Нина Харрингтон - Весна любви
– Правда?
Он попытался сделать серьезное лицо, но ничего не получилось.
– Нет, конечно! Я люблю техническое рисование. Чертить люблю. Черные линии, линейка и циркуль. Впрочем, могу и без циркуля обойтись.
Использовать, например, тарелку или блюдце. Теперь с помощью компьютера я могу выполнять цветные чертежи для компании. Они, правда, потом все равно их переделывают, но что мне до этого?
Теперь уже Тони рассмеялась, крепче сжав его руку.
– Ты бы хоть предупредил меня, что мы вернемся в офис Элстромов! Я столько времени выбирала подходящий наряд для похода в ресторан! Думала, думала… Нет, у меня была мысль, что ты выберешь ресторан неподалеку от офиса, но чтобы настолько неподалеку.
– Ну и что? Ведь ты любишь необычные места. А куда уж необычнее? Правда, перед этим я собираюсь сделать тебе небольшой подарок.
– Вот это мне нравится! Хотя и не ожидала ничего подобного от тебя, но все равно приятно. А что за подарок?
– Сейчас узнаешь. – Скотт улыбнулся и прижал ее к себе, положив подбородок ей на плечо.
И тяжелая же у него голова! Она сделала вид, что не замечает его пальцев, бегущих по ее волосам вверх и вниз к воротнику теплого пальто, нагретого телом Скотта. Но она ощущала на щеках его горячее дыхание и ловила взгляд его больших красивых смеющихся голубых глаз, взгляд которых прожигал ее, как лазер, и лишал несчастную девушку остатков здравомыслия.
– Только на одну ночь центр картографии превращается… превращается… в центр кулинарии!
– Красота! – отметила Тони. – Но ведь это праздничный ужин, а где чистая скатерть? Да и столовые приборы пригодились бы, я думаю.
Он придвинулся к ней небритой щекой и жарко прошептал в самое ухо:
– Знаешь, что это за сюрприз? Пока не скажу, но за такое нас вполне можно арестовать. Заинтригована, верно? Хочешь узнать больше? Тогда вперед, дорогая именинница!
Десять минут спустя Тони засомневалась в успехе идеи Скотта.
– Ты мне не сказал, что придется бродить по крыше с завязанными глазами. Надеюсь, ничего криминального не будет? Если в ход пойдут меховые наручники, я за себя не отвечаю, вырвусь и убегу!
– Не успеешь. Да и не захочешь.
Возможно, и впрямь не захочет. Но ему об этом сообщать не стоит!
Он игриво хихикнул, крепче обнял ее за талию и повел дальше.
– Сейчас получишь свой сюрприз, – пообещал он.
– Жду с нетерпением!
Он поцеловал ее в макушку, она нервно хихикнула.
– Ну, готова? – прошептал он и остановился. – Мы пришли.
Она стояла на холодном ветру. Даже теплое тело Скотта не помогало согреться. Противный ветер так и кружил у ее ног. Тони инстинктивно прижала к себе сумочку, крепче схватила руку Скотта.
– Это что, ужин в эскимосском стиле? Как жаль, что я забыла дома теплые панталоны с начесом!
– А мне ничуть не жаль, – возразил Скотт. – Стой тут и жди, что будет дальше. Тебе понравится, это я обещаю.
Она прижалась к нему еще сильнее. Если он собирался максимально с ней сблизиться, лучшего и придумать не мог. Ей ничего другого не оставалось. Она замерзала!
– Пообещай не подглядывать секунд этак десять, – пробормотал он, а затем одним движением сорвал с ее глаз повязку. Она медленно при открыла один глаз, а затем широко распахнула оба и застыла, изумленная.
Они стояли на небольшой террасе у самой крыши здания. Перед ней в холодной февральской ночи простиралась панорама ночного Лондона, извилистая линия Темзы и длинный ряд высоких зданий, в окнах которых горел свет. Каждый огонек подмигивал, переливаясь крошечным бриллиантом, словно отполированным специально для нее. И каждая звезда в небе горела ярко, будто тоже начищенная до блеска.
Как восхитительно! Ни одна обзорная экскурсия не могла бы дать ей лучшего представления о городе. Скотт, облокотившись на железную ограду, тоже наслаждался зрелищем. В морозном воздухе их дыхание превращалось в легкие облачка пара.
– Ах, Скотт! – только и смогла сказать Тони. Слова застыли в горле. Да и нужны ли им были слова?
– С днем рождения, Антония. – Он улыбнулся и обнял ее за плечи. – С днем рождения.
Она улыбалась! Как же она улыбалась! Эта улыбка легко открыла тяжелые железные ворота, которые он плотно запер на засов, расставшись с Алексой. Кто бы мог подумать, что настанет время снова распахнуть свое сердце?
Ее улыбка была невероятно открытой, искренней, совсем детской. Эта девушка не умеет притворяться. Он сумел по-настоящему ее обрадовать. Значит, все усилия не зря.
– Эй, именинница! Пора тащить тебя в тепло, а то совсем продрогнешь.
По-прежнему крепко обнимая Тони за талию, он повел ее к двери, которая всегда была закрыта.
– Ничего себе! Поверить не могу, – воскликнула она.
Скотт привел ее в маленькую комнату, где в былые времена ужинал его отец. Простой маленький столик был накрыт на двоих. Ярко горели цветные гирлянды и свечи в тяжелых подсвечниках, тепло хорошо протопленной комнаты приятно порадовало насквозь промерзшую Тони. Сквозь громадное окно во всю стену ночной Лондон просматривался как на ладони.
– Мой папа не любит холод, – объяснил Скотт, – зато обожает красивые виды. Потому и выстроил эту комнату справа от террасы специально для того, чтобы наслаждаться панорамой Лондона, сидя в тепле. А мы, дети, играли на ветру. Каждому свое.
– Ой, до чего же здорово! Вот Эми удивится, когда я ей расскажу! Так уютно и тепло.
– Ну, еще бы! Я приволок два обогревателя специально для тебя. А еще нас ждет горячая еда!
Скотт вынул из духовки великолепное блюдо и разлил по бокалам красное вино.
– Как насчет тоста? За замечательного ягненка, рагу из которого нас сейчас порадует. За изумительное французское вино, которое, надеюсь, тоже не оставит нас равнодушными. И конечно, за прекрасную компанию.
– За прекрасную компанию. – Тони подняла бокал. Сделав небольшой глоток вина, закрыла глаза от удовольствия. – Восхитительное вино! Да и не только вино, вообще все. Просто восхитительно. Когда вы в ударе, мистер Элстром, вы добиваетесь поразительных результатов.
– Очень рад. – Скотт улыбнулся. – Очень рад, что тебе здесь нравится. Терраса на крыше – мое любимое место с самого детства. Правда, в моем детстве небоскребов было гораздо меньше, а звезды казались гораздо ярче.
Возможно, его голос прозвучал немного хрипло потому, что он смотрел на Тони, которая отошла от окна. В свете свечей ее глаза блестели золотом, а волосы отливали янтарем.
– Ночной Лондон красив, – отметила она. – Но я предпочту смотреть на тебя.
Ее губы коснулись его губ, он ощутил терпкий вкус вина и жар дыхания, который уже никогда не надеялся ощутить. Ведь она предложила остаться друзьями. Неужели что-то изменилось?
– Я думала над твоим предложением, – выдохнула она. Ее ноздри и зрачки расширились. – Долго-долго думала. И знаешь, что придумала? Что мне, – она поцеловала его в макушку, – очень, – и в щеку, – нравится, – и в шею, – твоя идея. – Она легонько прикусила его нижнюю губу и спросила:
– Надеюсь, предложение еще в силе?
Ее пальцы обхватили его за шею. Это был долгий, очень долгий поцелуй, страстный и обжигающий. Скотт ощущал необычайное наслаждение, ставшее еще сильнее, когда их языки сплелись, а его пальцы принялись хаотично блуждать по ее телу. Дышать стало тяжело. Но сейчас существовали вещи важнее, чем дыхание. Сжимать Тони в объятиях и дарить ей наслаждение, зная, что ее страсть так же сильна.
Невероятное приключение. Скотту очень хотелось знать, куда оно приведет.
– Скотт, огни уже погасли, – прошептала Тони, легко скользя пальцами по его шее.
– Может быть, во всем районе вырубился свет, – предположил он и притянул ее ближе к себе, вместе с тем стараясь удобнее устроиться на узком жестком диванчике, вообще-то рассчитанном на одного человека.
Луна поднялась высоко и теперь освещала комнату, а свечи догорели больше часа назад.
Она кивнула, подняла голову.
– По-моему, что-то горит. Это не наш ужин?
Он принюхался, а затем разжал объятия и посмотрел на Тони с грустью.
– Нет, это не наш ужин. Похоже, это горит проводка. Придется мне тебя оставить и посмотреть, в чем там дело.
– Нет, я составлю тебе компанию, – заявила Тони.
Быстро натянув одежду, они побежали по террасе в кабинет отца. В ярком свете луны они самим себе казались преступниками, совершающими полуночный грабеж.
Скотт оказался прав. Неприятный запах усилился, когда они понеслись вверх по лестнице, а когда открыли дверь в кабинет, их окутало облако ядовитого дыма.
– В кладовой был фонарик, – вспомнила Тони. – Надо бы принести.
– Иду. – Скотт рванул вниз, перепрыгивая через две ступеньки сразу, и вскоре прибежал обратно. Очень кстати, поскольку тускло мерцавшие огни совсем погасли, и Тони осталась одна посреди кромешной тьмы и дыма.
– Скотт! Ты в порядке? – позвала она и зажмурила глаза. Яркий свет фонаря ослепил ее.
