Андреа Кремер - Невидимый
– Стивен, я не могу вести с тобой этот спор. По крайней мере, прямо сейчас. Я должен понять, что происходит.
– Мы оба должны понять, что происходит. Помоги мне, папа.
Он встает.
– Я помогу тебе. Обещаю. Постараюсь помочь. Но прямо сейчас… прямо сейчас я не могу думать. Мне нужно идти. У меня номер в отеле… в общем, мне нужно идти. Но завтра я вернусь. Мы можем по ужинать. Я приду в шесть. А до того я… постараюсь понять, что происходит.
У него в руках портфель. Я знаю, что его не остановить, а он знает, что я не собираюсь этого делать.
Он открывает дверь, но, прежде чем уйти, говорит мне еще одну вещь:
– Раньше, когда я сказал, что хотел бы, чтобы твоя мать была здесь, я имел в виду вот что: если у кого-то на свете и было право тебя видеть, это у нее. И тот факт, что еще кто-то может тебя видеть… он бы так много для нее значил. И не имеет значения, что это предвещает. Вот и все. Несправедливо, что эта девушка, а не твоя мать может тебя видеть. Но я знаю, что она была бы рада.
Наконец он нашел что-то, с чем я не могу спорить.
Глава восьмая
Мне следует радоваться. И большую часть времени я радуюсь. Большую часть времени «радость» – слово, которого едва ли хватит, чтобы описать мое состояние. Я теряю себя в Стивене, не чувствуя себя потерянной. Я нахожу себя в Стивене, поскольку раньше я даже не знала: я ждала, чтобы меня нашли.
Когда он говорит со мной, когда он ко мне прикасается, я испытываю такое головокружение, у меня так широко раскрыты глаза, что я боюсь, как бы не выплеснуть все это сентиментальное месиво из розовых лепестков и леденцовых сердечек, скопившееся у меня внутри. Я этого не хочу. Это совсем не в моем стиле, и я до сих пор слишком боюсь все испортить. Раньше я никогда не чувствовала, что мне нужен кто-то кроме моей семьи. Стивен сумел это изменить.
Если отбросить в сторону романтику – выпученные глаза и глупую ухмылку, – я испытываю неловкость. И это беспокойство совсем не из тех, что естественным образом сопутствуют страху быть отвергнутой. Ощущение «что-то не так» овладевает мной, когда мы порознь. Я пытаюсь его игнорировать, делая вид, что не замечаю: в самой глубине моего подсознания возникает сомнение. Но оно там есть, и от него все сложнее отделаться.
Я виню в этом свою семью. Не то чтобы я очень сердита, но я устала от этой манеры – вечно искать, кого назначить ответственным. Мама, немного освоившаяся со своими обязанностями в больнице, все еще подолгу работает, но теперь она чаще появляется, чтобы поужинать с нами или посмотреть кино. Лори объявил своей новой миссией расширение нашей коллекции DVD, поскольку, хотя «Охотники за привидениями» и потрясающий фильм, он все-таки не может смотреть его больше двух раз в неделю. Действительно, мы смотрим «Охотников за привидениями» каждый раз, когда больше смотреть нечего, потому что это единственный фильм, который нам всем нравится. Мой выбор – «Хранители» и «Донни Дарко», – но и мама, и Лори закатывают глаза, когда я предлагаю посмотреть эти фильмы. Маме нравятся зарубежные фильмы, а мне нет, потому что вместо действия там обычно какие-то суровые и тягостные рассуждения о жизни, да и Лори говорит, что не может следить за действием, поскольку постоянно отправляет эсэмэски во время просмотра. Лори навязывает нам Кэри Гранта, что в принципе неплохо, только мы с мамой устаем от черно-белого кино. В общем, мы решили, что не так уж и плохо, если Лори возьмется решить нашу проблему. Подозреваю, что ему просто нужен повод, чтобы выполнить означенную миссию вместе с Шоном в качестве подельника. Этот мямлящий лентяй больше не бывал у нас дома… по крайней мере, я его не видела… но я несколько раз видела, как Лори что-то бормотал по телефону. Когда я попыталась привлечь его внимание, он посмотрел на меня взглядом, означающим «Пошла вон отсюда, или я с тобой не разговариваю», и я не стала настаивать на своем.
Но после ужина, когда он торжественно предъявляет нам «Призрака в доспехах», я уже не могу молчать. Я сразу же попадаю на крючок, поскольку это аниме, а мама заинтригована, потому что фильм японский. Лицо Лори сияет самодовольной усмешкой, когда мы обе одобрительно хмыкаем. Но невозможно поверить, что он сам выбрал этот фильм.
– А вот и доказательство того, что у твоего нового приятеля хороший вкус, – говорю я.
– Что-что? – оживляется мама.
– Заткнись, Элизабет, – говорит брат. – Или я отнесу назад «Беглецов», которых купил твой дружок и заставил меня забрать.
Сидя лицом к лицу за кухонным столом, мы с братом словно зеркальные отражения друг друга. Скрещенные руки, напряженные улыбки, ядовитые взгляды.
– По-моему, нам не нужно никакого фильма, – произносит мама. – Смотреть, как вы сражаетесь из-за своих тайных страстей, – отличное развлечение.
Легкой маминой насмешки достаточно, чтобы наши гневные ухмылки сменились смущенным румянцем. Она мастер снимать напряжение, и, наверное, по этой причине ей всегда с легкостью удавалось получать лучшие административные должности в известных больницах.
– Ну, кто расскажет мне первым? – спрашивает мама.
Щеки у Лори, словно розы, и чувство вины за то, что я его задразнила, вынуждает меня первой сделать признание.
– Я встретила мальчика, – начинаю я, думая, что более по-детски выразиться невозможно.
– Он существует, – подтверждает Лори. – Я говорил с ним по телефону.
– В последний раз повторяю, – говорю я, бросая гневный взгляд на Лори, – с какой стати я стала бы придумывать себе парня?
– Понятия не имею, – признается Лори. – Ты же писательница… или типа того. Может, что-то вроде работы над ролью методом перевоплощения.
У меня из горла вырывается нечто среднее между спазмом и рычанием.
Мама хлопает меня по руке.
– Как его зовут?
– Стивен.
Когда я произношу его имя, мой голос меняется. Я сама его с трудом узнаю. Мамина улыбка – удивленная, но нежная, говорит о том, что она прекрасно понимает мои чувства. Мне больше ничего не нужно говорить.
Она поворачивается к брату.
– Итак?
– И что, это все? – Он бросает на меня обвиняющий взгляд. – Ты же только имя ей сказала.
Я не обращаю на него внимания.
– Лори, я жду, – говорит мама, обрывая всякое дальнейшее обсуждения моего начинающегося романа.
Ища способа подразнить меня за то, что у него есть сладостная возможность рассказать о своих похождениях, Лори нелепо ухмыляется.
– Он живет в этом доме, – говорит брат. – Двумя этажами выше нас. Его зовут Шон. Ростом он где-то метр восемьдесят. Поджарый, но не слишком худой. У него чудесные волосы, и они падают ему на глаза самым восхитительным образом. И он о-о-о-очень умный. Даже Элизабет не такая умная.
– Спасибо, – говорю я.
Мама улыбается мне.
– Видимо, это серьезно.
Я торжественно киваю ей.
– Эй вы, – скулит Лори, – нечего надо мной потешаться. Он мне действительно нравится.
– Мы посмеиваемся любя, милый, – улыбается мама. – Я рада, что у тебя новый друг.
Лори в таком экстазе от своего нового увлечения, что, по-моему, едва не падает со стула.
– Не забывай дышать, Тигра, – напоминаю я.
– Раз уж мы услышали о Шоне, – продолжает мама, – будет справедливо, если ты еще немного расскажешь нам о Стивене, Элизабет.
В отличие от Лори, для которого новое знакомство непременно сопровождается бурным выплеском чувств, я испытываю неловкость. Мои пальцы вцепляются в сиденье.
– Гм… Он славный.
– И?
– Живет через две квартиры от нас.
– Правда? – Мамины брови изумленно подняты. Она переводит взгляд с меня на Лори. – Что-то слишком много новых увлечений для одного дома. Если вы не будете осторожны, это может обернуться французским фарсом.
Мама сама смеется над своей шуткой, потому что мы смотрим на нее непонимающе. Осознав, что ее шутка не удалась, мама становится серьезнее.
– А как насчет родителей? – интересуется мама.
– Шон не очень-то ладит со своими, – отвечает Лори. – Похоже, они придурки.
– Ты с ними еще не знаком, – наставительно произносит мама.
– Я сужу по тому, что мне сказал Шон, – гнет свою линию брат. – Они точно придурки. Мы никогда не ходим к нему, если они дома.
– Понятно, – говорит мама, переводя взгляд на меня. – Элизабет?
– Мама Стивена сейчас в Лондоне, а с его папой мы познакомились вчера вечером.
Говоря это, я хмурю лоб. Я пришла в такое воодушевление, когда Стивен захотел, чтобы я встретилась с его папой, но в этом было нечто неловкое, что усилило мое необъяснимое беспокойство по поводу наших отношений.
– Ой-ой-ой, – вздыхает мама, сцепив пальцы. – Что ж, похоже, я не могу рассчитывать, что за вами приглядит кто-то из взрослых – так же, как они не могут рассчитывать на меня.
– Приглядывать за нами?! – Лори соединяет пальцы крест-накрест. – Как же!
– Меня часто не бывает дома, – говорит мама, глядя на Лори и качая головой. – И я знаю, что вы достаточно сознательны и вас можно оставить без присмотра. Но дружба и любовь могут привести к необдуманным решениям.
