Барбара Картленд - Зов сердца

Она хотела узнать у Нетти об Элси, но сочла неудобным что-либо обсуждать до возвращения лорда Ротвина.

Справившись с обедом, Лалита почувствовала себя значительно лучше, от усталости не осталось и следа.

Некоторое время спустя Нетти заявила, что Лалите пора готовиться ко сну. Она расчесала ей волосы, принесла свежую длинную ночную рубашку и забрала Рояла для вечерней прогулки.

– Кто его выводит? – с тревогой спросила Лалита.

– Мистер Гобсон! – ответила Нетти.

Лалита не смогла удержаться от улыбки: сам дворецкий снизошел до исполнения такой мелочи, которая обычно поручалась кому-нибудь из младших лакеев.

Когда стук в дверь возвестил о возвращении Рояла, Лалита услышала, что Нетти о чем-то говорит с дворецким.

Няня привела Рояла и принесла большое, украшенное фамильным гербом серебряное ведерко, в котором во льду стояла бутылка шампанского.

– Его светлость вернулся! – объявила она. – Он зайдет к вашей светлости после того, как приведет себя в порядок и переоденется.

Лалита затаила дыхание. Ей казалось, будто ожила каждая клеточка ее тела. Она поняла, что этого момента ожидала целую вечность.

Нетти поставила шампанское на маленький столик около кресла, принесла серебряный поднос с двумя хрустальными бокалами.

– Теперь я оставлю вас, миледи, – сказала Нетти, – если больше вам ничего не нужно?

– Нет, ничего, спасибо, – ответила Лалита. – Я так благодарна вам, Нетти, что вы остались со мной сегодня. Должно быть, вам было очень скучно, пока я спала.

– Я усердно молилась, благодаря Всевышнего за спасение вашей светлости, – ответила Нетти.

Лалите показалось, что старушка старательно скрывает слезы. Во всяком случае она отворачивалась, пряча лицо.

«Неужели она действительно так любит меня?» – растроганно подумала девушка.

Как только за Нетти закрылась дверь, Роял вскочил к Лалите на кровать. Он играл с ней, но, казалось, и песик ждал появления хозяина.

Неожиданно Роял завилял хвостом. В дверь, соединяющую их спальни, постучали, но Лалита не ответила, и дверь открылась. В комнату вошел лорд Ротвин, и девушке показалось, что с ним в спальню хлынул свет сотен свечей.

На нем был длинный шелковый халат, в котором она никогда прежде его не видела.

Он закрыл за собой дверь и медленно подошел к кровати под балдахином, где на вышитых подушках, распустив волосы по плечам, сидела Лалита.

Она казалась худенькой и хрупкой, но под тонкой тканью ночной рубашки виднелись нежные очертания ее груди. В огромных глазах, устремленных на него, сиял такой свет, которого он никогда не видел прежде.

– Как вы себя чувствуете? – спросил лорд Ротвин.

– Вы, должно быть, очень устали, – откликнулась она. – Ваша рана не болит? Вы слишком много работали последнее время!

– Вы действительно волнуетесь обо мне, Лалита?

– Конечно! Вам нельзя было так напрягаться в первый же день.

Лорд Ротвин улыбнулся:

– Я думаю, мы могли бы выпить по бокалу шампанского! – Лорд Ротвин взял бутылку и разлил золотистую шипучую жидкость в хрустальные бокалы. Один он подал Лалите, другой взял себе и произнес: – Мы должны выпить за то, что мы снова вместе!

В его тоне было нечто такое, что заставило ее опустить глаза.

– Выпьем за наше счастье?

– Я… с радостью! – ответила она почти шепотом.

Лорд Ротвин поднял свой бокал.

– Мы обязательно будем счастливы! – мягко проговорил он и выпил.

Лалита пила маленькими глотками, и ей казалось, будто это свет струится через все ее существо.

Ей казалось, что лорд Ротвин нависает над ней всей своей высокой фигурой. Она проговорила чуть застенчиво:

– Не могли бы вы сесть? Я так много хочу спросить у вас, если только вы не слишком утомлены.

Лорд Ротвин еще раз наполнил свой бокал:

– Нам есть что сказать друг другу. Давайте сядем поближе, как той ночью в лесной хижине, хорошо?

Не ожидая ее разрешения, он сел на кровать возле нее, прислонившись спиной к подушкам и вытянув ноги.

Лалита почувствовала, как легкая дрожь прошла по ее телу, оттого что он был так близко от нее.

Она трепетала от его близости, еле сдерживая желание снова спрятать лицо на его плече.

– Что ж, спрашивайте! – сказал лорд Ротвин.

– Расскажите, как вы меня нашли.

– В два часа ночи я проснулся, потому что мне показалось, что вы зовете меня.

– Так вы слышали меня! – волнуясь, воскликнула девушка. – Я была уверена, что вы услышите меня! Услышите мой зов о помощи!

– Когда я проснулся, – продолжал лорд Ротвин, – я услышал, как в вашей спальне скулит Роял.

Он рассказал ей, как обнаружилось, что ее мачеха подкупила Генри и Элси.

При упоминании о ее мучительнице Лалита задрожала.

– Я знала, что… это… она!.. Знала, что она никогда не… простит мне… что вы не… остались с Софи, когда она приехала в Рот-Парк. Она не успокоится… пока… не уничтожит меня!

– Она больше не сможет это сделать! – сказал лорд Ротвин. – После того как я помог таможенным чиновникам обвинить не только капитана судна в похищении вас и других девушек, – продолжал лорд Ротвин, – они арестовали судовладельца и двух его сообщников. Он, несомненно, глава организации, которая довольно долго занималась своим злодейским ремеслом.

– Так его арестовали! – воскликнула Лалита. – О, это очень хорошо!

– Когда с ним было покончено, – продолжал рассказ лорд Ротвин, – и девушек отправили по домам, я направился к госпоже Клементс на Хилл-стрит.

– Госпоже… Клементс? – удивилась Лалита.

– Она никогда не была замужем за вашим отцом. Я пытался найти доказательства. По капле я собирал информацию, когда вы случайно проговаривались, и постепенно у меня сложилась вполне четкая картина. Я выяснил, что она представила обществу Софи как законную дочь вашего отца. Но больше вам нечего бояться. Эта женщина умерла! – быстро добавил лорд Ротвин, почувствовав, как дрожит Лалита. – Я предоставил сведения, достаточные для ее ареста, – продолжал он. – Ей были бы предъявлены обвинения в мошенничестве, наказанием за которое является высылка из страны. К тому же она участвовала в похищении и принудительном использовании малолетних девушек в безнравственных целях. А за такое преступление предусматривается смертная казнь! – Он помолчал, прежде чем продолжил: – Однако тогда ваше имя неизбежно всплыло бы на судебных слушаниях! Поэтому я дал госпоже Клементс возможность спастись до прибытия полиции. Сегодня в полдень одно судно должно было отправиться в Новый Южный Уэльс. Я сказал ей, что, если она отбудет на нем, ордер на ее арест будет предъявлен к исполнению только в том случае, если она когда-нибудь посмеет вернуться в Англию.

– Она… согласилась? – недоверчиво спросила Лалита.

– У нее не было выбора, – жестко проговорил лорд Ротвин. – Я сопровождал ее до причала. Судно уже стояло на середине реки, готовое к отплытию. Последних пассажиров, в том числе и госпожу Клементс, взяла на борт весельная шлюпка. Я наблюдал за ней, чтобы она не попыталась в последний момент как-нибудь обмануть меня. Но когда лодка достигла борта корабля и пассажирам бросили веревочные лестницы, госпожа Клементс бросилась в воду. Прилив набегал стремительно, а она, видимо, не умела плавать.

– Она… утонула! – прошептала Лалита.

– Невозможно было спасти ее, – ответил лорд Ротвин. – Прилив унес ее прежде, чем кто-либо успел понять, что произошло. – Лорд Ротвин нежно обнял Лалиту и притянул к себе. – Кошмар кончен! – проговорил он.

Лалита прижалась к нему.

– Вы свободны, Лалита! Свободны от всего, что делало вас несчастной и беззащитной все эти годы. Теперь я знаю, кто вы; знаю, что вашего отца уважали все, кто его знал, а вашу мать очень любили многие люди. Они оба хотели, чтобы вы были счастливы, и я намерен сделать все, чтобы именно так и было!

– А Софи?! Что же случилось с Софи?

Лорд Ротвин помолчал немного, прежде чем ответить. Тон его сразу резко изменился:

– Сначала я собирался заставить Софи уехать вместе с матерью. Но когда-то она кое-что значила для меня. Поэтому я не стал возражать, когда она умоляла меня позволить ей выйти замуж за сэра Томаса Уэрнсайда.

– Но… как… она… могла? – спросила Лалита. – Он… такой противный!

– Таково было ее желание. Но Уэрнсайд признался мне, что больше не может позволить себе расточительную и роскошную жизнь в Лондоне. Он увезет Софи в свое поместье на севере. Маловероятно, что он сможет когда-нибудь позволить себе вернуться в Лондон.

Лалита на мгновение притихла, а затем сказала:

– Но ведь вы… любили ее! Она такая… красивая!

Ей показалось, что молчание длилось очень долго, прежде чем лорд Ротвин ответил:

– Тем вечером я спросил вас, что вам кажется красивее: картина Рубенса или рисунки. Вы помните?

– Да… Да… конечно.

– И вы сказали мне, что эти рисунки больше вдохновляют вас, что вы смотрите на них взором вашей души.