Мари Грей - Произведение искусства

Мари Грей

Произведение искусства

Жюстин была крайне озабочена. Она уже долгое время находилась в тупике, а так как это было для нее редкостью, то она пребывала в полной растерянности. Нет, речь не идет о трагедии в обычном понимании: ее жизни ничего не угрожало, она не была больна, не лишилась средств к существованию, ей не грозила никакая катастрофа. Нет! Все дело было в Адаме – Адаме, который ждал ее, неподвижный, на холсте, мечтая о завершении.

Адам был ее фетишем, идеалом, мечтой. Она начала писать эту картину два года назад, и все не решалась положить последний мазок, чтобы завершить работу. Картина была огромной. Мужчина стоял, широко расставив ноги, заложив руки за голову. Кудри цвета меда ласкали массивные плечи. Пронзительные глаза притягивали своей порочной игривостью: мужчина, сознающий свою привлекательность и извлекающий из этого выгоду, часто даже злоупотребляя этим. Его точеное тело, казалось, излучало сладострастие и любовь к жизни. Его рот с полными губами ждал лишь женское тело, чтобы завладеть им. Он стоял, ожидая, когда придут покорять его… его и серебристую гору, на которой он стоял.

Жюстин была убеждена, что эта картина, если, конечно, она будет завершена, изменит ее жизнь, что она, по меньшей мере, олицетворяет официальное начало ее карьеры художника. Она считала, что ее талант с блеском раскрылся в этой картине, пусть и незаконченной. Более того, в голове роились тучи новых идей, ожидавших, когда она примется за них. У нее было столько планов! Однако все эти прекрасные мысли отказывались воплотиться в жизнь, пока она не завершит Адама.

В этом, собственно, и заключалась проблема. Жюстин понимала, что пока она не завершит начатое, не стоит и приниматься за новую работу. Она неоднократно пыталась, но каждый раз, когда ее взгляд падал на Адама, новый замысел становился пресным и неинтересным – Адам завладевал ее мыслями, преследовал ее.

С практической точки зрения ему не хватало пустяка. Нужно было немного, чтобы сделать его идеальным. Жюстин собрала Адама из разных составляющих мужчин, которых знала, и встречи с которыми были для нее значимыми. Например, голова с медовыми кудрями и неотразимая улыбка принадлежали Александру. Он был, как и она, студентом Академии Изящных Искусств. Она заметила его в первый же день учебы, опасаясь поначалу его потрясающей красоты. Жюстин была эстеткой с рождения; красота в любом проявлении и форме увлекала и восхищала ее. Но в случае с Александром эта красота была невероятной, и, несмотря на излишнее высокомерие и самоуверенность молодого человека, Жюстин была сражена наповал.

Спустя несколько недель, в течение которых Жюстин любовалась им, желая его все больше и больше, мечтая о нем долгими вечерами и даже пытаясь набрасывать его несравненное лицо на клочках бумаги, Александр заговорил с ней после занятий в пятницу, приглашая выпить по стаканчику. Казалось, он не сомневается в ее ответе, ведя ее уверенным шагом к выходу.

Расположившись напротив нее с кружкой пенистого пива, он прямо сказал:

– Ты мне нужна так же, как я нужен тебе.

Она хотела протестовать, но это было бесполезно. Она желала его с необоримой силой. Она никогда еще не занималась любовью с таким красивым юношей, и не смогла бы ждать долго, чтобы выяснить, какой из него любовник. Бросившись в омут с головой, она ответила:

– Тогда что мы тут делаем?

Она отправилась к нему, не задавая вопросов. Она хотела быть рядом с ним, в его кровати, или в каком-нибудь другом удобном месте, и как можно меньше одетая.

Он закрыл за ней дверь, и сел удобно в кресло, предоставляя ей право самой подойти. Она медленно приблизилась, встала перед ним на колени и расстегнула рубашку. Она покрыла поцелуями его грудь и живот, пощекотала губами шею и, наконец, приникла к губам, которыми так долго грезила. Они были мягкими, полными и чарующе чувственными. Он целовался, как бог, нежно, почти застенчиво, скользя языком во рту Жюстин, перед тем как стать требовательным и оценивающим.

Наконец он расстегнул блузку Жюстин и покрыл поцелуями ее набухшую грудь, лаская ее губами, пока не восстали ее соски.

Жюстин любовалась его великолепными золотыми локонами, завитки которых чуть подрагивали. Она гладила их, удивленная и восхищенная их мягкостью и упругостью. Она страстно хотела знать, такого же ли оттенка волосы у него внизу живота.

Она сняла с Александра брюки и освободила его орган, с удовлетворением увидев, какой он напряженный. Волосы вокруг него были более глубокого оттенка, но тоже отливали золотистым цветом. Она припала к его стеблю губами. Ее рот дразнил, посасывал, обильно смачивал его слюной, перед тем как снова целиком вобрать его как можно глубже.

Кажется, Александр оценил ее усилия и принялся поглаживать ей затылок, подбадривая. Жюстин добавила к своему талантливому рту еще и руку, лаская и сжимая ловкими пальцами его плоть. В какой-то момент, видя, что Александр не собирается прерывать ее, она встала и сняла одежду. Затем растянулась на нем, прижимаясь своим, уже влажным лоном к его возбужденному члену.

Она снова поцеловала его и почувствовала руку Александра, пробравшуюся между ее бедер. Он нежно пощекотал ее, и Жюстин медленно, с наслаждением, впустила его в себя. Ее тело приподнялось и с силой опустилось на его восставшее естество. Она сидела на нем верхом, ожидая, что он продолжит свои ласки.

Как он был красив! Его лицо приняло полумечтательное, полунасмешливое выражение лукавого ангела, его прекрасные зеленые глаза с ресницами, даже слишком длинными для мужчины, пристально смотрели на нее.

Жюстин прочитала в его глазах, что он предоставляет ей право распоряжаться его телом и красотой и извлечь из этого все возможные выгоды. Он хочет, чтобы она занялась с ним любовью? Что ж! Она займется с ним любовью.

Она встала и потянула его на пол, где он лег на спину. Жюстин взяла его пояс, стянула им его руки и привязала их к дивану. Его зеленые глаза пристально следили за ней.

Видя его в таком положении и сознавая, что он полностью в ее распоряжении, она почувствовала, как в низу ее живота нарастает возбуждение. Она приблизилась к нему, положила его ноги себе на плечи. Она ласкала его, почти приблизившись к его мужественности лицом, скользя по ней пальцем и слегка щекоча нежную плоть. Потом она встала над ним на колени, придвинув свое лоно к его рту, который принялся ласкать ее и покусывать так, что Жюстин чуть было не взорвалась в оргазме. Желая оттянуть этот чудесный миг, чтобы еще больше насладиться им, она приподнялась, чтобы нанизаться прямо на возвышающийся член Александра и поскакать на нем на вершину их взаимного наслаждения.

Жюстин приступила к этому со знанием дела: она медленно, очень медленно заскользила вниз по упругому стержню, опускаясь с каждой секундой ниже и чувствуя, как сладко вздрагивает в ней его плоть. Замерев на несколько мгновений, она опустилась еще ниже, ощущая внизу живота восхитительное надавливание. Она слегка покачивалась, прижимая руку Александра ко входу в заполняемое им лоно. Он поглаживал ее между распахнутых бедер, осязая ладонью увлажненную плоть и пушистую шерстку. Жюстин захотелось еще более усилить удовольствие. Она начала двигаться, постепенно ускоряя ритм и делая его необузданным. Александр продолжал лакать ее, и она уже предчувствовала приближение неизбежного оргазма. Однако после долгих минут, во время которых Жюстин поняла, что не достигнет оргазма, Александр стал вдруг бороться со своими путами, чтобы, освободившись, усилить свой натиск. Глаза его горели.

Его взгляд заставил ее забыть о собственной неудаче. Жюстин почти подпрыгнула на нем, заставив его взорваться, и почувствовала, как его тело покрылось испариной. Она развязала его, и легла рядом на ковер, восстанавливая дыхание в объятиях этого самого красивого мужчины, которого она когда-либо знала.

Жюстин и Александр встречались после этого всего несколько раз, и кроме постельных забав, их мало что связывало. Жюстин находила его приятным в общении, но ему не хватало глубины. Кроме того, он не собирался ради нее лишаться других удовольствий, а Жюстин не собиралась постоянно пребывать в «боевой» готовности в любой момент удовлетворять его вожделение.

Они расстались без особых волнений, каждый вернулся к жизни, которую вел до этого. Жюстин сохранила приятное воспоминание об Александре, и, естественно, она подарила Адаму лицо Александра. Но только лицо.

Тело ее героя, с великолепно обрисованными мускулами, длинными, сильными ногами и мощными руками, принадлежало Джону. Тело спортсмена. Настоящего, а не просто посетителя спортзала. Жюстин как-то заметила его в большом парке на окраине города, куда она регулярно приходила рисовать. Ей нравилось наблюдать за людьми вокруг: мать с ребенком, увлеченно запускающие воздушного змея; пожилой человек, сидящий на скамейке и, казалось, размышляющий над прожитыми годами; обнявшаяся парочка, медленно бредущая и постоянно останавливающаяся, чтобы поцеловаться; молодой человек на пробежке, чья влажная от пота одежда позволяла угадывать великолепные очертания его тела. Молодой человек на пробежке, который улыбался Жюстин. Хм… очень красивый молодой человек на пробежке!