Мэгги Робинсон - Любовь и верность
– Он… насильник? – дрогнувшим голосом спросила Мэри.
Лорд Рейнберн покраснел.
– Не-ет… – протянул он. – Они сами соглашались. Бедные малютки, изнывающие от желания. Он нес какую-то сладкую ерунду до тех пор, пока они не теряли способность мыслить рационально, а потом резко менял тему разговора и просил денег за свое молчание. Ему было достаточно пригрозить, что он поставит им диагноз «истерия» – это вроде нимфомании, – чтобы их семьи посадили их под замо€к, и тогда они лишились бы всяких надежд на какие-то отели или на что-то еще в будущем. Вот так он зарабатывает деньги.
– Мерзавец! – бросил Оливер.
– Следи за своей речью, – вмешалась тетя Мим, – хотя вообще-то я с тобой согласна. Мэри, если бы я отдавала себе отчет в том, насколько все это рискованно, я бы не позволила тебе заниматься этим делом. Здесь не место для такой девушки, как ты.
Голова лорда Рейнберна повернулась, его брови приподнялись.
– У меня создалось впечатление, что у мисс Арден есть некоторый опыт.
– Человек не может подготовиться именно к этим обстоятельствам, – быстро проговорила Мэри. Она не должна позволить тете Мим запретить ей помогать лорду Рейнберну. В конце концов это дело всего пары дней, и она в любом случае получит большую плату, даже если ей не удастся выполнить его поручение. – Думаю, нам надо согласовать наши действия в субботний вечер. Вполне возможно, что я окажусь в такой ситуации, что не смогу закричать, вы должны это понимать. – Представив, как рука доктора Бауэра с длинными пальцами зажимает ей рот, Мэри поежилась. – Может быть и такое, что я закричу, а вы меня не услышите, если ваши новые друзья будут слишком громко разговаривать, играя в карты и выпивая. Мужчины, рядом с которыми мы сидели за ужином, не услышали бы, даже если бы за соседним столом взорвалась бомба, так они были пьяны. Поэтому мы должны установить какое-то время на мое изнасилование.
– Отличная идея, мисс Арден. Только вас не изнасилуют. – Лорд Рейнберн хмурился именно так, как на всех фотографиях в газетах.
– Ну на попытку изнасиловать меня, – поправилась Мэри. – Ближе к субботнему вечеру мы уточним время, а то вдруг доктор Бауэр по какой-то причине не сможет прийти.
– О, поверьте мне, он отложит все дела и встречи ради того, чтобы одержать надо мной верх. Слишком велик для него будет искус соблазнить двух моих женщин.
– Я не ваша женщина, лорд Рейнберн, – промолвила Мэри, правда, не так твердо, как следовало бы.
– Ему это знать не обязательно. Завтра я притворюсь, что с ума по вам схожу. – Он принял позу влюбленного мужчины, бьющего себя в грудь рукой. Лучше бы ему завтра и на следующий день вести себя иначе, а то он переборщил, и у него был вид полного идиота.
Мэри приподняла одну бровь.
– Надеюсь, это будет не очень трудно, – сказала она.
– Напрашиваетесь на комплименты, мисс Арден? Вы их не получите, пока в них не возникнет необходимость. Перед гостями отеля я буду выглядеть помешанным. Все поверят в то, что я безнадежно влюблен.
Тетя Мим закашлялась.
– Могу я предложить кое-что иное, лорд Рейнберн? – спросила она. – Ни один человек в здравом уме не поверит, что вы с легкостью влюбляетесь. Испытываете страсть – да. У вас такая репутация с тех пор, как вы носили короткие штанишки, а может, и вовсе не носили их – в зависимости от случая.
Мэри зажала рот рукой. Тетя Мим всегда попадала в самую точку.
– Доктора Бауэра будет легче втянуть в игру, если вы предложите ему пари – кто из вас первым сломает сопротивление мисс Арден. Тогда вы сможете находиться в ее компании, не вызывая его подозрений. И не нужно заводить разговоров о любви – вы же до сих пор в трауре, не забыли?
Лорд Рейнберн настолько оцепенел, что Мэри усомнилась, дышит ли он. Был ли он оскорблен разговорами о его распутном поведении? Рассердился ли при упоминании о его умершей жене?
А потом барон рассмеялся. Мэри только один раз слышала его смех, когда предостерегала его от лишних разговоров, пока они шли в столовую. Тогда он остановился, но сейчас хохотал, как развеселившийся медведь, рычал и сопел, пока в его темно-карих глазах не показались слезы. Он нарушил абсолютно все планы, и Мэри на мгновение охватила паника. А вдруг он неуравновешен?
Вдруг он действительно убил собственную жену?
Оливер протянул ему очередную порцию бренди, когда тот на миг замолчал, чтобы набрать в грудь воздуха, и барон осушил бокал до дна. Переведя дух, лорд Рейнберн подмигнул Мэри, а затем повернулся к тете Мим:
– Мне говорили, что вы буквально творите чудеса, но никто не упоминал, насколько вы прямолинейны, миссис Ивенсон. Вы абсолютно правы. Я не влюблюсь в мисс Арден или еще в кого-нибудь, вся эта ерунда для меня в прошлом, Бауэру это, без сомнения, известно. Итак, отлично. Я сыграю большого распутника, чтобы спровоцировать Бауэра. Я знаю, как исполнить эту роль, как вы заметили.
Роль, которую он играл в течение всего обеда, подумала Мэри. Он довел флирт до больших высот – и глубин. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не заметить его «случайных» прикосновений и неподобающих замечаний.
Мэри Арден должна притвориться наивной старой девой, но Мэри Ивенсон – тоже старая дева – больше не наивная простушка. Была ли она ею когда-нибудь? Заворачивая в бумагу ножки ягненка и разливая по бутылкам прованское масло, она избавилась от романтических мечтаний, которые занимали ее, когда она была еще школьницей. А вращаясь последние четыре года среди высокопоставленных и простых людей, она почти озлобилась на весь человеческий род. Пьяные лакеи и расточительные герцоги были двумя сторонами одной монеты. Большинство людей не знали, как избавиться от собственных проблем, и Мэри раздражало, что ее часто нанимали для того, чтобы она занималась ими, хотя ее умения для этого и не требовались.
Но только не на этот раз. Трудности лорда Рейнберна не исчезнут, даже если они разоблачат доктора Бауэра. И она не может дать ему то, в чем он нуждается.
Потому что Мэри не может обеспечить его физическим комфортом. К тому же он получал достаточно таких вещей от своих хористок. Она не будет заниматься благотворительностью по отношению к покойной леди Эдит Рейнберн, которая настолько разочаровала собственного мужа, что из-за этого он изменил брачным клятвам, а теперь затеял эту абсурдную игру, чтобы отомстить за ее смерть.
Обычно люди просто так не выпадают из окна собственной спальни. Ее толкнули?
Или она сама выпрыгнула?
Мэри не спросила об этом. Она совсем не такая прямолинейная, как тетя Мим.
– Что ж, теперь, когда мы обо всем договорились, я предлагаю встретиться после моего осмотра у доктора, чтобы вы начали воздействовать на меня своими чарами. Предлагаю назначить встречу за легким завтраком на одиннадцать часов, на веранде, – сказала она.
– До завтрашнего утра еще так долго. – Лорд Рейнберн встал, его лицо залилось краской. – Прошу вас извинить меня за мое поведение во время обеда. Я не понял…
– …Что я – уважаемая женщина? – подсказала ему Мэри. – Я на это не обиделась, милорд. Должна сказать, что это для меня неплохой урок. Постараюсь делать вид, что льстивые речи доктора Бауэра достигают своей цели. По крайней мере до воскресенья.
– Мне кажется, ничто другое не будет для вас приемлемым, мисс Арден, – проговорил лорд Рейнберн. – Доброй ночи, миссис Ивенсон. Оливер.
– Приятных сновидений, – улыбнувшись ему, промолвила тетя Мим.
Даже когда дверь за бароном закрылась, улыбка не исчезла с ее лица.
– Он мне нравится, – заявила она.
Мэри закатила глаза.
– Вы только что познакомились с ним, тетя Мим.
– Он этого не знает. Красивый дьявол. Истерзанная душа.
– Мне он тоже нравится, – высоким голосом вставил Оливер.
Еще бы. У Оливера была фатальная слабость к красивым мужчинам. Богатый отец вышвырнул его из дома, застав Оливера в объятиях элегантного французского шеф-повара, служившего в их доме. Француз по-прежнему работал у отца Оливера, потому что не мог же мистер Палмер отказаться от знаменитого террина из гусиной печенки! Зато Оливер, младший из шести сыновей, вернуться домой уже не мог.
Если бы он не был осторожен, то кончил бы как бедный мистер Уайльд [1]. Мэри этого допустить не могла и стала относиться к Оливеру как к своему младшему брату. Он был куда приветливее и преданнее Альберта и заслуживал счастья, где бы он его ни нашел.
Мэри притворилась, что зевает и потягивается.
– Я так устала! – вымолвила она. – Уверена, что засну, как только моя голова коснется подушки. Пойдем, Оливер, будь хорошим братом и проводи меня по коридору.
