Никола Корник - Полночная любовница
Девушка подошла к дому номер двенадцать. Лакей с поклоном пропустил ее внутрь. К Меррин радостно бросился маленький белый терьер, и она наклонилась, чтобы его поприветствовать. Сестры Меррин, Джоанна и Тэсс, сидели в гостиной и читали модные журналы – «Ледис мэгэзин» и «Ледис монтли мьюзем», – или, точнее, смотрели картинки. В доме была библиотека, но, кроме Меррин, ею пользовался только ее шурин Алекс. Меррин иногда задумывалась, что Алекс нашел в Джоанне. Их брак был устроен, но сейчас стало очевидно, что они любят друг друга. Меррин казалось непостижимым, что такой мужчина, как Алекс, с его разносторонними научными интересами, острым умом и проницательностью, мог влюбиться в ее сестру, которая интересовалась только магазинами, а ум у нее был не острее бисквита.
– Меррин, дорогая! – Джоанна отложила журнал и радостно улыбнулась младшей сестре. – Иди скорей к огню. Ты же до костей продрогла! Чем ты сегодня вечером занималась?
– Я была в библиотеке, – ответила Меррин, не вдаваясь в детали.
– Как мило, – сказала Джоанна и добавила: – Хочешь чашечку чая?
Принесли еще одну чашку, и Тэсс налила ей горячего напитка. Меррин сделала глоток и начала согреваться. Приятный аромат взбодрил ее. Тэсс и Джоанна болтали о модных зимних нарядах. Они сидели на диванчике и, склонив друг к другу головы, листали журналы. Их темные волосы поблескивали в свете камина. Память перенесла Меррин в давние времена. Две маленькие девочки, хорошенькие, как фарфоровые куколки, сидят в детской, и все ими восхищаются. Она же была лишь бледной копией их красоты. Не говоря уже о том, что постоянно лазила по деревьям, рвала юбки и сбивала коленки. И она любила читать. По мере взросления Джоанна и Тэсс все больше времени проводили вдвоем и почти не обращали на нее внимания. Гаррик тоже не замечал ее – в тех редких случаях, когда он приезжал из Лондона вместе со Стивеном. С приездом этой парочки обыденная повседневность, так опостылевшая Меррин, резко менялась в лучшую сторону – в доме воцарялись смех, живость и отчетливо чувствовалось мужское присутствие. Она хорошо помнила, как они вваливались домой, все в грязи после верховой прогулки. Рыжие волосы Гаррика взлохмачены ветром, лицо бронзовое от загара. Меррин помнила и импровизированный боксерский поединок, который они со Стивеном устроили в загоне; гувернантка – мисс Браун – квохтала над девочками как курица и старалась увести их подальше. Но они все же успели увидеть Гаррика обнаженным по пояс, мускулистого и широкоплечего, почти такого, каким Меррин увидела его той ночью в спальне… Меррин заерзала на стуле и склонилась над чашкой, чувствуя, как пылают щеки.
В комнату вошел Алекс и тепло поприветствовал Меррин. Она смотрела, как он наклоняется, чтобы поцеловать Джоанну, и на секунду заметила в его потемневших глазах какое-то сильное чувство, которое она видела во взгляде Гаррика, когда тот смотрел на нее. Внезапно Меррин вся запылала, ей стало трудно дышать. Джоанна тоже раскраснелась, ее щеки порозовели, как у юной девочки. Алекс улыбнулся своей жене. Атмосфера в комнате накалилась. Меррин испытывала крайнее неудобство, как рыба, вытащенная из воды. Много лет она рассматривала любовь как литературный феномен, считала ее вымыслом и анализировала, будто это была дисциплина вроде философии или филологии. Но сейчас внутри нее что-то очнулось от зимней спячки и не желало засыпать вновь. Она на секунду прикрыла глаза и вновь почувствовала твердое и уверенное прикосновение Гаррика к ее щеке. Его рот – голодный и властный – прижимается к ее губам.
Меррин издала какой-то звук и вскочила.
Все удивленно посмотрели на нее.
– Я пойду прилягу, – быстро нашлась она. – Я немного устала.
– Ты такая красная, – сказала Тэсс. – Ты не простудилась?
– Нет, – ответила Меррин. – Не думаю. Я… – Она остановилась. – Не понимаю, что со мной такое…
– Сегодня утром пришло письмо от мистера Черчварда, – после небольшой паузы сказала Джоанна. – Он просит нас посетить завтра его контору. И, по его словам, дело не терпит отлагательств.
Меррин, уже взявшаяся за ручку дверь, замерла.
– Я тоже должна пойти с вами? У меня на завтра были кое-какие планы.
Безмятежное лицо Джоанны затуманилось.
– Мистер Черчвард пишет, что дело касается всех нас. Что-то связанное с поместьем отца.
– Джо, посмотри на это муслиновое платье, – прервала их Тэсс. – Как думаешь, я не буду в нем похожа на дебютантку?
Джоанна снова обратила свое внимание на «Ледис монтли мьюзем», и Меррин покинула гостиную с неясным чувством беспокойства. Теперь поместьем Феннеров владел Гаррик Фарн. Естественно, это письмо не может иметь к нему никакого отношения.
Она вышла в холл. По лестнице спускалась няня, она несла на руках Шуну, полуторагодовалую дочь Джоанны и Алекса. Девочка протянула к Меррин пухленькие ручки, и та взяла ее на руки. На мгновение прижала к себе, вдыхая сладкий запах малышки. Внутри у нее потеплело, сердце замерло. Вернув девочку няне, Меррин с улыбкой проводила ее взглядом, пока няня не скрылась с ней за дверями гостиной, и потом стала медленно подниматься по лестнице. Слуги уже зажгли свечи, в доме было светло и живо, повсюду витал аромат свежих цветов, что было совсем не похоже на промозглый мавзолей Фарнов. Гаррик жил в нем один. «Должно быть, ему там невыразимо одиноко», – подумала Меррин. Все эти темные коридоры и пустые комнаты. Не говоря уже о бремени герцогства, которое он тоже нес в одиночку, отвечая за стольких людей.
Девушка снова беспокойно вздрогнула. Гаррик Фарн – могущественный человек. По словам Тома, он снайперски стреляет и отлично фехтует. Он ходит один там, куда другие боятся сунуться даже с вооруженной охраной. И сейчас он следит за каждым ее шагом. У Меррин появилось неприятное чувство, что его действительно стоит опасаться, что он представляет для нее реальную угрозу.
Глава 5
– Ваша светлость, – произнес мистер Черчвард, – вы уверены, что поступаете правильно? – Судя по тону, он считал, что Гаррик совсем лишился рассудка и его место в сумасшедшем доме.
Они разговаривали в конторе «Черчвард и Черчвард», оказывающей юридические услуги аристократам, в Хай-Холбурн, сидя в святая святых, личном кабинете мистера Черчварда, за запертыми дверями. Неяркие солнечные лучи проникали в комнату и падали на солидный стол орехового дерева, ярко освещая лежащие на нем бумаги. Мистер Черчвард постучал по документам пальцами, безрадостно и нетерпеливо.
– Благодарю вас, мистер Черчвард. Я уверен, что поступаю правильно, – ответил Гаррик.
– Мне кажется, – продолжал настаивать Черчвард, – что вы отдаете… – он испустил глубокий вздох, – очень большую сумму… – отчеканил он, подчеркивая каждое слово, – и тем самым наносите ущерб вашему герцогству.
– Верно. Мне это известно, – согласился Гаррик.
– Сто тысяч фунтов, – сокрушенно выговорил мистер Черчвард. – И прекрасная собственность на землях Феннеров.
– Я уже объяснил, почему так поступаю, – спокойно сказал Гаррик. Это поместье было его позором, его анафемой. Оно не должно было оказаться в его владении. Он знал это с того момента, как взял в руки бумаги, которые теперь собирался вернуть Феннерам, вместе с суммой дохода, накопившейся за десять лет.
– Ваши принципы делают вам честь, ваша светлость, – произнес мистер Черчвард, яростно протирая свои очки, – но я не могу не задаваться вопросом, не пожалеете ли вы позже о своем великодушии.
– Очень в этом сомневаюсь, – отозвался Гаррик. – Я по-прежнему остаюсь неприлично богат и уж как-нибудь переживу, если вместо двадцати шести поместий у меня будет двадцать пять.
Мистер Черчвард покачал головой:
– Сантиментам нет места в бизнесе, ваша светлость. Ваш покойный отец это понимал.
– Я не собираюсь равняться на своего покойного отца, – жестко сказал Гаррик. – Ни в каких аспектах своей жизни, мистер Черчвард.
– Да, я думаю, не собираетесь. – Адвокат водрузил очки на нос. Его белесые глаза впились в Гаррика через толстые линзы. – Вашему покойному отцу недоставало сострадания, – признал он.
– Вы чрезвычайно склонны к преуменьшению, мистер Черчвард, – возразил Гаррик. – К моему отцу лучше всего подходит словосочетание «бесчувственный ублюдок». Я выразился фигурально, – добавил он, – не стоит опасаться, что кто-то может поставить под сомнение законность герцогства[5].
В этот момент раздался стук в дверь, и старший клерк просунул голову в комнату.
– Лорд и леди Грант, леди Дарент, леди Меррин Феннер, – объявил он чуть запыхавшись.
Гаррик встал. У него свело от напряжения плечи, заломило шею. Он незаметно потер ее. Он знал, что обязан присутствовать на данной процедуре. Едва ли можно ждать, что мистер Черчвард возьмет на себя всю ответственность. Но он также понимал, что леди Грант и леди Дарент будет неприятно оказаться лицом к лицу с человеком, который убил их брата. И он не сомневался в том, как отреагирует на это Меррин.