Стефани Лоуренс - Великосветская дама
Глава 4
– Милорд, я весьма признательна вам за оказанную мне высокую честь, но никак не могу стать вашей женой.
Джорджиана наблюдала за тем, как виконт Моулсуорт, честный молодой человек, вольготнее чувствующий себя в родовом поместье предков, чем в бальных залах Лондона, неловко поднимается с колен.
Отряхнув бриджи, он произнес:
– Так я и думал, что вы меня отвергнете.
Подавив смешок, Джорджиана придала своему лицу вежливо-заинтересованное выражение, и виконт любезно продолжил:
– Я и матушке об этом говорил. Но вы же знаете женщин – они никогда не слушают. Она утверждала, что вы непременно ответите согласием, потому что я – именно тот, кто вам нужен. В этом, смею заметить, я с ней вполне согласен. – Виконт снова посмотрел на Джорджиану. – Вы точно не измените решения?
Покачав головой, Джорджиана встала и взяла виконта под руку.
– В самом деле, милорд, мне не кажется, что мы подходим друг другу.
– Что ж, хорошо. Ничего не поделаешь. – Лорд Моулсуорт, наследник графского титула и значительного состояния, вскинул голову, заслышав доносящуюся из бального зала музыку. – Тогда пойдемте танцевать.
Не доверяя собственному голосу, Джорджиана просто кивнула. Направляясь в бальный зал под руку с его светлостью, она не могла сдержать довольной улыбки. Девушка догадывалась, что виконт вот-вот сделает ей предложение, он набирался мужества всю последнюю неделю. Джорджиана очень боялась ранить его чувства, однако все прошло хорошо, гораздо легче, чем с двумя другими джентльменами. Первым попросил ее стать его женой лорд Дэнби, пылающий от страсти, но столь юный, что Джорджиана считала его почти младшим братом, а не потенциальным возлюбленным. Второе предложение было сделано мистером Хейвлоком, застенчивым мужчиной тридцати пяти лет от роду.
Он искренне ей нравился, но только как друг. Она сомневалась, что сумела бы когда-нибудь воспринимать его в ином качестве. Ее отказ он принял философски, и они остались добрыми приятелями. При этом мистер Хейвлок не преминул заметить, что, если ей потребуется поддержка или нечто большее, он всегда будет к ее услугам.
Испытывая облегчение от того, что удалось без последствий пережить еще одно предложение, Джорджиана мысленно благодарила Бога за то, что привлекает только истинных джентльменов. Несколько опасных светских львов засматривались на нее, будто бы она являлась лакомым кусочком, который они намеревались проглотить. Но, узнав, что она живет с Уинсмерами, они обычно с улыбкой проходили мимо.
Находились, однако, и джентльмены, которые были не прочь насладиться легким флиртом. Вроде лорда Эджкомба, устремившегося к ней с первыми звуками вальса – она обещала ему этот танец.
Улыбнувшись, Джорджиана присела перед ним в реверансе.
– Милорд.
Его светлость, превосходно выглядевший в темно-зеленом сюртуке, добавляющем глубины его золотистым волосам, с легкостью склонился над ее ручкой.
– Моя красавица, – произнес он, бросая холодный взгляд на виконта, все еще поддерживающего ее под локоть.
Джорджиана поняла, что лорд Эджкомб, должно быть, видел, как они вернулись в комнату, и наверняка догадался о произошедшем. Приобретя некоторый опыт вращения в свете, она ничуть не обиделась на возмутительное, тщательно спланированное приветствие его светлости. Обратившись к нему уверенным тоном, она сумела отвлечь его внимание от злополучного виконта.
– Как я понимаю, вам нравится мое платье?
Лорд Эджкомб медленно поднял серые глаза к лицу Джорджианы и усмехнулся. Желая наказать ее за безрассудную смелость, он целую минуту изучал ее в монокль.
– М-м-м, – промурлыкал он. – Стиль превосходен. Творение Фэнкон, полагаю?
Джорджиана не покраснела и не стала пускаться в пустые разговоры, что было ожидаемой манерой поведения любой дебютантки. Отлично понимая тактику его светлости, она улыбнулась.
Ничуть не смущенный ее поведением, лорд Эджкомб и сам искренне улыбнулся в ответ и предложил ей руку.
– Идемте же танцевать, милая мучительница, пока музыканты не устали играть.
Кружась в объятиях лорда Эджкомба, Джорджиана в очередной раз удивлялась собственному успеху, неожиданному, но от этого не менее лестному. Ей удалось обратить на себя внимание такого важного человека, как его светлость! Он происходит из уважаемой семьи, имеет большое поместье и может вести себя очень мило, когда сам того пожелает. Однако дружеское поведение лорд приберегает лишь для избранного круга друзей и считается недостижимой добычей для большинства вынашивающих матримониальные планы матрон. Джорджиане был не вполне ясен его интерес к ней, но инстинктивно она понимала, что может не опасаться в ближайшее время получить от него предложение. По крайней мере, мысленно поправляла она себя, глядя в задорные серые глаза лорда Эджкомба, это не будет предложением руки и сердца.
– Удовлетворите мое любопытство, дорогая. Что такого интересного вы нашли в доблестном виконте, что согласились уединиться с ним?
Джорджиана широко распахнула глаза в притворном удивлении.
– Ну что вы, милорд, мы просто гуляли.
Целую минуту он не сводил с ее лица взгляда серых глаз. Его губы снова искривились в усмешке.
– Понимаю. – Помолчав немного, лорд Эджкомб добавил, понизив голос: – А со мной вы, подозреваю, прогуляться не хотите.
В глазах Джорджианы заплясали веселые чертики, но выражение лица оставалось предельно серьезным. Она чопорно покачала головой:
– Нет-нет, милорд, не думаю, чтобы это было разумно.
Они совершили замысловатый поворот в дальнем конце комнаты и приостановились, чтобы пропустить две юные, бурлящие энтузиазмом пары. Когда они снова закружились в танце, его светлость возобновил свой допрос:
– Почему же, позвольте поинтересоваться? Не станете же вы утверждать, что опасаетесь, будто нахождение в моем обществе покажется вам менее… увлекательным, чем в обществе виконта?
Глядя ему в глаза, Джорджиана рассмеялась:
– Ах, что вы, вовсе нет. Я боюсь лишь, как бы нахождение в вашем обществе не оказалось чересчур увлекательным.
Как и любой другой мужчина, лорд Эджкомб был падок на лесть хорошенькой молодой девушки, даже если и понимал, что в ее поведении присутствует расчет. Он также улыбнулся.
– Дорогая моя, вы – настоящая кокетка. Но, смею заметить, кокетка очаровательная, поэтому я не стану делать вам выговора, который вы, несомненно, заслужили.
Придав своему лицу благодарное выражение и понизив голос до едва различимого шепота, Джорджиана выдохнула:
– О, благодарю вас, милорд.
– Вздор! – ответил лорд Эджкомб.
Протанцевав три танца подряд, Джорджиана вернулась к Белле, которая тут же принялась с пристрастием допрашивать ее о том, чего хотел виконт Моулсуорт.
С опаской глядя на Беллу, Джорджиана призналась:
– Он сделал мне предложение.
– И? – Лицо Беллы осветилось радостью.
Джорджиана знала, что ее подруге очень хочется выдать ее замуж за достойного человека, каковым, без сомнения, является виконт Моулсуорт. Сама Джорджиана не стремилась вступать в брачный союз без любви, даже чтобы порадовать Беллу. Сделав глубокий вдох, она призналась:
– Я отказала ему.
– Ах! – печально воскликнула Белла. – Почему?
Прочтя неподдельный испуг в больших глазах Беллы – глазах, которые так часто напоминали о глазах ее брата, – Джорджиана испытала желание чистосердечно во всем признаться. Приближение джентльмена, которому она обещала следующий танец, подействовало на нее отрезвляюще.
– Я тебе потом все объясню, не теперь. Пожалуйста, Белла!
Заметив мистера Милликенза, Белла улыбнулась и кивнула, добавив при этом тихо, чтобы услышала только Джорджиана:
– Конечно. Потом. Но, Джорджи, нам в самом деле нужно обо всем поговорить.
Согласно кивнув, Джорджиана направилась к мистеру Милликензу.
Остаток вечера промелькнул перед Джорджианой смазанной серой пеленой. Большую часть времени она проводила, обдумывая и оценивая изменения, произошедшие в ее жизни за последние две недели. Все началось с просьбы Артура остаться на Грин-стрит якобы в качестве гостьи, но на самом деле компаньонкой для Беллы. Его рассказ о том, что жене требуется какая-то цель в жизни, не мог не вызвать у Джорджианы сочувствия, и с тех пор она больше не пыталась найти себе работу. Белле, разумеется, об этом соглашении ничего не сказали, из-за распространенного в свете мнения, что компаньонки бывают только у пожилых леди.
Первый поход в «Олмак» имел для Джорджианы оглушительный успех. С тех пор поток приглашений на балы и приемы, завтраки и прогулки лился рекой, и они с Беллой были очень заняты. Популярность Джорджианы как у мужчин, так и у женщин вызывала у Беллы бурное ликование. Сама же Джорджиана мысленно возносила хвалы своей несовершенной внешности. Не будучи красавицей, она не представляла никакой угрозы для правящих в свете incomparables[12]. Общество принимало ее охотно, не испытывая к ней зависти. Ей очень помогала природная живость, которую она раскрыла благодаря леди Уинтерспун и Красавчику Бруммелю. В глубине души она подозревала, что именно эта черта вкупе с необычным нежеманным поведением делает ее столь привлекательной для джентльменов, которые увиваются вокруг нее в больших количествах. Будучи откровенной с самой собой, она не могла не признать, что всякий раз, думая о своей «свите», испытывает удовлетворение. Хотя она и не сенсационное открытие сезона и не красавица, и у нее имеется свой круг преданных почитателей и свое место в обществе. Как верно заметила леди Уинтерспун, к успеху можно прийти разными дорогами.
