Джейд Ли - Непокорная красотка
Но затем Стивен перевел взгляд на свои дневники. Их было всего три. Ему не было нужды заглядывать в них, чтобы понять, что она забрала самый последний, где он вел хронику своей жизни с момента своего возвращения в Лондон. Он мысленно прошелся по записям в этом тонком томике, и губы его медленно растянулись в улыбке.
Сколько времени ей понадобится, чтобы все выяснить? Определенно не более получаса. Дольше она просто не выдержит. Через час обед, и ей придется одеваться к нему. Если она хочет прочесть его дневник в одиночестве, это должно произойти прямо сейчас или уже после вечерней муштры по правилам поведения в обществе под руководством его матери.
Стивен взглянул на часы и, скрестив руки на груди, стал ждать. Ему было стыдно признаться себе в том, с каким удовольствием он предвкушал предстоящий выговор, который он сделает своей подопечной, однако это будет лишь справедливой платой за все ее преступления.
В действительности на это ушло семнадцать минут. Она ворвалась в библиотеку, словно суровый ангел мщения, высоко размахивая его дневником в воздухе, словно это была обличительная улика на судебном процессе.
– Пять страниц о том, как ваш конь привыкает к Лондону, три страницы о разведении овец, еще четыре – о зерновых культурах, и при этом ничего – ни единого словечка! – обо мне!
Стивен только ухмыльнулся. Это и вправду была потрясающая женщина.
– А вы предпочли бы, чтобы я писал там об обидах и оскорблениях?
Она остановилась, мгновенно дав задний ход.
– Я… Да, думаю, предпочла бы. По крайней мере, тогда я хотя бы понимала, на каком свете нахожусь.
– Именно для этого вы и стащили мой дневник? Чтобы выяснить, что я о вас думаю?
Она опустила руку и прижала его дневник к груди, словно баюкая на ней нечто бесценное.
– Ну, не только для этого…
Выгнув бровь, он ждал объяснений. Он находил, что лицо ее временами бывает исключительно экспрессивным, а в другие моменты – абсолютно пустым и безучастным. Но сейчас Аманда хмурилась, и мысли ее были явно обращены куда-то внутрь, пока она обдумывала свой ответ. На лице ее попеременно отражались разные чувства: замешательство, потом досада и, наконец, сильное желание, – а потом это все резко исчезло.
– Я взяла его из любопытства, милорд. Прошу меня простить. Это было крайне невоспитанно с моей стороны. Совершенно бессовестный поступок. Безусловно, я не заслуживаю того, чтобы вы обо мне что-то писали. Разумеется, ваш конь, овцы и посевы зерновых более важны для вас. – В голосе ее звучали нотки обиды и негодования.
– Это не так, – сказал он, стараясь подавить иронический тон. – Просто я предпочитаю писать о вещах приятных.
– А я вам, значит, неприятна? – с вызовом спросила она.
Он усмехнулся. Он больше не мог сдерживать себя. Ее это явно очень обижало.
– Даже вы, моя дорогая, не смогли бы назвать наше с вами первое знакомство приятным. Безумным, раздражающим, удивительным – каким угодно, но уж точно не приятным.
Она надула губы и машинально погладила кожаный переплет его дневника.
– И это все, что вы обо мне думаете?
Стивен на мгновение запнулся, чувствуя, что этот неподвижный пристальный взгляд зеленых глаз застал его врасплох. Действительно, что он думает о ней? Стивен не мог с уверенностью сказать о своих чувствах к ней, и именно в этом заключалась истинная причина того, что он не написал о ней. Она была для него совершенно новым опытом – одновременно соблазнительная и невинная, своевольная, но в то же время великодушная до легкомыслия. Она как-то не укладывалась в его сознании, и поэтому он не мог записать свое мнение о ней в дневнике. И вот теперь она стоит перед ним, эта дерзкая нахалка, и требует, чтобы он сказал ей то, что посчитал для себя недостаточно удобным записывать в свой дневник.
– Я думаю, что с вами обошлись очень мягко, несмотря на то, что вы совали свой нос туда, куда не следует. А теперь, если вам будет угодно, верните-ка мой…
– Значит, я для вас ничего не значу! Пустое место, и говорить не о чем.
Он ухмыльнулся: ей явно не хватало уверенности в себе.
– Аманда, вы, безусловно, живая сущность. Вы обладаете какой-то физической массой. Вы определенно оказываете влияние на окружающую вас среду…
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Я… – Она немного сморщилась в комичной гримасе, стараясь подобрать правильные слова. – Я вызываю у вас досаду и раздражение, и вы охотно готовы выбросить меня из головы, чтобы размышлять о более важных вещах.
Стивен сделал глубокий вдох – хотел бы он, чтобы так было на самом деле. Если бы ему удалось просто взять и выбросить ее из головы, он чувствовал бы себя намного более счастливым человеком. На самом же деле за последние несколько дней он практически ничего другого не делал, кроме как думал о ней. Разумеется, он не мог ей в этом признаться. Вместо этого Стивен немного наклонил голову и посмотрел на нее с выражением, в котором, как он очень надеялся, читалось холодное равнодушие.
– Почему это вас так волнует?
Ее плечи обреченно поникли, как будто своими словами он только подтвердил ее худшие опасения. Она присела на стоявший рядом диван и сердито уставилась в окно.
– Что я должна сделать?
– Вы должны добавить в ваш список правил поведения для настоящей леди следующее: леди никогда не взламывает замки. Леди не удовлетворяет свое любопытство за счет недостойного поведения. Леди ни при каких обстоятельствах не читает личные дневники.
Она с рассеянным видом нахмурилась, как бы отмахиваясь от этих новых правил.
– Нет-нет. Что я должна сделать?
Он удивленно заморгал. Он не имел ни малейшего понятия, что она сейчас имеет в виду, а потому сказал:
– Я вас не понимаю.
Она вздохнула, и голос ее зазвучал почти трагически.
– Я приехала в Лондон, чтобы найти себе будущего мужа. Но если даже вы, мой опекун, не обращаете на меня внимания, то каким образом я могу быть привлекательна для кого-либо еще?
– Ну, я ведь так прямо не сказал, что…
– Нет, не сказали, но поскольку вы сами являетесь образцом приличия и пристойного поведения, то… Вы должны знать такие вещи.
Она оперлась подбородком о руку и в задумчивости забарабанила пальцами по своим губам. Он настолько увлекся этим очаровательным зрелищем, что едва не прослушал ее следующие слова:
– Мне просто нужно действовать более скандально и вызывающе.
– Что?! – Он едва не упал со своего кресла.
– О, не волнуйтесь, ничего особо возмутительного, просто немного больше дерзости.
– Аманда, уверяю вас…
– Нет-нет, дайте-ка мне подумать. – Она вдруг встала и заходила по комнате, соблазнительно мелькая щиколотками из-под развевающихся белых юбок. – Я могла бы сделать поглубже декольте на своих платьях, только ведь тут, должно быть, хватает дам сомнительного поведения, с которыми мне будет трудно тягаться в этом…
– Ваши декольте совершенно пристойные!
Она резко обернулась к нему, уперев руки в бока, словно приготовилась отчитать туго соображающего школьника.
– Вот в этом-то и проблема! Я постепенно превращаюсь в настолько пристойную леди, что становлюсь скучной.
– Аманда… – Он произнес ее имя с тихим раздражением, но она не обратила на это внимания.
– Возможно, я могла бы играть в карты. Это я и вправду умею довольно неплохо.
– Существует очень мало светских приемов, на которых играют в карты…
– О да, вы правы. Это, вероятно, слишком банально. Тогда, возможно, сплетни? Графиня говорит, что высшее общество буквально расцветает от всяких слухов. Что, если я подброшу слух, будто я выступаю на театральных подмостках?
Это сработало. Стивен выбежал из-за стола и, подскочив поближе, буквально завис над ней.
– В качестве актрисы?! Нет, вы не сделаете этого!
– Что, чересчур? – Она ускользнула от него, продолжая обдумывать варианты. – Ладно, а если это будет предотвращенное бегство с возлюбленным? Нет, в это просто никто не поверит. – Тут она остановилась и торжествующе щелкнула пальцами. – Есть, придумала! Я представлю все так, будто я незаконнорожденная!
– Абсолютно исключено!
Она обернулась к нему с широко раскрытыми глазами, как будто это восклицание удивило ее. Он не обратил на это внимания, продолжая топтаться вокруг своего стола, как будто для того, чтобы придать своим словам бóльшую убедительность.
– Поверьте мне, Аманда. Вам ничего не нужно делать специально для того, чтобы произвести впечатление. Забыть вас сможет либо дряхлый старик, либо законченный тупица.
– Но…
– А поскольку я решил обеспечить вас значительным приданым, то, смею заверить, вы произвели бы фурор, даже если бы были косоглазой и страдали бы старческим маразмом!
Впервые она не перебивала, но теперь его внезапно остановил вид ее потупленных глаз. После паузы она наконец заговорила сдавленным голосом:
– Вы хотите сказать, что за мной будут ухаживать только из-за моего приданого?
