Синди Майерс - Повод для служебного романа
Эмма Вейд посмотрела на капитана через зеркало заднего вида своего «рэнглера» – широкоплечий, с сильными руками и, да, очень симпатичный даже со спины. В других обстоятельствах он бы вызвал симпатию – достаточно рослый, чтобы она не чувствовала себя рядом с ним слонихой. Однако этот рейнджер явно не блистал интеллектом.
Грахам закончил один разговор и сразу еще кому-то позвонил, потом рявкнул что-то помощнику шерифа. Она не расслышала его слов, но выражение его лица и язык жестов заставили ее выпрямиться. Что-то стряслось.
Капитан Эллисон с товарищем направились к черно-белому джипу «тойота», припаркованному рядом с их штабом. Узнать что-то новенькое на пресс-конференции не удалось, однако Эмма не собиралась ехать домой с пустыми руками. Ведь наверняка капитан собрался туда, где произошло что-то интересное. И он не мог запретить ей ездить по штату, если она не вторгается в частные владения.
Она отпустила педаль газа, и джип капитана начал удаляться. На грунтовых дорогах следить за кем-то несложно: машина впереди поднимает клубы пыли, которые скрывают автомобиль преследователя.
Когда джип свернул с дороги в прерию, она лишь долю секунды сомневалась, последовать ли за ней. Ее машина поскакала по кочковатой земле, и Эмма молилась лишь о том, чтобы не проколоть колесо. Они отвернули от каньона, давшего имя Национальному парку, и поехали по безлюдной каменистой равнине, поросшей можжевельником и редкими соснами. Однако эти места нравились преступникам. Рейнджерам здесь было чем заняться, хотя в их способность существенно повлиять на ход событий мало кто верил.
Поднятая машинами пыль начала оседать, и Эмма припарковалась в нескольких ярдах за рейнджерами. Поблизости она увидела груду обломков: хвост и крыло небольшого самолета торчали вверх, а его нос уткнулся в землю. Сделала несколько снимков, несмотря на сердитые взгляды по крайней мере двух полицейских. Она зашагала к ним с подчеркнуто независимым видом.
– Стойте, мэм. – К ней шагнул стройный человек в форме цвета хаки и со «стетсоном» в кобуре. Пятнистая полицейская собака рядом с ним желтыми глазами внимательно посмотрела на Эмму.
– Привет, командир. Я – Эмма Вейд, из «Денвер пост».
– Лучше вам повернуться кругом, мэм, и уехать. Это – место преступления.
– Неужели? – Она увидела за его плечом обломки самолета, рядом с которым тихо переговаривались капитан Эллисон и трое других рейнджеров. – Что за преступление? Перевозка наркотиков? Нелегальных иммигрантов? Какая-то контрабанда? Кто-нибудь выжил после крушения? Вам известно, кто владелец этого самолета? – Она вытащила свой журналистский блокнот и ручку, особо не надеясь на вразумительный ответ. Однако попытка завязать диалог с теми, кто сам привык задавать вопросы, иногда приносила интересные результаты.
Он бросил взгляд на самолет, затем на нее и посерьезнел:
– Без комментариев. Вам действительно следует уехать.
– И это после того, как я проделала такой путь? – Она скрестила руки на груди. – Я никуда не поеду.
– Тогда оставайтесь там. – Он показал на ее машину.
Стало ясно, что ближе к месту аварии он ее не подпустит. Лучше было подождать, когда он уйдет.
– Лады. – Эмма сунула блокнот в сумочку. – Передайте капитану Эллисону, что я хочу с ним побеседовать, когда он освободится.
Она повернулась и неторопливо пошла обратно к своей машине. Достав бинокль, она направила его на место катастрофы.
Там повсюду валялись обломки – осколки стеклопластика и куски металла, колеса, разбитые деревянные ящики. На одном из них виднелись слова «Легкобьющиеся предметы» и «Собственность…» – чья собственность?
Она перевела бинокль правее и замерла, встретившись со взглядом глаз цвета горячего шоколада.
С гневным взглядом карих глаз капитана Грахама Эллисона, поправила она себя. Он смотрел прямо на нее, а она открыла рот от удивления и отпрянула от окошка, когда он зашагал прямо к ней.
Когда он подошел к ее машине, она уже спрятала бинокль и приняла делано невозмутимый вид, хотя такой рассерженный верзила кого угодно вывел бы из равновесия.
Но она же ни в чем не виновата?
– Привет, капитан, – промолвила она. – Что вы можете сказать об этой авиакатастрофе?
– Почему вы приехали сюда вслед за мной?
– Я репортер. Это моя работа – искать интересные материалы. – Она вытащила из сумочки блокнот и ручку. – Когда, по-вашему, произошла авария? Кажется, недавно, судя по все еще зеленым обломкам веток. Да и следы на земле выглядят свежими.
– Так это вы теперь эксперт-криминалист? – Он кипел от раздражения.
Она уже взяла себя в руки и больше не боялась. Его энергия волновала ее: и как профессионала, и – она не анализировала это, а лишь констатировала – как женщину. Вспыхнувшая симпатия к капитану Эллисону сулила некоторые сложности, но не выбила ее из колеи.
– Не эксперт. Но в последнее время я пишу о криминале. Кому принадлежит этот самолет? Вы знаете?
– Так или иначе, этот человек мертв.
– Ох. – Ее ручка дрогнула, оставив неровный след на странице блокнота. – Наверное, в такой катастрофе трудно выжить.
– Он выжил. Но затем кто-то его прикончил.
Она тяжело сглотнула. Насилие ей претило, и эта сторона дела ей не нравилась. Но чтобы восторжествовала справедливость для жертв преступления, как правило, надо выявить его участников.
– Как его убили?
– Застрелили. Послали пулю в грудь.
– А вы не знаете, кто он?
– Еде вы работаете, напомните.
– В «Денвер пост». В пресс-службе западного Колорадо. – Она сама и была пресс-службой западного Колорадо. Сначала писала о всякой всячине – от местных фестивалей до нарушений водного законодательства, а потом занялась криминальной хроникой. Предполагаемый арест и последующее убийство Рауля Мередеса заставили ее обратить внимание на бригаду рейнджеров.
– Если вас так это интересует, может, вы подойдете поближе и сами на все посмотрите? – Он взял ее за руку и потянул к самолету.
Она не сопротивлялась. Очевидно, он хотел вызвать у нее оторопь, даже шок, но она уже не раз видела убитых. Во что бы ни превратился после аварии самолет, она внимательно его осмотрит и потом обо всем напишет. И докажет высокомерному капитану, что ее не испугать – хотя бы потому, что она любит свою работу.
Пилот осел на бок на своем сиденье, его удерживали ремни безопасности, рубашка пропиталась кровью. Вокруг летали мухи, и Эмма сглотнула, подавляя тошноту.
– Узнаете его? – спросил капитан. Он все еще держал ее за руку, словно боялся, что она убежит.
Она отвернулась и покачала головой. Но не этого ли он и хотел? Чтобы она ужаснулась и отпрянула? И Эмма расправила плечи и приказала себе подойти ближе, чтобы получше осмотреть погибшего. Увидев его лицо, она встрепенулась. У нее перехватило дыхание, а из глаз потекли слезы.
– Что с вами? – Капитан слегка тряхнул ее. – Вас тошнит, не так ли?
Она покачала головой и отстранилась от него.
– Я… я правда его знаю, – выдохнула она и прикрыла рот ладошкой. – Это Бобби Пейс. Мы с ним были знакомы. Виделись всего два дня назад.
Глава 2
Потрясенный вид Эммы Вейд смутил Грахама. Какой же он болван! Вышел из себя оттого, что она заинтересовалась его расследованием. Но какое право он имел так грубо с ней обращаться?
– Пойдемте. – Он взял ее под руку и повел прочь от места катастрофы. – Я отвезу вас в наш штаб, и там мы сможем поговорить.
Она не стала возражать, когда он повел ее к своему джипу.
– Поезжай на ее машине за нами, – сказал он Рэндалу и сел на сиденье водителя.
Пока они двигались по каменистой равнине, никто не проронил ни слова. Он иногда на нее поглядывал. Она перестала плакать и отрешенно смотрела вперед через ветровое стекло. Даже охваченная горем, она оставалась очень красивой; он подавлял желание взять ее за руку и сказать слова утешения. Она была репортером и возможным свидетелем по делу, которым ему предстояло заняться. А значит, ему следовало подавить симпатию к ней и держать дистанцию.
В штабе рейнджеров он проводил ее в свой кабинетик и отодвинул стеллажи с бумагами, чтобы она села на раскладной стул рядом. Его помощник, который обычно занимался бумагами, взял выходной, поэтому они могли говорить с глазу на глаз хотя бы до тех пор, пока не приедут его товарищи. Он открыл бутылку воды и протянул ей, а сам сел на другой стул.
– Во-первых, хочу извиниться за свое поведение там, – промолвил он. – Могу иногда… перегнуть палку.
– И вы недолюбливаете журналистов.
Какие у нее глаза! Словно золотисто-зеленые бабочки, под пушистыми ресницами. Но надо сосредоточиться, напомнил он себе.
– Пресса иногда осложняет нашу работу.
– А люди вроде вас делают более сложной нашу работу. – В ее прекрасных глазах блеснули веселые огоньки.
– Что вы можете сказать о погибшем? Он был пилотом?