Сара Ларк - Рай на краю океана
Уильям кивнул и погладил ее по-прежнему плоский живот. Похоже, мистер Редклифф не собирался заводить еще детей, однако Хизер сказала ему, что они постоянно пытаются. Возможно, сегодня они сделали еще один шаг к цели…
– К обычным клиентам я захожу, когда предоставляется случай, – прошептал Уильям, пробираясь ниже. – Но если клиент особенный…
Хизер улыбнулась и изогнулась под его рукой.
– Конечно, мне еще понадобится подробный вводный курс…
Пальцы Уильяма играли с мягкими светлыми волосами на лобке.
– Введение – это моя специальность…
Хизер понадобилось два дня в его номере отеля, чтобы в совершенстве овладеть техникой. После этого она подписала договор о купле-продаже швейной машинки.
Ликуя, Уильям отослал его в Веллингтон. Пребывание на Южном острове начиналось великолепно.
Глава 7
Тимоти Ламберт лежал в гипсе вот уже пять месяцев. Он вытерпел жуткие боли, терзавшие его на протяжении первых месяцев, и томительную скуку последних недель, сделавшую его неугомонным и нетерпимым. На руднике Ламберта все шло совершенно не так, как он хотел. После несчастья никто не воспользовался множеством шансов обновить и изменить шахты. Тиму не терпелось снова вмешаться. Но если отец и приходил к нему, то, похоже, предварительно напивался, чтобы собраться с духом, и смотрел на сына стеклянными глазами, отвечая на его вопросы по руднику общими фразами. Это выводило Тима из себя, но он пережил невежество отца, причитания матери – и, кроме того, ему почти всегда удавалось улыбаться, шутить и проявлять оптимизм, когда вечером к нему заходила Лейни.
Берта Лерой с восхищением замечала, что Тим никогда не вымещает на ней свое дурное настроение, как обычно бывало с другими постоянными посетителями. И как бы плохо ни было ему в последнее время, сколь отчаянно ни вцеплялся он в одеяло, на руку Лейни его пальцы ложились всегда с осторожностью, словно касаясь пугливой птички. Сама же Лейни, судя по всему, целый день только тем и занималась, что собирала истории, дабы подбодрить Тима. Она смеялась с ним, комментировала местные сплетни резкими и точными замечаниями, читала ему, играла с ним в шахматы. Тима удивляло, что она умеет играть в шахматы, но в историю о ее происхождении – Лейни продолжала утверждать, что происходит из семьи рабочих в Окленде, – он не верил. Достаточно было задать пару вопросов о важнейших постройках Окленда, чтобы понять: девушка никогда не видела этого города.
Ежедневные визиты Лейни подбадривали Тима, но в то время, как недели тянулись мучительно медленно, его надежды на день, когда его освободят от повязок, крепли с каждым днем. Когда эксперт из Крайстчерча наконец назначил дату и объявил, что приедет в середине июля, Тим едва сдерживался от радости.
– Не могу дождаться возможности смотреть на тебя не снизу, – смеясь, говорил он, когда Лейни зашла к нему во второй половине дня. – Смотреть на всех людей снизу вверх – это ужасно! – Они давно уже перешли на дружеское «ты». К счастью, хотя бы это право удалось отвоевать у девушки.
Илейн нахмурила лоб.
– Если бы ты был столь же маленького роста, как я, то давно уже привык бы к этому, – поддразнила она молодого человека. – Кроме того, говорят, Наполеон был очень низеньким.
– Зато он мог сидеть верхом! Как там поживает Приятель? Ждет меня?
После несчастного случая Илейн забрала мерина Тима. Никто из Ламбертов сразу не поинтересовался, где лошадь, и серый в яблоках конь просто остался в конюшне мадам Кларисс. Та не жаловалась, пока Илейн обеспечивала его кормом, благо торговец зерном все равно выписывал счета за питание коня Ламбертам, как велел Тим. Баньши радовалась тому, что у нее появилась компания, а Илейн попеременно выгуливала то ее, то мерина. Тим с удовольствием слушал ее ежедневные отчеты. Уже только ради этого стоило работать.
– Конечно, – ответила Илейн. – Думаешь, ты сразу сможешь ездить верхом?
Илейн очень хотелось разделить оптимизм Тима, но в ушах все еще звучали страшные прогнозы обоих врачей. Что, если кости Тима срослись не настолько хорошо, как он надеялся? Если он все же не сможет ходить или в лучшем случае будет передвигаться на костылях? Она не хотела напоминать Тиму об опасениях доктора Лероя, но страшилась их с той же силой, что и прежде, когда думала о дне, назначенном для снятия гипса.
– Если я не смогу больше ездить верхом, значит, я умер! – сказал Тим, и Илейн рассмеялась.
Подобные слова говорила ее бабушка Гвин, и ей очень хотелось рассказать Тиму о неутомимой пожилой леди. Но осторожность заставила ее промолчать. Лучше не посвящать в истинную историю своей жизни никого. А то, что у ребенка рабочих из Окленда не может быть бабушки в статусе «овечьего барона», было ясно даже глупцу.
– Но необязательно ведь в первый же день… – робко произнесла она.
Следующие недели Тим проводил, вынашивая планы своей жизни после освобождения от гипса, в то время как Берта Лерой все больше грустнела. Наконец она отвела Илейн в сторону за день до визита специалиста.
– Просто будьте завтра здесь, когда снимут повязки. Вы нужны ему, – мрачно, почти с угрозой в голосе произнесла она.
Илейн удивленно посмотрела на нее.
– Он не хочет, чтобы я присутствовала при этом, – с легким сожалением произнесла девушка. – Я должна прийти позже…
– Он думает, что сможет стоять и улыбаться вам, – с горечью заметила Берта, указывая на пару костылей, стоявших у стены в палате Тима. – Вот, это Мэтт недавно принес. Столяр изготовил их по картинкам из соответствующих каталогов, поскольку доктор Портер не захотел привозить их. Нелли Ламберт сказала Тиму, что они слишком неудобны в транспортировке. Но она никогда не умела воспринимать правду…
– Какую правду? – По спине Илейн пробежал холодок. – Говорили ведь, что никто не может точно знать, хорошо ли срастутся его переломы. А теперь… Тим настолько уверен, к тому же у него давно ничего не болит…
– Деточка… – Берта вздохнула и мягко подтолкнула Илейн в сторону жилых комнат, расположенных дальше по коридору. – Думаю, для начала мы выпьем чаю… а потом я попытаюсь донести до вас то, что его ждет. Тим, к сожалению, слушать не хочет, а Нелли…
Подавленная, Илейн последовала за супругой врача. Она знала, что все будет не так просто, как надеется Тим. Но то, что говорила миссис Лерой, звучало гораздо серьезнее, чем все ее опасения.
– Лейни, – заговорила о главном Берта, когда перед ними стояли две чашки с дымящимся чаем, – даже если бы Тим был прав в своем оптимизме, чего я желаю ему от всего сердца…
«…но не верю», – добавила про себя Лейни.
– …даже если его кости срослись идеально, все равно завтра он ходить не сможет. Ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю или месяц… – Берта помешала чай.
– Но мой брат сразу смог ходить после перелома ноги, – сказала Лейни. – Да, он немного хромал, но…
– Сколько ваш брат пролежал в постели? Пять недель? Шесть? Вероятнее всего, и того меньше, мальчишку ведь не удержать в доме. Позвольте, я угадаю. Спустя три недели он весело скакал на костылях и на одной ноге, я права?
Лейни улыбнулась.
– Через неделю. Только мама не знала…
Берта кивнула.
– Ну вот. Боже мой, Лейни, не можете же вы быть настолько наивной! Эта лошадь, о которой вы ему постоянно рассказываете. Вы тренируете ее. Зачем вы это делаете?
Илейн удивилась.
– Чтобы она не утратила навыков. Если лошадь долго будет стоять, у нее ослабеют мышцы.
– Видите? – довольно кивнула Берта. – А как думаете, насколько ослабли бы мышцы у лошади, если бы она пролежала без движения пять месяцев?
Лейни рассмеялась.
– Она бы умерла. Лошади не могут так долго лежать без движения… – Внезапно она поняла, о чем хотела сказать Берта, и лицо ее посерьезнело. – Вы считаете, что Тим будет слишком слаб, чтобы двигаться?
Берта снова кивнула.
– Его мышцы захирели, связки сократились, суставы совершенно неподвижны. Пройдет немало времени, прежде чем все восстановится. И само по себе это не произойдет, Лейни. По сравнению с тем, что ожидает Тима в ближайшие месяцы, последние недели здесь покажутся раем. Ему постоянно будет нужно мужество и много сил, и, возможно, тот, кто – простите, юная леди, – время от времени будет пинать его под зад. Поначалу болеть будет все, ему придется бороться за каждый дюйм, прежде чем к суставам вернется подвижность. О работе, а о верховой езде и подавно, в первые дни после снятия гипса не стоит и думать. И это дойдет до него завтра же. Просто будьте рядом, когда это произойдет, Лейни. Просто будьте рядом! – В голосе Берты слышались тревога и серьезность.
– Но он собирается сразу же вернуться домой, – сказала Лейни. – Я…
– Еще одна бредовая идея! – фыркнула Берта. – Я даже думать не могу о том, чтобы отдать его Нелли в таком состоянии! Она сразу же смирилась с тем, что ему нужен будет постоянный уход, и, похоже, эта идея нравится ей все больше и больше. Ей невероятно скучно в огромном доме. Если у нее будет рядом тот, кому можно будет постоянно действовать на нервы… она расцветет! Сиделку для менее приятной работы миссис Ламберт уже наняла, она приедет завтра с доктором Портером. Равно как и инвалидное кресло. И она начала называть Тима «малыш». Лейни, если мы отдадим им Тима, через две недели он сдастся и будет одурманивать себя всем, что подвернется под руку! Морфия я ему не дам, но настойки опия у Нелли достаточно… Ну а мужчины, как известно, чаще всего предпочитают виски…
