Бриттани Ш. Черри - Воздух, которым он дышит
– Когда я впервые пришел сюда, я постоянно был зол. Я потерял сына. Я потерял жену. Я ненавидел родителей, хотя делать этого было нельзя. По некоторым причинам я решил, что легче обвинить их, будто это они виноваты, что я потерял жену и сына. Я решил, что легче злиться на них, чем тосковать. Единственные моменты, когда я не чувствовал себя злым, были, когда я приходил сюда. Здесь я дышал деревьями.
Он был очень открыт в этот момент.
Пожалуйста, оставайся открытым.
– Я рада, что ты нашел то, что приводит тебя в состояние покоя.
Его взгляд плясал по мне, и понимающая улыбка тронула его губы.
– Да. Мне тоже.
Он пробежал пальцами по своей быстро отросшей щетине.
– Поскольку мы больше не используем друг друга, ты можешь использовать это место, если хочешь. Чтобы обрести покой.
Я улыбнулась:
– Спасибо.
Он просто кивнул в ответ.
Эмма прыгнула в реку и взметнула фонтан брызг, сильно замочив нас всех. Я даже собиралась отругать ее, но счастливая улыбка на ее лице и азарт Зевса остановили меня.
– Спасибо, что привел сюда, Клещ! Мне нравится здесь! – воскликнула она, встряхивая руками.
– Не за что, – улыбнулся Тристан.
– Я рада, что моя дочь любит тебя. Иначе я никогда бы не заговорила с тобой снова.
Он рассмеялся.
– Я рад, что мой пес любит тебя. В противном случае я был бы убежден, что ты псих. Человек всегда должен доверять интуиции и инстинктам животных. Собаки лучше видят характер, чем люди.
– Это так?
– Да. – Он замолчал и запустил пальцы в волосы. – Почему твоя дочь продолжает называть меня Клещ?
– Ох… потому что когда мы с тобой встретились, я назвала тебя мудаком, и она поинтересовалась, что такое «мудак», и я, поняв, насколько ужасным родителем являюсь, сказала, что назвала тебя «клещ», а клещ – это жук?
– Так она думает, что я паразит, который живет на млекопитающих, питаясь их кровью?
– Ну, вообще-то, это эктопаразиты, которые живут на шкуре млекопитающих. И на некоторых амфибиях, кстати, тоже.
Он подавил смешок.
– Ну, это заставляет меня чувствовать себя лучше.
Я засмеялась:
– Да уж.
– Элизабет?
– Да?
– Я знаю, что мы больше не можем делать то, что делали раньше, но мы можем быть друзьями? – спросил он робко.
– Я думала, ты не умеешь быть другом.
– Я не знаю, – вздохнул он, потирая шею. – Но я надеюсь, ты сможешь научить меня.
– Почему я?
– Ты веришь в хорошее. Даже когда твое сердце разбито. А я не могу вспомнить хорошее.
Это опечалило меня.
– Когда в последний раз ты был счастлив, Тристан?
Он не ответил.
Это огорчило меня еще больше.
– Конечно, мы можем быть друзьями, – сказала я.
Каждый заслуживает по крайней мере одного знакомого, которому он может доверить свои секреты и страхи. Со своей виной, со своим счастьем. Каждый заслуживает человека, который смог бы заглянуть в глаза и сказать – ты прекрасен. Ты прекрасен со всеми своими шрамами. Я думаю, что Тристан заслужил больше, чем многие. В его глазах была такая грусть, такая боль, что все, что я хотела сделать, это обвить руки вокруг него и дать ему понять, что он достаточно хороший. Я не хочу быть его другом, потому что я заставляю его плохо себя чувствовать. Нет. Я хотела его дружбы, потому что, в отличие от большинства, он увидел свое собственное поддельное счастье и иногда смотрел на меня, как будто говоря: «Ты прекрасна, Элизабет. Ты прекрасна… со всеми своими шрамами».
Брови Тристана сдвинулись, и он взглянул на меня, словно видел в первый раз. Я уставилась на него так, будто никогда больше его не увижу. Никто из нас не моргал. От серьезности момента нам обоим стало неудобно. Он прочистил горло, я тоже.
– Слишком много всего? – спросила я.
– Действительно слишком много. Так, переключимся на другую волну… – Он обеими руками пригладил волосы. – Я заметил у тебя в руках книгу «50 оттенков серого», когда в последний раз постригал траву.
Я вспыхнула и толкнула его.
– Не осуждай, это для нашего книжного клуба. К тому же она неплоха.
– Я не осуждаю. Ладно, хорошо. Разве что немного.
– Не суди, пока не попробовал сам.
– Ох. А сколько раз ты пробовала? – он сделал самодовольный вид.
Я поднялась и направилась к дому.
– Ты такая задница, – пробормотала я. – Идем, Эмма, давай приведем тебя в порядок, и я отвезу тебя к подруге.
– Вы идете не в ту сторону, – заметил Тристан.
Я сделала паузу, развернулась, улыбнулась ему снова, шагая в противоположную сторону.
– Ты все еще задница, – улыбнулась я.
Он улыбнулся в ответ, поднялся и двинулся рядом со мной. Эмма и Зевс бежали впереди.
Было 10:30 вечера, когда я услышала стук. Я заставила себя вылезти из постели, чтобы открыть. Сьюзен стояла со скрещенными руками, рядом с Эммой, одетой в пижаму, со своей сумкой и Боббой.
– Сьюзен? Что случилось? – спросила я, беспокойство переполняло меня. – Эмма, ты в порядке?
Она не ответила, просто смотрела в землю, почти виновато. Я повернулась к Сьюзен.
– Что случилось?
– Что случилось?! – прошипела она. – Случилось то, что твоя дочь решила, что здорово – рассказывать о зомби остальным девочкам, пугая их. Сейчас в моем доме десять девочек, которые не хотят спать, потому что боятся ночных кошмаров!
Я нахмурилась.
– Я сожалею. Я уверена, она не хотела сделать ничего плохого. Я могу приехать и поговорить с девочками, если ты хочешь. Я уверена, это недоразумение.
– Недоразумение? – воскликнула она. – Она начала ходить, как ходячие мертвецы, и сказала, что хочет съесть мозги. Ты говорила, что у нее нет душевной травмы после смерти Стивена.
– Она ничем не страдает, – сказала я, чувствуя, как в животе поднимается злость. Я посмотрела на Эмму и увидела, как слезы капают из ее глаз. Наклонившись, я прижала ее к себе.
– Все хорошо, милая.
– Ну, она явно не в порядке. Ей нужна профессиональная помощь.
– Эмма, дорогая, а ну-ка закрой уши, – попросила я. Она так и сделала. Внутри у меня все напряглось, и я смотрела Сьюзен прямо в глаза. Я собиралась кое-кого поставить на место в самом прямом смысле этого слова.
– Если ты еще хоть что-то скажешь о моей дочери, я надеру тебе задницу, оттягаю за волосы и расскажу твоему мужу, что ты трахалась с мальчиком-кассиром из продуктового магазина.
– Да как ты смеешь? – воскликнула она, в ужасе от моих слов.
– Как я смею? Как ты считаешь приемлемым прийти ко мне и говорить о моей дочери в таком тоне такие унизительные вещи?! Я думаю, тебе сейчас самое время уйти.
– Я думаю, так и есть! Возможно, тебе следует держатьcя подальше и от нашего книжного клуба тоже. Твоя энергетика и образ жизни – отрава для нашей группы. Держи ее подальше от моей Рэйчел, – сказала Сьюзен и пошла прочь.
– Не волнуйтесь, – крикнула я, – я так и сделаю!
Что-то случается обычно со здравомыслящими людьми, когда они говорят о своих детях – ты превращаешься в зверя и делаешь все, чтобы оградить свое дитя от волчьего мира. Все мои слова, что я швырнула Сьюзен, шли из моего сердца, и я ответила бы за каждое из них.
Я повела Эмму в гостиную, мы сели.
– Мама, девочки сказали, что я уродина, потому что мне нравятся мумии и зомби. Я не хочу быть уродиной.
– Ты не урод, – заверила я ее, притягивая ближе. – Ты прекрасна такая, как есть.
– Тогда почему они так сказали? – спросила она.
– Потому что… – Я вздохнула, пытаясь найти правильный ответ. – Потому что иногда люди не понимают других. Ты ведь знаешь, что зомби ненастоящие, да?
Она кивнула.
– И ты не делала этого, чтобы напугать девочек, не так ли?
– Нет! – сказала она быстро. – Я просто хотела, чтобы они играли со мной, как персонажи из «Монстров на каникулах». Я не хотела пугать их. Я просто хотела дружить.
Мое сердце разрывалось на части.
– Ты хочешь поиграть с мамой? – спросила я.
Она покачала головой.
– Нет.
– Ну а как насчет того, чтобы посмотреть мультфильм на Netflix[11] и у нас будет своя собственная пижамная вечеринка?
Ее глаза загорелись, и слезы высохли.
– Мы сможем посмотреть «Мстителей»?[12] – спросила она, потому что любила супергероев почти так же, как и ее отец.
– Конечно, – сказала я.
Она заснула, как раз когда Халк появился на экране. Я уложила ее в кровать, целуя в лоб. Она улыбнулась во сне, и я тоже легла, чтобы во сне найти свои собственные мечты.
Глава 19
Элизабет
– Тристан, – слабо пробормотала я.
Мои вдохи были неровные и тяжелые. Его рука коснулась моей щеки.
– Соси его медленно, – приказал он, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу.
Он скользнул пальцем мне в рот, позволяя сосать его нежно, затем он подвигал им, прежде чем извлечь, затем провел влажным пальцем по моей шее, по краю бретельки лифчика, по декольте вниз. Мои соски затвердели от его прикосновений, желая, чтобы его губы поскорее нашли дорогу к каждому из них.
