Кэтрин Стоун - От сердца к сердцу
– Но ведь может так случиться, что тебе придется работать, папочка.
– Нет, Мерри, я не буду работать в эти дни, что бы ни произошло.
– Но если случится что-то очень важное, вроде мирной конференции… Я не расстроюсь, если ты не сможешь быть с нами.
– Все будет хорошо, детка, ведь правда? – спросил Джеффри у своей милой девочки. Но он уже знал ответ: «Да, все будет хорошо», потому что они очень любили друг друга. – Но я уверен, что двух отпусков подряд не бывает, так что планы на один лучше составить немедленно.
Через пять минут после того, как Мерри убежала в школу, Джеффри с Джулией вышли в вестибюль, чтобы дождаться там лимузина со студии.
– Мне очень нравится цепочка, Джеффри. И то, что ты наметил себе отпуск. У нас ведь до сих пор не было медового месяца, дорогой?
– Я думал, может, отложить его до тех пор, пока все наши дети подрастут. Но я не представляю, как мы могли бы поехать куда-то без Мерри, а ты?
– Я тоже.
Джеффри нежно поцеловал Джулию. Когда лимузин показался на дорожке, ведущей к подъезду, Джеффри взял свой «дипломат», в котором лежал двойной альбом Сэма Хантера.
– Я люблю тебя, Джули.
– Я хочу, чтобы ты любил меня. – Джулия улыбнулась ему, и в ее улыбке не было и тени сомнения. – И я желаю счастья Дайане.
– Здравствуй, Дайана, – спокойно проговорил Джеффри, позвонив Дайане по ее личному телефону.
– Джеффри?
– Я должен увидеть тебя. Это очень важно.
– Джеффри…
– Это идея Джулии, – добавил Джеффри.
– Да?
– Ты свободна сегодня вечером?
– Нет. Вообще-то в семь вечера я улетаю на отдых во Флориду.
– Во Флориду, а не в Малибу?
– Ты так хорошо знаешь меня. Мне иногда приходят в голову мазохистские идеи. Вот и недавно я придумала, что должна проверить состояние Дженни. Поэтому и взяла отпуск. Мне нужно по душам побеседовать с самой собой.
– А не появятся у тебя другие темы для разговора?
– Кроме Сэма? Ах да, мне предложили подумать о том, чтобы я возглавила институт. Мне не кажется, что это очень важно для института, потому что мы с Томом больше не враждуем. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы эта должность досталась Тому. Я уже подумываю, не вычеркнуть ли себя из списка кандидатов.
– Знаешь, я чувствую, что все должно получиться.
– Ты это серьезно? Какое мудрое замечание, основанное на фактах, господин ведущий!
«У меня и в самом деле есть факты», – подумал Джеффри.
– Ты сможешь увидеться со мной до отъезда, Дайана?
– То есть днем?
– Когда сможешь.
– Я вообще-то свободна, занимаюсь сейчас только бумагами.
– Так давай встретимся у тебя через час. О’кей?
– Привет! – Джеффри тепло улыбнулся знакомым сапфировым глазам.
Она была немного усталой, но тоже приветливо улыбалась ему.
– Привет! – Подняв вверх голову, Дайана тихо спросила: – Это правда была идея Джулии?
– Правда. Вчера вечером мы обнаружили кое-что, о чем ты должна узнать. Джулия уверена, что это важно для тебя, и предложила, чтобы мы с тобой встретились. – Взгляд Джеффри на мгновение оторвался от глаз Дайаны, и он окинул взором гостиную. – Тут ведь есть проигрыватель?
– Да. Чейз иногда слушал оперы.
– Отлично. Впрочем, это уже не важно. В альбоме есть буклет со словами песен, – сказал Джеффри, вынимая из «дипломата» альбом Сэма Хантера и вручая его Дайане. А потом, не дожидаясь, пока она будет слушать музыку и мучить себя вопросами, на которые ответят ей песни Сэма, Джеффри поспешил сообщить Дайане: – Сэм все еще любит тебя, дорогая. Всегда любил.
– Что? – Дайана даже не взглянула на альбом. Вместо этого она смотрела прямо в синие глаза, которым так привыкла доверять. – Откуда ты знаешь?
– Из песен этого альбома, который был выпущен совсем недавно. Сэм поет о своей любви к тебе, Дайана. Здесь во всех песнях он обращается к тебе и просит вернуться. Он хотел этого сразу после смерти отца.
– Он обращается ко мне по имени? – тихо спросила Дайана.
– С тех пор как это стало безопасно для тебя, то есть после смерти его родителя. А до этого… Дорогая, это совершенно понятно, что все его произведения всегда были посвящены тебе.
– Так все эти годы… – прошептала Дайана, погрузившись в болезненные воспоминания о невозвратной потере, – он любил меня?
– Да, как любит и теперь. Последняя песня Сэма называется «Королева Сердец». Мне всегда казалось, что это имя тебе подходит, хоть оно тебе и не нравилось. Но Сэм того же мнения, что и я. Свидетельство тому – эта его песня. – Джеффри ласково погладил ее по щеке и заглянул в полные надежды сапфировые глаза. – Теперь мне надо идти, дорогая. Только не слишком-то предавайся воспоминаниям, а не то опоздаешь на самолет.
– Он не улетит раньше семи.
– Нет, Дайана, твой самолет – в четыре. – С этими словами Джеффри вынул из кармана билет на рейс «Юнайтед эйрлайнз». – Он будет в Лос-Анджелесе в половине девятого. Я решил усадить тебя на место «2Б».
– Джеффри…
Джеффри улыбнулся:
– Билет только в один конец.
– Я увижу его, да?
– Надеюсь.
– О, Джеффри, спасибо тебе, – тихо прошептала Дайана. – И пожалуйста, поблагодари Джулию от моего имени.
– Она тоже просила меня сказать тебе спасибо.
Дайана сохранила листок, на котором Сэм написал свой домашний телефон. Она не переписала номер в свою записную книжку, однако почему-то не выбросила смятый листочек.
Прилетев в Лос-Анджелес, она набрала его номер.
– Сэм? Это Дайана.
– Дайана…
– Помнишь меня? – тихо спросила она.
Сэм задал ей тот же вопрос одним дождливым вечером в Бостоне.
– Да. Я помню тебя, – волнуясь, прошептал Сэм. А потом ответил ей ее же словами, прозвучавшими в тот вечер: – Ты где?
– В аэропорту.
– Ты приехала к нам?
– Да.
– Я только одену мою девочку, и мы приедем за тобой. Подождешь?
– Дженни спит?
– Да, но она будет спать и в машине.
– Я просто возьму такси. Так будет быстрее, – прошептала она.
Сэм поджидал ее на крыльце, не удаляясь от дома на случай, если Дженни проснется.
В октябре и Сэм, и Дайана старались скрыть все еще жившую в них любовь друг к другу. Но теперь и сапфировые, и темно-карие глаза светились от радости, надежды и любви.
– О, Дайана, – проговорил Сэм, – как же я скучал по тебе!
– А я как скучала, Сэм!
Нежно погладив Дайану по щеке, Сэм поднял ее чемодан и, взяв за руку, повел наверх, на второй этаж своего бунгало, глядящего окнами на океан. Некоторое время они молча смотрели на золотую лунную дорожку, мерцавшую на черной глади ночного океана. Потом Сэм провел Дайану в комнату, где крепко спала Дженни.
– Привет, малышка, – шепнула Дайана.
