. Моя хозяйка, у которой я много лет работала в Хартфорде, недавно умерла, я завершила все дела и приехала в город в надежде спасти Майка. Сэр, я нашла племянника стоящим на коленях в молитве, увидела совсем другого человека.
Майк кивнул.
– Бог нашел меня, – произнес он с благоговением. – Бог спас меня, и теперь я понимаю, почему Он забрал у меня жену и сестру.
– Правда? Потрудись объяснить и мне.
– Нам неведомо, что уготовил нам Бог. Он всегда знает, что делать.
– Сэр, если у вас есть сомнения по поводу Майка, поговорите с отцом О’Коннором. Майк бросил пить и играть, он дважды в день ходит к мессе, стал добропорядочным человеком.
– Что ж, приятно слышать, – сказал Брэг. – И где же твоя дочь, где этот несчастный ребенок, которого ты бросил, как бросил жену? Раз уж ты такой образцовый христианин, почему твоя дочь не с тобой и своей тетей?
О’Доннел побледнел:
– Я хотел забрать ее, но было поздно! Ее удочерила пара из Бруклина – они украли мою девочку! – Он закрыл лицо руками и заплакал.
Бет бросилась к племяннику.
– Это неправильно, – заговорила она. – Украсть единственного ребенка!
В ее словах определенно был намек на то, что они с Ли Анной украли девочек, и Брэг не мог этого не заметить.
– Жаль, что ты так поздно обрел Бога. – Брэг повернулся к Бет: – Когда вы приехали в город?
– Месяц назад. В начале мая.
Он повернулся к О’Доннелу:
– А почему ты только сегодня решил прийти к моей жене и девочкам?
Мужчина опустил руки.
– Сэр, они моя плоть и кровь. Я так скучаю по ним.
Хочу знать, что о них хорошо заботятся и они счастливы.
Брэг рассмеялся:
– Твоя тетушка, может, и поверит твоим фокусам, но не я. Что тебе надо на самом деле?
– Я изменился, – твердил О’Доннел. – Бог дал мне шанс на этот раз все сделать правильно.
Брэг ощутил неприятный холодок в затылке.
– Буду тебе благодарен, если станешь изъясняться яснее.
– У меня забрали родного ребенка. На то воля Господа, он наказывает меня за грехи.
Брэг ждал.
– Но он дал мне еще один шанс. Я видел, что девочки счастливы, но они должны быть со мной.
Брэг не сразу смог ему ответить.
– Только прежде ты отправишься в ад, – наконец произнес он.
О’Доннел заморгал, но промолчал.
Как же велико было искушение арестовать этого типа. Повод всегда можно найти, забрать его в участок и бросить за решетку. Никто не будет потом разбираться, сфабрикованные ли это обвинения или нет.
Но Брэг всю жизнь руководствовался принципами законности и оставался сторонником реформы, поэтому он просто развернулся и вышел из квартиры.
Сестра Франчески Конни жила на Мэдисон-авеню, всего в квартале от дома Кэхилов, с мужем, английским лордом Нейлом Монтроузом. Едва войдя в холл, Франческа поняла, что в доме принимают гостей – из столовой слышались оживленная речь и перезвон хрустальных бокалов. Она успела только снять накидку и перчатки, как прибыл еще один приглашенный. Каково же было ее удивление, когда в вошедшем мужчине она узнала своего лихого красавца брата.
– Эван? Вот так сюрприз.
Молодой человек был высокого роста, темноволосый, как и их отец, очень импозантный в прекрасно сидящем белом смокинге. Эван обнял сестру и улыбнулся, отчего на щеках появились милые ямочки.
– Конни взяла за правило приглашать меня раз в неделю на светские мероприятия. Страшно боится, что я забуду о своих корнях.
Франческа весело рассмеялась и почувствовала себя легко и свободно. Уже прошло достаточно времени после его размолвки с отцом, и все могли шутить на эту тему.
– Ты с Бартоллой?
Уголки губ Эвана дрогнули.
– Разумеется, она тоже была приглашена, но сего дня вечером решила отдохнуть.
Странно, поскольку Бартолла Бенвенте обожала светские рауты.
– Как дела у красавицы графини? – Франческа намеренно не отступила от темы. У нее появился шанс выяснить, почему последние месяцы Эван не встречался с Мэгги Кеннеди.
Он отвел взгляд.
– Такая же красивая и очаровательная, как раньше, – последовал сдержанный ответ.
Франческа знала, что это дурной знак. Она взяла брата за руку и потащила в сторону от дверей, от которых неприятно дуло.
– У тебя все в порядке?
– Все отлично, – ответил Эван настолько сухо, что она сразу поняла, что это неправда.
Как приятно отвлечься от своих забот и заняться проблемами других!
– Ты не хочешь поговорить об этом? Или о ней?
Эван посмотрел на сестру с легким раздражением:
– Тут не о чем говорить! Должно быть, у тебя нет нового расследования, Фрэн, раз ты допрашиваешь меня.
– Не волнуйся, у меня есть новое дело, ты скоро об этом услышишь. Но я хочу выяснить, что тебя печалит.
– Ничего, я очень счастлив. – Синие глаза сверкнули, как у загнанного в ловушку зверя.
– Если ты больше ее не любишь, почему бы вам не расстаться? – задала очередной вопрос Франческа.
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом:
– Ненавижу, когда ты всюду суешь свой нос. Кроме того, я связан обязательствами.
– Обязательствами? – Франческа была шокирована. Она вспомнила, как Эван держал в своих объятиях Мэгги на лужайке у дома Харта, когда спас ее от смерти. – А как же Мэгги?
– Понятия не имею, о чем ты? Кстати, как у нее дела?
– Она в меланхолии. Думаю, случай с нападением Резальщика не прошел для нее бесследно. – Франческа понимала, что уводит брата в сторону от истинной проблемы Мэгги. Если она все понимает правильно, то причина меланхолии подруги – чувства к ее брату.
– Ты уверена, что она не больна? – Эван так разволновался, что выдал себя с головой.
– Не знаю, Эван. Может, тебе лучше зайти и справиться о здоровье Мэгги самому?
Эван отвернулся.
– Не думаю, что стоит это делать. Франческа подалась вперед.
– Почему?
Эван не ответил, чем еще больше озадачил ее.
– Если у тебя не было к ней серьезных чувств, ты был обязан вести себя с ней совсем не так, как ты себе позволял. Это не графиня, с которой можно пофлиртовать, а потом бросить!
– Я отлично знаю, что Мэгги не такая, как Бартолла, – тихо произнес Эван. – Если я позволил себе пофлиртовать с ней, мне очень стыдно. У меня не было намерения ее обидеть.
– А какие у тебя были намерения? Честно говоря, я полагала, что ты испытываешь к ней настоящее чувство.
Эван опешил.
– Не дави на меня! – воскликнул он. – Я когда-нибудь говорил тебе, что, несмотря на тот образ, которого я придерживаюсь, моя жизнь далеко не так легка и весела, как кажется? Я оказался в плену собственных поступков!
Франческа сжала его руку.
– Что ты имеешь в виду?
Эван вырвал руку.
– Все. Как полагаешь, мне нравится считать гроши? Нравится поддерживать отношения с женщиной, которая меня мало интересует? Знаешь, что каждый день я думаю о том, чтобы вернуться к столу хоть на одну игру? На одну! Это снится мне каждую ночь! Я до сих пор должен пятьдесят тысяч кредиторам, не говоря уже о второй части долга в пятьдесят тысяч Харту, который милостиво заплатил за меня и спас мне жизнь.
– Харт не беспокоится о том, как скоро ты вернешь ему долг, а когда мы поженимся, думаю, и вовсе о нем забудет. – Франческа была зла на брата. – Я была уверена, что ты преодолел страсть к игре.
– Я никогда с этим не справлюсь, – резко бросил Эван. – А теперь прошу меня извинить. Надо поздороваться с Конни и Нейлом.
Но Франческу уже было не остановить.
– Скажи мне только одно, Эван. Если тебе безразлична Бартолла, почему ты связан с ней обязательством?
– Я понимаю, это будет трудно, но тебе лучше выбросить из головы мысли о романтических отношениях между мной и Мэгги! Этому не бывать!
– Я никогда не говорила об этом, но признайся, ты ведь испытываешь к ней настоящее чувство.
Эван наклонился к самому ее лицу.
– Рано или поздно ты все равно узнаешь. Тогда перестанешь постоянно напоминать мне о Мэгги!
