Маргарет Пембертон - Всего дороже. Вилла Д’Эсте (сборник)
Нефи играл на скрипке, дети танцевали, Джосая с женой тоже танцевали, несмотря на неудобство, которое причиняла его сломанная рука. Майор танцевал с Лидией Лайман. Потом Джосая танцевал с Сюзанной. Сестра Шалстер снова призвала майора, и на этот раз он без всякого смущения повел ее в польке вокруг костра, громко хохоча над ее рискованными замечаниями. Неразговорчивого, устрашающего вида майора было не узнать, но в таком обличье он волновал Полли еще сильнее. Только с ней он держался холодно, равнодушно. С Лидией Лайман он обсуждал добродетели президента Соединенных Штатов Джеймса К. Полка и достоинства демократов по сравнению с вигами. Полли в этом не разбиралась и чувствовала себя невеждой и была только рада, что они разговаривают вдвоем. Лидия Лайман была синим чулком, в Наву это никогда не считалось ее достоинством. Полли не могла представить себе другого мужчину, который вот так сидел бы и разговаривал с ней, выслушивал ее ответы с искренним интересом и уважением. Это казалось еще более удивительным, учитывая, что майор был несомненно красив и ему никогда в жизни не приходилось стараться, чтобы привлечь внимание дамы.
С Джосаей Коули майор вел разговор о войнах, вспыхивающих между разными племенами индейцев. Полли подслушала, как майор говорил, что сиу и дакота грозились стереть с лица земли своих врагов, пауни. Она слышала, как он упоминал команчей, киова и шайеннов в Небраске. Говорил он и о том, что место, выбранное Бригемом Янгом для полупостоянного лагеря, находится в глубине индейской территории. Он терпеливо и с неподдельным интересом слушал воспоминания сестры Шалстер об ее юности. Сестру Филдинг он чуть ли не на руках отнес в ее фургон, когда ее сморила усталость. Когда Нефи стал рассказывать ему о видении Джозефа Смита, он выслушал молча, воздерживаясь от комментариев. Он одной рукой достал из сугроба Серену Спенсер и добрых полчаса составлял компанию выздоравливающему Тому Марриоту. Одну только Полли он игнорировал.
У нее болели щеки, она не мигая смотрела на огонь. Полли никогда не умела врать ни себе, ни другим, и сейчас ей пришлось посмотреть в глаза неприятной правде: майор привлекает ее гораздо больше, чем Джаред. Она пыталась думать о Джареде, об их планах пожениться, но эти мысли не смогли вытеснить из ее сознания мыслей о майоре. Поцелуи Джареда никогда не возбуждали ее, как поцелуи майора. Присутствие Джареда никогда не обостряло ее ощущения так, как само присутствие майора. Даже сейчас, когда он так явно ее игнорировал, от одного только звука его низкого бархатного голоса она ощущала покалывание вдоль позвоночника. Его смех, его небрежная самоуверенность притягивали ее как магнит. Раньше она мечтала встретить мужчину, которого бы любила глубоко и страстно, и теперь она его нашла. Но Полли не знала, что делать. Она резко отвергла его, а майор не деревенский мальчишка, которому она могла бы прошептать извинения и которым могла бы вертеть как угодно. Он зрелый мужчина, ему лет двадцать семь – двадцать восемь, а может, и все тридцать. Она не представляла, как подойти к этому мужественному, красивому, многоопытному мужчине и сказать, что она сожалеет о своей грубости. Теперь-то Полли понимала, почему она так бурно отреагировала на упоминание о женщинах в Сент-Луисе: она ревновала.
Майор появился из фургона Марриотов и направился обратно к маленькому кружку вокруг костра. Полли спросила:
– Майор, сколько дней пути до Ричардсон-Пойнта?
От волнения ее сердце бешено колотилось, она надеялась, что этим простым вопросом сможет восстановить контакт с майором. Он бросил на нее равнодушный взгляд.
– Три или четыре.
У нее пересохло во рту, горло сжалось.
– А сколько миль нам еще ехать?
– Около тридцати, – отрывисто бросил он, потом встал, кивнул Нефи и зашагал прочь, в темноту.
Полли различила еле слышный звук открываемой фляги.
– От реки Шугар до Ричардсон-Пойнта пятьдесят пять миль, – сказал Джосая Коули, но Полли это больше не интересовало. – Вчера и сегодня, несмотря на сильный снег, мы делали по десять миль. Если мы и дальше будем двигаться с такой скоростью, через три дня прибудем на место.
Три дня, и он их оставит. Поскачет ли он в Сент-Луис, или у него другие планы? Полли жалела, что не знает. Она бы хотела, чтобы ей хватило уверенности отойти от костра и пойти в темноту за майором Ричардсом. Она бы попросила у него прощения и сказала бы, что согласна, чтобы он немного посидел на козлах вместо нее, но она не могла. И не только из-за разговоров, которые такой поступок вызвал бы среди ее спутников, – она была уверена, что, сделай она так, майор просто пожмет плечами и уйдет, и это будет ужасно унизительно, а ее поступок будет выглядеть глупым и ребяческим.
Полли подставила ноги к самому огню, подошвы ботинок чуть ли не лизали языки пламени, но она все равно дрожала. Если бы была жива ее мать… Она бы с ней поговорила, и мать бы ее поняла. Полли чувствовала себя ужасно одинокой, как уже не раз бывало раньше.
Дарт подавил в себе гнев. Полли Керкем не отличалась от других женщин, и он был дураком, что клюнул, хоть и ненадолго, на ее обманчивую невинность. Ему хорошо была знакома грубость, с какой она отвергла его предложение править за нее лошадьми. Как он усвоил на собственном горьком опыте, дамы не приветствуют близкий физический контакт с джентльменом такого происхождения, как он. Они ищут его общества только под покровом темноты.
Он мрачно улыбнулся.
Полли Керкем только что попыталась его умиротворить. Два дня трудного путешествия, и ее строгие моральные правила смягчились: она уже готова была с удовольствием тайком уединиться с ним в темноте, когда остальные уснут.
Дарт отвинтил крышку фляги и сделал большой глоток отличного бурбона. Ее ждет разочарование. Ни одна женщина, которая стыдится быть замеченной рядом с ним днем, не будет наслаждаться его обществом ночью. Зря он ее поцеловал. До этого он видел в ней не более чем смазливого ребенка, но тот поцелуй заставил его в корне изменить мнение. Желание было Дарту хорошо знакомо, однако ее мягкие чувственные губы пробудили в нем нечто более глубокое. Нечто, что, как он думал, давно умерло и похоронено навсегда. Может быть, его так непреодолимо влекло к ней потому, что она тоже осталась без родителей и была одинока?
Дарт завинтил крышку фляжки и убрал ее в карман. Он почувствовал ее одиночество и откликнулся на него. А еще он отреагировал на светло-золотистые волосы, голубые глаза и тонкую талию.
Дарт невесело рассмеялся над самим собой. В первую ночь он долго лежал без сна, сверх всякой меры взбудораженный их встречей. И из-за кого? Из-за маленькой мисс, задирающей нос, из-за особы, которая при свете дня смотрит на него как на муху.
Ночь была пронизывающе ледяной. Дарт дождался, пока стихнут последние пожелания спокойной ночи, и только тогда вернулся. Полли слышала его тихие шаги, лежа рядом с Люси в фургоне Марриотов. Она не стала приподнимать уголок тента и выглядывать – не хотела чтобы майор ее заметил. К тому же ей и не нужно было смотреть – она и так знала, что увидит: он будет сидеть на бочке с пшеницей, чуть расставив ноги в высоких сапогах, на плечах – армейский плащ, руки покоятся на коленях. Он будет смотреть на огонь, как она до этого, и думать о своем – и она даже близко не может себе представить какие они, его мысли. Точно Полли знала только одно: даже если майор Ричардс никогда больше не захочет с ней разговаривать, она не выйдет за Джареда, она не выйдет замуж до тех пор, пока не встретит мужчину, который будет действовать на нее так же сильно, как тот, что сидит сейчас всего в нескольких ярдах от нее.
Послышался шорох ветки – это майор подбросил хвороста в костер. Полли не знала, когда он спит. Эти его долгие ночные бдения – ради их безопасности. Наконец Полли сморила усталость после целого дня на козлах, но даже когда она засыпала, мысли ее были полны майором, и она все еще пыталась разгадать истинную природу этого мужчины.
Утро было ясным и морозным, на блеклом голубом небе ничто не предвещало снег. Полли приготовила завтрак и накормила скотину. Из задней части фургона ей был слышен шумный плеск воды – это майор Ричардс умывался с утра. Полли старалась не думать о его гибком мускулистом теле, которому и мороз не страшен. Она поспешила к фургону Коули и осмотрела руку Джосаи.
– Майор сказал, ты прекрасно наложила шину, – удовлетворенно сообщил Джосая, у которого от ясного дня заметно поднялось настроение.
– Майор? – переспросила Полли, голос прозвучал неожиданно резко.
– Ну да. Он думал, что за это надо хвалить сестру Лайман, но я быстро исправил его ошибку. Я ему сказал, что Полли Керкем может и больного однодневного цыпленка вылечить, и ампутацию сделать. Я рассказал ему про тот случай в Наву, когда старый Эйб Уисли потерял ногу…
– Готовы двигаться? – крикнул Нефи.
Полли поспешно выбралась из фургона Коули и, придерживая юбки, побежала к своему. Майор был уже одет и сидел в седле: выглядел он безупречно, как на параде. Он посмотрел бесстрастным взглядом на Полли – та садилась на место возницы, и дал сигнал выступать. Полли стало ясно, что с таким же успехом она могла бы и не существовать вовсе.
