Джанис Мейнард - Поддаться искушению
Сдавленный смех заклокотал в его груди.
– Только не говори, что я проделал дыру в стене. Я этого не переживу.
– Тебе что, есть до этого дело? – Эмма сцепила ступни на его спине.
И он, и она были полуодеты, но это был самый их интимный момент, с тех пор как Эйдан приехал в Силвер-Глен.
На какую-то долю секунды он взглянул на Эмму глазами того юноши, который похитил ее сердце. Беззаботный. Счастливый. Полный решимости сделать ее своей.
– Нет. Думаю, нет, – пробормотал Эйдан.
Глядя ей в глаза, он начал двигаться. Его кожа горела. Так же, как и ее. Но сам он был где-то далеко.
– О чем ты думаешь? – спросила Эмма, поддавшись импульсу.
Это была ошибка. Лицо Эйдана тут же стало отстраненным, челюсть напряглась. Он закрыл глаза.
Неожиданно любовь к нему переполнила женщину. Он был таким невероятным мужчиной, что она была почти готова забыть юного Эйдана.
Без всякого предупреждения он вдруг изменил положение и принялся ласкать Эмму там, где ее тело жаждало этого больше всего. Она задрожала, оказавшись на грани освобождения.
Эйдан прикусил мочку ее уха.
– Я останусь до утра, – хрипло пообещал он.
– Да. – Это было все, что она смогла сказать.
И Эйдан повел ее туда, где они оба испытали жгучую смесь сожаления и наслаждения.
– Эмма…
Она была не в состоянии ответить. Ее горло сжалось. Вместо этого она начала покрывать поцелуями лицо Эйдана. Он застонал, когда волна наслаждения накрыла его с головой. Эмма последовала за ним. Но в ее душе царила пустота.
Того, что дал ей Эйдан, было недостаточно.
Глава 19
Эйдан поплотнее закутался в шерстяное пальто и поднял воротник, тщетно пытаясь защититься от ледяного ветра, который продувал Нью-Йорк этим утром. Падал снег, но было сухо и скользко…
В предпоследний день перед Рождеством он уже несколько часов бродил по улицам Манхэттена. Его руки и ноги онемели от холода. Этот дискомфорт был своего рода наказанием, хотя Эйдан не знал точно, за что и почему. Но он вынужден был срочно покинуть свою квартиру в поисках хотя бы какого-то облегчения боли.
Ему не помогли ни алкоголь, ни старый черно-белый фильм в ближайшем кинотеатре. Куда бы он ни шел, везде царила праздничная атмосфера. Даже самые бедные и бездомные находили повод улыбнуться, стоя рядом с искусственной елкой и получая скромные подарки от местных благотворительных организаций.
Эйдан настолько запутался, что не знал, куда ему двигаться. Та жизнь, которая ему нравилась до поездки в Силвер-Глен, больше не существовала. Ее стерли воспоминания об Эмме.
Он видел ее в каждой витрине, в каждом окне. Все самое важное, прекрасное и значимое, что было в Рождестве, кричало о том, что настоящая любовь означает прощение. Это было так просто. И абсолютно невозможно.
Он смог бы что угодно простить Эмме, если бы она сказала правду. Но что, если он, поддавшись порыву, потом снова потеряет ее? Одна только мысль об этом заставила Эйдана содрогнуться от леденящего внутреннего холода, который был гораздо хуже зимней непогоды. Он мечтал вернуть свою прежнюю жизнь. Ту, в которой ему не надо было ничего чувствовать. Достаточно было работать и приятно проводить время.
Где тот Эйдан Каванах?
В конце концов, когда его лицо уже готово было потрескаться от мороза, Эйдан отправился домой. Остатки пиццы в холодильнике составят ему компанию. Возможно, ему повезет, и никто из родственников больше не позвонит. Он уже пережил один звонок от матери, после которого почувствовал себя самым гнусным паразитом на свете. Даже Дилан прислал сообщение, хотя проводил медовый месяц далеко отсюда.
Дойдя до своего дома, Эйдан дал швейцару пятидесятидолларовую купюру и пробормотал: «Счастливого Рождества». Но ему так и не удалось добраться до своей квартиры. Стоило ему выйти из лифта, как мистер Шапиро, его сосед по этажу, распахнул дверь. Его глаза были сумасшедшими.
– Помогите мне, Эйдан! – закричал он. – Моя жена упала на кухне, она лежит там холодная.
Эйдан кинулся в квартиру вместе с ним.
– Вы уже позвонили 911?
Старик заломил руки:
– Да. Но сколько времени это займет?!
Когда Эйдан опустился на колени рядом с седоволосой женщиной, ему показалось, что он услышал вдалеке завывание сирены.
– Подождите, мистер Шапиро. Она дышит! Принесите подушку и что-нибудь, чтобы укрыть ее.
Эйдан не был медиком, но даже ему было понятно, что нужно чем-нибудь занять безутешного мужа.
К счастью, скорая приехала минут через десять. Пожилую женщину положили на носилки и покатили к выходу.
Паренек в форменной одежде сочувствующе улыбнулся:
– Мы отвезем ее в госпиталь Ленокс. Не волнуйтесь, похоже, состояние стабильное.
Они быстро ушли. Мистер Шапиро пребывал в растерянности. На вид ему было лет девяносто. Бедняга трясся всем телом.
– Давайте я принесу вам что-нибудь выпить, – предложил Эйдан. – Вам следует присесть.
Неожиданно спина старика распрямилась.
– Со мной все в порядке. Отвезите меня к ней. Пожалуйста!
Неприкрытая мольба на его морщинистом лице не позволила бы отказать ему, даже если бы у Эйдана было каменное сердце.
– Конечно. – Эйдан достал телефон и вызвал такси.
Мистер Шапиро стоял перед менорой, а его губы беззвучно возносили молитву.
– Вы готовы? – терпеливо спросил Эйдан.
Старик кивнул, снимая куртку с антикварной вешалки.
– Что ей надо отвезти? – поинтересовался он.
– Если вашей жене что-нибудь понадобится, мы съездим за этим, – пообещал Эйдан.
Хотя их дом находился всего в трех кварталах от больницы, старик вряд ли был в состоянии идти пешком, тем более в такую морозную ночь. Поездка заняла мало времени. Расплатившись, Эйдан выскочил из машины, чтобы помочь мистеру Шапиро выйти.
Медсестра в приемном покое была вежлива, но тверда как скала.
– Пока никому нельзя входить к больной. Дайте врачам время оценить ее состояние. Я буду держать вас в курсе.
Эйдан нашел пару свободных стульев, они уселись. Через несколько минут подбородок мистера Шапиро опустился на грудь. Он либо спал, либо снова молился. Эйдан вздрогнул, когда он неожиданно поднял голову и заговорил:
– Мы женаты уже семьдесят один год. Мы поженились накануне Второй мировой войны. Наши семьи собрали деньги, чтобы мы могли бежать в Америку. И мы потеряли всех близких во время холокоста. Эстер – все, что у меня есть в этом мире.
– У вас нет детей?
– Мы не могли их иметь.
Они оба замолчали. История стариков болью отозвалась в сердце Эйдана.
Когда их позвали, мистер Шапиро вскочил на ноги, как молодой олень.
Эйдан коснулся его руки:
– Хотите, я подожду вас и отвезу потом домой?
– Я был бы благодарен. Вы очень хороший юноша.
Уже много лет Эйдан не считал себя юношей, но, с точки зрения мистера Шапиро, он, наверное, действительно был юнцом.
Они прошли к маленькой палате.
– Я подожду вас в коридоре, – предложил Эйдан. – Позовите, если я буду нужен.
Дверь в палату была открыта, так что он просто отошел в сторону. Однако он успел увидеть, как миссис Шапиро подняла руки, чтобы обнять своего мужа.
Эйдан прислонился к стене в коридоре и закрыл глаза. Прошло минут пять или десять. Мистер Шапиро коснулся его руки. Ссутулившись и шаркая ногами, он тем не менее улыбался с явным облегчением.
– Это был легкий сердечный приступ, – сказал старик, – но все должно быть в порядке. Они оставят ее на ночь. Она хочет, чтобы я поехал домой и отдохнул.
Эйдан кивнул:
– Самое лучшее решение.
В квартире мистера Шапиро Эйдан уже собрался попрощаться с ним, но увидел, как его сосед уселся в кресло.
– Я посижу ночью тут, – решительно заявил он.
– Но зачем, ради всего святого?
Мистер Шапиро слегка поморщился:
– Я очень плохо слышу. Боюсь пропустить звонок, если вдруг позвонят из больницы. Я могу ей понадобиться.
– Что, если я посплю у вас на диване? – предложил Эйдан. – Вам нужно беречь силы, чтобы заботиться о своей жене. Если из больницы позвонят, я вас немедленно разбужу.
Старик засопел. В его повлажневших глазах светилась благодарность.
– Благослови вас Бог, мистер Каванах.
– Зовите меня Эйдан… пожалуйста…
– А меня Говард.
Мужчины посмотрели друг на друга.
И что-то произошло с Эйданом. Он не сможет больше прятаться за безликостью большого города. С того времени как он снова увидел Эмму и понял, что все еще хочет ее, в нем начался болезненный процесс изменений. Тот Эйдан Каванах, каким он был до этого, исчез. Но кто появится на его месте?
Глава 20
Эмма заперла дверь своего магазина в четыре часа дня и опустила жалюзи на окнах. Она повесила табличку с надписью «Закрыто до третьего января».
Сегодня был рождественский сочельник. Мейве несколько раз приглашала ее присоединиться к клану Каванахов вечером и на следующий день, но Эмма отказалась. Это был семейный праздник. Вдобавок она чувствовала себя виновной в отъезде Эйдана. Мейве мало говорила об этом, но Эмма прекрасно знала, что глава семьи разочарована тем, что не смогла собрать всех вместе. Правда, Дилан и Миа решили, что у них будет короткий медовый месяц, который они продолжат позже. Они вернулись сегодня днем и с нетерпением ждали празднования Рождества.
