Кара Эллиот - Опасное желание
– Прости, что лишаю тебя иллюзий, но все, что я сказал, правда. Я отпетый негодяй. – Теперь в улыбке Камерона не было теплоты. – Но невзирая на свои представления о морали, я помогу тебе.
Софи нужно было время, чтобы справиться с противоречивыми эмоциями. Она медленно наклонилась и подняла с земли шаль.
– То, что ты наговорил Джорджиане, было ловким враньем, – наконец произнесла она. – Но даже если бы я хотела нанять тебя, у меня нечем было бы тебе заплатить. – Софи вдруг стало холодно, несмотря на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь кроны деревьев, и она накинула на плечи шаль. – Спасибо, что ты вернул мне мамины серьги. Я действительно благодарна тебе, но…
Софи замолчала. Она убеждала себя в том, что была права, отвергнув этого человека много лет назад. По его собственному признанию, он превратился в человека, который недостоин любви и восхищения.
– Но будет лучше, – собравшись с силами, продолжала Софи, – если мы на этом прекратим общение. Послезавтра я возвращаюсь домой, и наши пути вряд ли еще когда-нибудь пересекутся. Я была рада узнать, что ты жив и здоров.
– Софи, я советую тебе принять мое предложение, – сказал Камерон и поспешно добавил: – Я сделал его не из альтруизма. По некоторым причинам мне самому хочется повнимательнее приглядеться к Дадли и его приятелям.
Софи тряхнула головой. Дело было даже не в постыдном образе жизни Камерона, а в том, что ей не хотелось подвергать его опасности.
– Ты и так уже не раз рисковал жизнью ради меня. Я никогда не прощу себе, если с тобой по моей вине что-нибудь случится.
Камерон загадочно улыбнулся.
– Уверяю тебя, я сумею позаботиться о себе. Мои друзья подтвердили бы это.
– О, Камерон, боюсь, у нас ничего не получится. Мы оба сильно изменились, – сказала Софи, коснувшись своих припухших от поцелуев губ.
– Прошу тебя, доверься своим инстинктам.
У Софи перехватило горло. Искушение отдаться на волю чувств было так велико. Рядом с сильным широкоплечим Камероном Софи казалась себе маленькой и слабой.
– Нет, – прошептала Софи, – я не могу позволить себе это.
Камерон отвернулся и сделал вид, что наблюдает за кружением пылинок в столбе солнечного света. Ветерок играл его длинными волосами.
– В таком случае, прощай, – сказал он и зашагал прочь.
Вскоре его тень исчезла за деревьями.
– Прощай, – прошептала ему вслед Софи и смахнула катившуюся по щеке слезу.
Только глупцы пытаются вернуть прошлое. Того Камерона, которого она знала когда-то, больше не существовало, он превратился в фантом, смутное воспоминание. А человек, возникший из небытия, оказался брутальным незнакомцем.
– Прощай… – повторила Софи.
Глава 5
Камерон на пару секунд остановился в дверном проеме библиотеки и вдохнул запах воска, пергамента и старой кожи. Лампа отбрасывала мягкий свет на резные книжные шкафы, которыми было заставлено все помещение, на корешки книг в переплетах с позолоченным тиснением. Несмотря на свою беспечную наружность и кажущееся легкомыслие, Грифф был страстным коллекционером книг. Его лирические эссе о пейзажном дизайне пользовались большой популярностью и снискали восторженные похвалы экспертов в этой области.
Вздохнув, Камерон вошел в библиотеку.
Его друзья сидели за письменным столом, склонившись над альбомом с акварелями, на которых были изображены цветы. Услышав шаги Камерона, слегка заглушаемые лежавшим на полу пушистым восточным ковром, они подняли головы.
– Неужели кроме разведения коз ты, Коннор, увлекся еще и выращиванием розочек? – растягивая слова, проговорил вошедший. – Мне и в кошмарном сне не могло привидеться, что Волкодав когда-нибудь станет таким… нежным.
– Это акварели Элизы, – пояснил Грифф, гордившийся тем, что талант его молодой жены получил признание в художественном мире. – Их приняли на выставку, которая состоится в Королевской академии. Это не Коннор, а я выращиваю розы. На акварелях изображен розарий, который я разбил рядом с мастерской жены. – Грифф улыбнулся. – На языке цветов розы означают любовь.
– Недаром от их запаха у меня болит голова, – заметил Камерон и, подойдя к буфету, налил себе бренди.
– Похоже, в заднице Бладхаунда все еще торчит эта проклятая заноза, – заметил Коннор.
Грифф пожал плечами.
– Ничего удивительного. Он вечно таскается по каким-то помойкам, поэтому то лапу занозит, то задницу, – произнес он, а потом обратился к Камерону: – Может быть, хватит ощериваться и рычать на нас? Если тебе нужно сорвать на ком-нибудь зло, то пойди в другое место и возвращайся к нам, когда тебе полегчает.
Прежде чем ответить, Камерон сделал большой глоток бренди.
– Вообще-то я пришел, чтобы попросить вас об одолжении.
Эти слова нелегко дались ему. Камерон давно уже научился не поддаваться эмоциям – это помогало ему выжить. Даже в обществе друзей, «адских псов», он упорно скрывал свои истинные чувства за завесой цинизма.
– Мы слушаем тебя, продолжай, – сказал Грифф, небрежно присев на краешек стола.
Камерон был благодарен ему за то, что он произнес эти слова просто, без патетики.
Снова наполнив свой стакан, Камерон взглянул на Коннора.
– Ты еще не растерял навыков игры в карты?
– Хоть ты и считаешь меня комнатной собачкой, мои зубы не утратили своей остроты, – ответил Волкодав. В прошлом, когда Коннор был владельцем «Волчьего логова», ему баснословно везло и он не раз срывал большой куш за карточным столом. – Я вижу, ты хочешь срубить денег по-быстрому? Или, может быть, наказать кого-то?
– Пока я хотел бы только одного, – ответил Камерон, вертя стакан в руке. – Я очень надеюсь, что ты согласишься сыграть с одним или, может быть, с двумя завсегдатаями «Логова».
– С кем именно? – спросил Коннор.
На этот вопрос нельзя было ответить уклончиво.
– Прежде всего – с Дадли. А если его не будет, то с Мортоном.
– С Дадли? С тем парнем, с которым встречалась таинственная мисс Лоуренс?
Как и опасался Камерон, Грифф вцепился в его слова, словно голодный пес в аппетитную мясную кость.
– Ха, ха, ха! Похоже, несмотря на все возражения и уверения в обратном, наш циничный Бладхаунд наконец-то пал жертвой любви.
– Любовь не имеет к этому делу никакого отношения, – пробормотал Камерон. – Мне самому по ряду причин нужно разобраться в том, что затевают эти двое.
Грифф еще громче рассмеялся, но выражение лица Коннора оставалось серьезным.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил он.
– Я хочу, чтобы ты выиграл – выиграл по-крупному. Судя по информации, полученной от моих осведомителей, эти типы ведут себя безрассудно, их карточные долги постоянно растут.
Коннор сложил пальцы рук.
– Это будет непросто устроить. У меня сложилась определенная репутация, и завсегдатаи «Логова» не рискуют играть со мной.
– Я позабочусь о том, чтобы Дадли и Мортон сели играть с тобой, – сказал Камерон.
– А что мне делать с долговой распиской Дадли после того, как я у него выиграю? Скормить ее козам?
Камерон едва заметно улыбнулся.
– Ты передашь ее мне.
– И что потом? – поинтересовался Грифф.
– Потом я заставлю Дадли за все заплатить.
– Что он сделал тебе, Кэм? Неужели ты ополчился на него только из-за того, что он запугал мисс Лоуренс? – продолжал допытываться Грифф.
– Я бы не хотел говорить об этом сейчас, – ответил Камерон и повернулся к Коннору: – А ты что скажешь, Волкодав?
– Ладно. – Коннор поднял свой стакан. – Жизнь на лоне природы, конечно, прекрасна, но я не могу противостоять искушению порезвиться в городе со своими товарищами, «адскими псами».
Тихий стук в дверь спальни не был для Софи неожиданным. Отложив щетку для волос в сторону, она взглянула в зеркало. После инцидента в Грин-парке Джорджиана погрузилась в мрачную задумчивость. На обратном пути домой она молчала и была неразговорчива вечером, когда в доме собрались друзья тетушки, чтобы сыграть в карты.
Зная сестру, Софи не питала никаких иллюзий и не надеялась на то, что Джорджиана оставит ее в покое.
– Входи, – отозвалась она, хотя в этот момент ей больше всего на свете хотелось лечь в постель и накрыться с головой одеялом.
Хотя, конечно, одеяло не спасло бы ее от тревожных мыслей о Пирате.
Переступив порог, Джорджиана прошла к окну, шлепая босыми ногами, и уселась на мягкую кушетку.
– Ты все еще любишь его? – спросила она, смущенно кашлянув.
– Нет, вовсе нет, – ответила Софи, хотя знала, что это неправда.
