Дженнифер Хейворд - Паутина соблазна
София моргнула, когда горячие слезы выступили на ее глазах. Она напоминала себе, что он пытается спасти свою страну в самый тяжелый момент ее истории. И что она не должна в такое время рассчитывать на идеальные отношения между ними. Но она также понимала, что, когда Ник преодолеет этот кризис, случится что-нибудь еще. И еще. И каждый раз он будет продолжать отстраняться от нее.
Она осознала, что теперь ей этого будет недостаточно. Она не хочет быть частью команды. Она хочет большего. Она хочет, чтобы Ник полностью принадлежал ей. И она не желает изо дня в день ждать, когда он наконец решит, любит ее или нет.
– Ты должна уже быть в постели.
Услышав голос Ника, София резко обернулась.
– Еще нет и полуночи, – заметила она, ненавидя себя за горечь, прозвучавшую в ее словах. – Что, все присутствовавшие на совещании заснули за столом?
Ник снял пиджак, бросил его на стол и подошел к ней:
– Я созвал международный саммит в Акафинии. Он пройдет через две недели. Военных действий мы предпринимать не будем.
– Ты воспользовался своим правом вето?
– Да.
– Хорошо. Уверена, что мировое сообщество поддержит тебя.
– Я надеюсь на это.
Наступило молчание. Ник потянул руку и провел пальцем по ее щеке. При его прикосновении София отшатнулась и вздернула подбородок.
В его глазах сверкнул огонь, но он сдержался.
– Ты выглядишь уставшей, любовь моя. Это из-за ребенка?
Ее охватила ярость. Она покачала головой, пытаясь взять себя в руки. Ник, прищурившись, пристально посмотрел на нее:
– Тогда что?
София сделала глубокий вдох, пытаясь сохранить спокойствие. Но ей это не удалось.
– Две недели ты отгораживаешься от меня, словно меня не существует. В то время как я беспокоюсь о тебе, о том, что может произойти. А теперь ты заявляешься домой и интересуешься, почему я выгляжу уставшей. Ты хоть на секунду задумывался, каково мне приходится? Тебя это хоть чуть-чуть беспокоит?
Он сжал челюсти:
– Я предупреждал тебя, что буду очень занят. И не смогу проводить дома много времени.
– Очень занят? Да ты не сказал мне и десятка слов. Ты игнорировал меня, словно я представляю собой ненужное осложнение, а не часть команды, о которой ты столько говорил.
– Ты предпочла бы, чтобы я будил тебя среди ночи, чтобы поделиться новостями?
– Да. По крайней мере, я бы знала, что с тобой все в порядке. Вместо этого мне приходится обращаться к Абраму, чтобы выяснить, как поживает мой жених. И единственный раз, когда ты снизошел до того, чтобы бросить мне, как кость, некоторую информацию, было перед тем, как ты использовал меня для удовлетворения своей похоти.
В его глазах вспыхнули опасные огоньки.
– Ты была целиком и полностью согласна на это, София.
– Да, была. Я хотела утешить тебя, Ник, и я бы сделала что угодно, лишь бы ты почувствовал себя лучше. Даже позволила тебе использовать меня просто для секса.
Он шагнул к ней, и его руки сжались в кулаки.
– Я не использовал тебя просто для секса.
– Тогда что же это было?
Он опустил глаза:
– Я предупреждал тебя, что у нас будут сложные периоды. Которые мы сможем преодолеть только вместе.
– Вот именно, вместе. Но ты уже продемонстрировал, что это означает. Ты будешь подпускать меня к себе, когда тебе этого захочется, а потом игнорировать меня, если тебе покажется, что я подобралась к тебе слишком близко. – София вздернула подбородок. – Это никогда не было настоящим предложением стать частью жизни друг друга. Я была слишком глупа, чтобы рассчитывать на это.
– Я позволил тебе стать частью моей жизни!
– Это тебе только кажется. Я уверена, что сам ты считаешь, что приложил невероятное усилие. Но твоя одержимость желанием доказать своему отцу, что он был не прав в отношении тебя, что ты в состоянии все контролировать, не оставляет места ни для меня, ни для чего другого.
Его лицо застыло.
– Я сосредоточен на том, чтобы сохранить независимость своей страны. Это не имеет никакого отношения к моему отцу.
– Неужели? – София покачала головой. – Я предложила бы тебе еще раз хорошенько подумать об этом. Потому что я вижу, как с каждым днем ты становишься все больше похожим на него. Тобой движет лишь одно желание – достичь поставленной цели. И ты готов отбросить все, что мешает тебе в этом.
Ник помрачнел:
– А что ты скажешь по поводу своего собственного эгоизма? Сейчас, когда наша страна переживает самый большой кризис в своей истории, ты должна была бы поддержать меня. А что делаешь ты? Устраиваешь мне скандал из-за того, что я уделяю тебе мало внимания.
София сжала руки в кулаки:
– А что будет, когда произойдет следующий кризис? И еще один за ним? Наша жизнь никогда не будет простой. Ты сам это сказал. Ты просил меня поддерживать тебя. И я делаю это. Я играю роль будущей королевы из последних сил. Но без твоей помощи я не смогу с этим справиться. И я не выйду замуж за человека, который не хочет полностью разделить со мной свою жизнь.
– Но сейчас мы находимся в необычной ситуации. Все остальное будет намного проще.
– Но не с тобой. Ты будешь отгораживаться от меня, когда тебе это будет удобно. И использовать меня как игрушку, когда тебе это заблагорассудится.
Ник посмотрел на нее подернутыми пеленой усталости глазами:
– Ты ведешь себя неразумно. Поспи, и мы поговорим утром.
София закусила губу, с трудом сдерживая слезы:
– Я достаточно долго жила в одиночестве, Ник. Мечтая о любви, которой не получала. И я не хочу, чтобы с тобой было все так же. Я не хочу, чтобы наш ребенок жил в семье, в которой его мать несчастлива. Ты не можешь наладить нормальные отношения даже со мной, не говоря уже о ребенке.
Ник сжал губы. Слеза покатилась по щеке Софии. Он выругался и протянул руку, чтобы смахнуть слезу. В его глазах отразились смятение и настороженность.
– София…
– Да, это так, – прервала она его. – Я люблю тебя, Ник. Я поняла это, когда мы еще были на Евангелине. И ты знал об этом. Ты ловко использовал это, чтобы получить то, чего хочешь, и я сама сыграла тебе на руку.
Ник отвел глаза в сторону. Сердце Софии сжалось при этом молчаливом признании. Он действительно все знал. И почему-то это только ухудшало дело.
– Прими какое-нибудь решение, Ник, – тихо сказала она. – Определись, есть ли у тебя сердце и можешь ли ты отдать его мне. Или отпусти меня. Выбор за тобой.
Ник посмотрел на нее страдальческим взглядом, и София едва не дрогнула.
– Я знаю, что тебе пришлось нелегко в жизни. Но и мне тоже. Однако я перестала использовать это как предлог, чтобы бояться своих чувств.
Она повернулась и направилась в спальню. Она была рада положить конец своим страданиям. Если он отвергнет ее сейчас, по крайней мере, все кончится. И она не обречет себя на жизнь, полную боли. И неужели можно испытывать еще большие мучения?
Еще как можно, подсказало ей сердце. Это было только началом.
Ник проигнорировал бутылку виски, к которой он стал в последнее время слишком часто прикладываться, и вместо этого вышел на свежий воздух. В глубине сада была скамейка, куда они со Стеллой часто приходили, спасаясь от гнева отца. Ник сел на нее, вытянул ноги и откинул голову на спинку. Но не испытал обычного умиротворения. Он не мог отрицать, что каждое сказанное Софией слово было правдой. Он знал, что она любит его. И использовал это в своих целях. Он держал ее на расстоянии, потому что только так привык жить. Это было не то, чем он мог гордиться, но он смирился с этой своей скверной чертой характера и простил себя.
Но сегодня, когда он увидел, как она несчастна, хотя всего несколько недель назад сияла от счастья, он почувствовал, что у него разрывается сердце. Он хотел, чтобы она была счастлива после всего, что ей пришлось пережить. Он обещал ей, что всегда будет рядом, и вдруг политический кризис все разрушил.
Но это было неправдой. Он понял это, как только эта мысль пришла ему в голову. Поведение Идаса, конечно, заставило его пересмотреть многое. Правильно ли он поступал, сможет ли он быть лидером, способен ли он править государством? Но он принял решение отдалиться от Софии еще до этого. Когда она подобралась слишком близко к нему. Когда его собственные чувства к ней стали слишком сильными.
Потому что он боялся разрушить свои защитные барьеры, боялся, что не сможет жить без них. Он отгораживался за ними слишком долго.
Это было иронией судьбы. Он боялся. Он позволил своему страху управлять им, в то время как София отважно брала все препятствия, которые он возводил на ее пути. Женщина, которую, как он понял к собственному ужасу, он давно уже любит.
Он жаждал успокоения, которое она давала ему. Знал, что она может залечить все его душевные раны. Как она делала это снова и снова в последние несколько недель. Но сначала он должен решить проблему с Идасом. А потом он займется своими отношениями с Софией.
Вопрос был лишь в том, сможет ли он полностью отдать ей всего себя? Или разрушит ее жизнь, заставив ее остаться с ним?
