Кара Колтер - Сияющий мир
Его собственные сны о жене никогда не заканчивались хорошо. Синди уносила ревущая горная река, и он не мог вернуть ее. Синди выпадала из самолета, и он не успевал схватить ее за руку…
Он просыпался, крича ее имя.
Но Эйс спала спокойно прошлой ночью. Стараясь не выдать свой страх, Нейт не повернулся к Эйс.
– М-да? – протянул он, затем уставился на ланч. Если он опять положит арахисовое масло, что скажет Морган? И с каких это пор его стало интересовать мнение Морган по таким вопросам?!
Возможно, с тех самых пор, когда он поглупел настолько, чтобы поцеловать ее.
Немыслимо, как взрослый мужчина, известный своим суровым нравом, боится услышать упрек из уст молоденькой учительницы.
– Это был хороший сон, – заявила Эйс, и Нейт с облегчением вздохнул. Может быть, они все-таки смогли пережить это несчастье.
Он заметил, что тоже стал постепенно возвращаться к привычной жизни. Если, конечно, брать в расчет поход по магазинам и добровольную помощь городу в подготовке рождественского шоу.
И благодарить за это стоило Морган. Опять эта Морган.
Протестуя против этого и против того, что какая-то его часть очень хотела получить одобрение мисс Мак-Гир, он толстым слоем намазал арахисовое масло на хлеб. Эйс любит арахисовое масло, вот и все.
– Ну, ты, бунтарь, – вслух поддразнил себя Нейт.
– Хочешь, расскажу тебе сон?
Он повернулся, посмотрел на дочь, слегка нахмурясь. Она была прелестна в новых джинсах и белом пушистом свитере. Даже ее волосы были аккуратно расчесаны и гладко уложены.
Нейт снова отвернулся:
– Конечно. Малина или клубника?
– Малина. Во сне мама была ангелом.
По спине Нейта пробежал холодок.
«Ты был моим ангелом, Хэт. Теперь я буду твоим».
– У нее было длинное белое платье и белые крылья. Она посадила меня на колени и сказала, что ей жаль, что она ушла от меня. Сказала, что любит меня.
– Хороший сон, Эйс. В самом деле.
– Мама сказала еще, что ей пришлось уйти от нас на Рождество, потому что люди забыли, что это такое, и она снова научит людей правильно его отмечать. Она сказала, что спасет Рождество. Это правда, папа?
После смерти Дэвида Синди действительно полюбила этот праздник. К тому времени, когда появилась Эйс, Синди просто души не чаяла во всем, что касалось Рождества, – индейка, елка, рождественские гимны, подарки.
Синди открыла в себе веру, которой никогда не знала прежде. Она верила, что Бог присматривает за своими детьми, что для всего на свете есть причина, даже если она этого не понимает.
Несмотря на то что Нейт не разделял ее веры, он находил это приятным противовесом собственному цинизму.
После смерти Синди его цинизм стал еще глубже, еще злее. Нейт почти грозил Небесам кулаком. Так вот, значит, как вы вознаградили ее веру? Вот, значит, как вы присматриваете за нами?
И каков же был результат? Ничего. Пустота в душе.
Он похоронил Синди на кладбище рядом с Дэвидом. Нейт несколько раз приходил туда, надеясь ощутить что-нибудь. Почувствовать чье-то незримое присутствие, но – нет. Ни чего.
Потом он перестал ходить на кладбище, даже когда там была Молли, сестра Синди, – на Рождество, на ее день рождения.
И сейчас, слушая болтовню Эйс об ангеле, он чувствовал, что его цинизм обретает новую силу. Отчего-то у него было гадкое чувство, что он знал, к чему все это приведет.
– Надеюсь, милая, – сказал он, потому что прекрасно понимал, что никто в мире больше, чем они с Эйс, не нуждался в Рождестве.
К сожалению, он также был уверен, что этот сон больше связан с дурацким объявлением миссис Уэлхэвен, чем с Синди. И Эйс подтвердила это, счастливо заявив:
– Во сне мама сказала, что я буду рождественским ангелом!
Нейт изо всех сил старался, чтобы его лицо не исказила циничная гримаса. Даже одетая и причесанная, Эйс ни капли не походила на традиционного ангела, как его представляли: золотистые локоны, голубые глаза, белоснежная кожа. Его дочь скорее напоминала рыжего проказливого лепрекона.
– Бедняжка Бренда, – продолжила Эйс. – Она-то думает, что выберут ее. Надеюсь, мы все равно останемся подругами.
Бренда Уэстон была вылитая мать, Эшли, – белокурая и голубоглазая, в общем, настоящий ангелочек. И еще она умела петь.
– Ты ведь понимаешь, Эйс, что это всего лишь сон?
– А миссис Мак-Гир говорит, что хорошие сны сбываются.
Ну, спасибо вам большое, мисс Мак-Гир. Снова вы.
– Мисс Мак-Гир, – осторожно произнес Нейт, – имеет в виду, что нужно просто верить во все хорошее. А сбывается только то, чего мы очень хотим. Например, стать доктором. Или учителем. Или пилотом.
– Или как глупый Фредди Кэмпбелл думает, что станет хоккеистом?
– Да, так.
– И что, станет?
– Не знаю. Думаю, если очень захочет этого…
Эйс фыркнула:
– Если Фредди может стать хоккеистом, то я уж точно могу стать рождественским ангелом. Потому что я очень этого хочу.
Да, кажется, обходной путь не сработал.
– Эйс, не слишком уж надейся на это, – угрюмо пробурчал он.
Девочка улыбнулась, легко прощая отцу то, что он изо всех сил старался разрушить ее мечту.
– Не беспокойся, пап. Все будет хорошо.
– Знаешь что? Ты – самый умный ребенок из всех, кого я встречал.
А их было всего шесть. Может, это было не очень удачно сказано, но Эйс так счастливо улыбнулась, словно получила в подарок долгожданного щенка.
– Так ведь рождественский ангел и должен быть умным!
Нейт вздохнул. Он все-таки попытается выбить у нее из головы эту нелепую идею. Ей никогда не стать рождественским ангелом. И ему стоит дать понять Морган, что он не хотел бы поощрять этот безнадежный оптимизм.
«Повод поговорить с Морган?» – отозвался внутренний голос.
В любом случае Нейт пообещал принести ей доску для крючков – так он убьет двух зайцев. И потом у него не останется ни одного повода для очередной встречи.
И тогда он постарается держать себя и дочь подальше от нее, чтобы уберечь от очередной потери близкого человека… А Морган Мак-Гир, кажется, уже стала близка для них обоих. Сле довало быть осторожным, очень осторожным…
– Пойдем, малыш, я тебя подвезу до школы. – Он засунул ланч в портфель Эйс, взъерошил ее волосы, и девочка обняла его.
– Папочка, я тебя люблю.
И на одну секунду казалось, что все в порядке, и Эйс, ради которой он жил на этом свете, была самым прекрасным ангелом.
* * *В дверь позвонили как раз в тот момент, когда елка грохнулась на пол. К счастью, она была такой громадной, что, падая, зашумела, и Морган успела отскочить в сторону, спасая свою жизнь.
– Что за черт! – воскликнула Морган, глядя на елку, лежавшую на полу в окружении сломанных ветвей и иголок.
Снова раздался звонок. Морган перелезла через дерево, загородившее выход, и распахнула дверь.
На пороге стоял Нейт Хетоуэй, и выглядел он как самый что ни на есть настоящий дьявол; черная кожаная куртка и черные джинсы, черные бакенбарды, черные глаза, в которых танцевали огни, которые заставили позавидовать бы самого хозяина преисподней.
– А мне казалось, вы не ругаетесь, – мягко заметил он, и с его словами изо рта вылетали облачка пара, образующиеся от горячего дыхания.
Мысленно Морган прокляла акустику дома, которая позволила ему услышать ее даже за дверью. А еще она прокляла старые серые штаны и футболку, в которые она была одета. И за компанию молодая учительница прокляла тот факт, что ей отчего-то ужасно захотелось ощутить это горячее дыхание на своей шее.
– Я не ругаюсь при детях! – запротестовала она. – Это возможно только при взрослых.
Глаза Нейта лукаво сузились. Морган показалось, что она как-то неудачно подобрала слова для оправдания. Это все из-за того, что его приход так взволновал ее!
Он явно думал кое о чем другом, касающемся только взрослых – гораздо более интересном.
– Что там упало? – спросил Нейт, заглядывая через ее плечо.
– Ничего! – вскинулась Морган. Она впервые встречала Рождество в одиночестве, и никогда прежде сама не устанавливала елку. Честно говоря, это пока было самым разочаровывающим опытом ее самостоятельной жизни. И она даже не пыталась обманывать себя в этом только потому, что Амелия Эйнсвози, которую она и в глаза не видела, утверждает, что одиночество помогает воспитывать характер!
Нейт увидел поверженное дерево.
– Пытались поставить елку?
Его голос совсем не звучал мягко. Или звучал? Даже если так, это ничего не меняло!
– Я просто положила ее, чтобы сначала повесить гирлянды, – соврала Морган, чтобы скрыть от Нейта одиночество и разочарование.
– Не глупите, – серьезно посоветовал он. – Вы это только что придумали.
Она пожала плечами, пытаясь не выдать свою слабость, свое желание, чтобы кто-нибудь, кто-нибудь сильный и решительный пришел и помог ей.
Помог ей установить эту дурацкую елку, разобраться с нижними ветками, повесить звезду на самую верхушку и гирлянды.
