Натали Андерсон - Кому же достанется кровать?
– Ясно. – Странно, почему он так реагирует? – Вижу, вопрос тебе неприятен. Что ж, раз не хочешь говорить, не буду заставлять.
Джеймс положил в рот последний кусок шоколада и натянуто улыбнулся. Несмотря на улыбку, его лицо выглядело болезненно искаженным.
– Спасибо, – кивнул он.
Спасибо за шоколад или за то, что отстала с расспросами? Кейтлин решила, что за все вместе. Разумеется, от этого любопытство разыгралось только сильнее.
Все утро Джеймс провел с братьями на корте, решив, видимо, что это вполне подходящий способ избежать общения с родителями. Кейтлин больше не спрашивала его об Эйми и ее связи с семьей Вольф. Она даже старалась не смотреть на Джеймса. Он понимал: причина в том, что она направила все силы и обаяние на то, чтобы очаровать его родных, и вовсе не обиделась на его нежелание что-либо объяснять.
Со всей силы ударив по мячу, он забил Джеку эйс. Он понимал, что старается отгородиться от семьи, всегда был таким. Никто из них не сможет умалить его вину, даже Эйми. Хотя раньше она пыталась убедить его, что это был несчастный случай. Однако никакие увещевания ему не помогали.
Он никому ничего не обязан объяснять. В том числе и Кейтлин. Однако, как ни странно, ему хотелось поделиться именно с ней, возможно, потому, что она ни о чем не спрашивала. Он надеялся, что она все поймет. Чувствовал, что она, в отличие от многих, не станет его осуждать. Ведь с самой первой минуты она знала, каков он на самом деле, вовсе не идеальный.
Это все обман.
Глава 10
– Пойдем прогуляемся по пляжу, – предложил Джеймс Кетлин. Его слова прозвучали не как приглашение, а как приказ. Внезапно ему показалось неправильным, что она ни о чем не знает.
Кейтлин встала и молча пошла следом.
– Эйми была нашей экономкой, – начал Джеймс, когда она поравнялась с ним. – Она была замужем за Питом, приходящим работником.
Джеймс старался не смотреть на Кейтлин, но чувствовал на себе ее взгляд.
– Они жили в доме?
– Нет, в небольшом коттедже у забора. – Он помолчал и продолжил: – Луи был их единственным сыном, на пару лет нас младше, но и для своего возраста хрупкий ребенок.
Они всегда играли вместе, но Джеймс знал, что Луи выделяет его из троих братьев.
– Мы были испорченными благополучием детьми. У нас было все, и мы считали, что имеем право поступать как вздумается.
Он подошел к берегу, и волны подкрались к самым его ногам.
– Мы поехали отдыхать на Карибы, настоящий «взрослый» отдых. Мне тогда было шестнадцать. Яхты, водные мотоциклы. Каким же я был идиотом! Я сказал Луи, что умею кататься, и убедил ехать со мной. На самом деле ему не очень-то и хотелось. Но меня переполняло желание покрасоваться. – Джеймс покачал головой. – Я не смог справиться со скутером. Питер бросился нас спасать и утонул. Из-за меня Луи потерял отца.
– А что стало с Луи?
– Он остался без отца. Это изменило всю его жизнь. Здорово подкосило. С каждым годом становилось все хуже. Он был совсем без тормозов, вел такую жизнь… – Джеймс вспомнил, как быстро юноша с широкой улыбкой и румянцем на щеках превратился в бледного молодого человека с ввалившимися щеками и трясущимися руками. Вольфы пытались помочь. Перепробовали все способы, но никакая сила не могла остановить бесконтрольное движение вниз по наклонной плоскости. – Луи умер от передозировки.
– Какой ужас, Джеймс.
– Все говорят, несчастный случай. – Он плотно сжал губы и отвернулся.
Чувство вины постоянно давило на Джеймса. Он избрал для себя путь, противоположный дороге Луи. Старался стать идеальным. После случившегося он словно пробудился от сна и начал новую жизнь, зарывшись с головой в учебники и книги. Закончив школу, решил продолжить обучение за границей. В этом и последующей работе и было его спасение.
– Пит отдал за нас свою жизнь. Я обязан был сделать нечто большее. Мне было очень тяжело видеть Луи таким.
– Луи мог бы выбрать такой образ жизни и при живом отце, – тихо произнесла Кейтлин. – Такое нередко происходит во многих семьях.
– Нет, – нахмурился Джеймс. – Я видел, как боль сжигает его изнутри. Ради него и себя самого я должен был сделать в своей жизни что-то хорошее.
– Я понимаю тебя. – Кейтлин остановилась. – Но это не значит, что ты должен пожертвовать личным счастьем.
– Я вполне счастлив. Люблю свою работу.
– Знаю. Но это не повод отдаляться от семьи.
– Я не отдалялся. – Ну, может, самую малость.
– Нет? Ты практически с ними не общаешься. Разве такими должны быть отношения между родственниками? А твоя работа? Ты готов пожертвовать жизнью ради чужих людей. А как же близкие?
– Я люблю быть чем-то занят. Да, я совершал ошибки, но прошлое изменить не в силах. Я даже настоящее не могу изменить. Но готов принять все, что было, и идти дальше. – Он вздохнул. – Единственная проблема в том, что мама плачет каждый раз, когда я уезжаю. Думаю, для нее будет лучше, чтобы я не приезжал.
Кейтлин покачала головой.
– Она же твоя мать. Так будет всегда. Может, ей было бы легче, если бы вы виделись чаще. Ты не можешь запретить родным любить тебя. Более того, ты и сам не сможешь их разлюбить. Не стоит отвергать тех, кто тебя любит. Таким образом ты отрекаешься от частички себя. Кроме того, тебе нужен отдых, Джеймс. Это необходимо всем людям.
– Тебя беспокоит мой отдых? Волнуешься, что я провожу время без удовольствия?
В его глазах вспыхнул свет. Да, ее это беспокоило, но настолько ли, чтобы признаться в этом, даже самой себе? Она отвернулась, чтобы выражение лица ее не выдало.
– Ты лучше ведешь себя в постели, когда у тебя хорошее настроение.
Джеймс откинул голову и захохотал:
– Застрелите меня. Я изливаю ей свою душу, а она шутит.
Она знала, что он не любит демонстрировать людям свою ранимость. Она и сама такая. И, кроме того, она знала, что отношения между ними не должны заходить за определенные границы.
– Как получилось, что до этого не докопались журналисты?
– Сам не знаю.
– А как сейчас Эйми?
– Открыла свою пекарню. Она потрясающе готовит.
– И у нее все хорошо?
Он кивнул.
– Слава богу.
Даже три часа спустя, играя вместе с братьями в бадминтон, Кейтлин не могла оставить мысли о разговоре с Джеймсом. Она никогда раньше не играла в бадминтон и не представляла, что игра так ее увлечет. Братья Вольф были, как всегда, галантны и терпеливы, объясняя ей, как сделать так, чтобы их команда победила. Они опять много смеялись, отчего Кейтлин чувствовала, будто оказалась дома.
Она ощущала их внимание и расположение. Невероятно трогательно.
Джордж постоянно с ней флиртовал, Джек изредка говорил комплименты. Джеймс бросал взгляды, от которых розовели щеки. Нельзя сказать, что она испытывала желание. Здесь что-то другое, но пока непонятное, что именно.
– Кейтлин, – обратился к ней Джордж, вставая из-за стола после ужина, – думаю, настало время тебе познакомиться с местной ночной жизнью. Джек, Джеймс и я тебе все покажем.
– Все вместе? – поднял глаза Джек.
– Отличная мысль, – улыбнулась Ирен.
– Я не очень, – пробормотала Кейтлин, стараясь не смотреть на Джеймса, который, несомненно, будет против.
– Значит, ты согласна. – Джордж одарил ее лучезарной улыбкой.
Кейтлин действительно не считала это хорошей идеей. Она видела лицо Джеймса и понимала, накал страсти достиг своего пика. От этого он стал язвительным и нервным.
Однако вскоре они уже входили в уютный бар. Джеймс оставил братьев выбирать напитки и увлек Кейтлин в центр танцпола. Прижимал ее к себе столь откровенно, что она была вынуждена отстраниться.
– Ты уверен, что здесь нет любопытных глаз?
– Угу, – кивнул Джеймс, не отрывая глаз от ее декольте.
Она опустила голову, едва преодолев желание прикрыть грудь рукой.
– Прекрати, Джеймс. Все твои мысли написаны у тебя на лице.
– Правда? – Он поднял на нее потемневшие глаза. – Тогда прочитай их.
Неужели он до сих пор думает, что может выиграть их спор?
Она подобрала самые грубые слова и пошлые фразы и прошептала ему их на ухо.
У Джеймса отвисла челюсть, а затем он громко расхохотался:
– Черт, вот хитрюга.
Кейтлин приподняла бровь.
– Меня можешь не стесняться. Можешь дать волю всем плохим желаниям, накопившимся внутри тебя.
– Ты именно этого хочешь?
– Я всегда была такой.
Он схватил ее за волосы и потянул. Поддавшись, Кейтлин запрокинула голову.
– Ты похожа на настойчивую соблазнительницу-сирену. Но дело в том, – он склонился ближе, – что я знаю, ты позволишь мне все и даже больше. Сейчас ты меня нарочно провоцируешь, я чувствую, в душе ты мечтаешь именно об этом. Тебе нравится, когда я теряю контроль.
Что ж, он прав.
– Любители дразнить сами попадутся на свои уловки, – многозначительно предупредил он.
Он прижался щекой к ее волосам и вдохнул их аромат.
– Я полагала, мы скрываем наши отношения.
