Час до конца сентября (СИ) - Меандр

- Да я таблетки уже пью! - простонала она, своим признанием разрешая все…

Кое-как разлепились, буквально плавая в поту, и оба одновременно прыснули смехом. Половую жизнь начали на полу! Хорошо еще, котенок не прибежал помогать, забился куда-то в угол от такого безобразия. Собрали в четыре руки одежду, шпильки из ее волос, поправили ковер. Быстро сполоснулись под тоненькой струйкой прохладной воды в еще неисправном душе, улеглись на кровать.

- Спать хочешь, любимая? - Назар безумно хотел подремать, но боялся, вдруг опять убежит его сказка, когда разомкнутся руки.

- Очень! Назар… А я боялась так.

- Чего? Меня? - глаза слипались, но он понимал, что женщине после секса надо выговориться. - Я не кусаюсь, родная. Хотя…

- Ай! - взвизгнула Катя притворно, когда мужчина внезапно прикусил ее за большой палец, пока она гладила ладонью его щеку. - Тебя не боялась, как себя показать, честно. Ты у меня такой красивый, девчонки в школе уже прихорашиваются, когда ты заходишь.

- Ну и дуры. - Назар усмехнулся. Надо же, он для нее красив. Ни разу его красивым не называли, когда здоровым был. А тут - красивый. - Я тебя одну вижу, в этом плане никогда не сомневайся, Катюшка, никогда.

- Хорошо, - вздохнула она, наполненная простым женским счастьем, засыпая.

(5 августа, воскресенье, +25)

Четыре дня соседский дом стоял темным, тихим, только днем приходила Наташа покормить кота и полить теплицы. Каждый вечер, возвращаясь с работы, Решад надеялся увидеть свет на террасе, услышать хрустальный смех, пусть даже адресованный другому, не зря же идут шепотки, что Костя все-таки соблазнил городскую выгодной партией, поэтому она и умчалась в Казань, готовиться к свадьбе.

Вон, уже и Назар с Катюхой завтра собрались заявление подавать, счастливые ходят, обнимаются при каждом удобном случае. Лешка от своей Наты не отлипает, вчера зашел к ним без звонка, даже неловко получилось. Все кругом счастливы…

И соседка счастлива, наверняка.

Стоило представить их вдвоем с Кащеем, наедине, а теперь они точно вместе, как темная волна ревности поднималась изнутри, напрочь отключала разум, невыносимой пыткой разрывала душу, тревожа раны окровавленного зверя, навек поселившегося в темных глубинах. Он и не знал, что способен на такие эмоции, но с рыжей мавкой испытал, кажется, всю палитру чувств. И не перестанут раскачиваться и скрипеть эти эмоциональные качели, пока не признается, что любит эту сумасшедшую...

Сам видел в тот вечер, после пожара, как парочка ворковала около машины Костяна, и этот позер стоял перед ней на колене, плюс ее слова, что Кащей замуж позвал. А то, что она заблокировала его номер, ограничила доступ к страницам в сети, лишь подтверждало окончательную победу друга. И это многообещающее и игривое: «Мой любимый Костик».

Хотя бы в здравом смысле выбора ей не откажешь. У Кащея все впереди - карьера, в Казани он долго не задержится, Москва в перспективе, ее семья с радостью примет такого зятя. Равного.

Лишь бы счастлива была…

А что она говорила до этого возле горящего дома - лишь из жалости и на адреналине от пережитого страха, точно так же уговаривала Леонида Матвеича не умирать в магазине. Да и в спальне, даже в нетрезвом виде ни разу не назвала его имя, что это именно ему предназначены все признания, хорошо еще, аккуратно уточнил.

В ее жизни он - никто. Сосед по улице. Почему не сдох в шестнадцатом году...

 (7 августа, вторник. +25)

Во вторник утром, перед поминками, мать попросила полить участок, начало августа выдалось жарким, и неизвестно еще, когда пойдет дождь. Уже подходя к кустам жимолости в углу сада, Решад задумался, и случайно направил поток воды из шланга в чужой огород.

- С-сука! - взвизгнули знакомым голосом соседские заросли ежевики. - Нахрена так делать, а?

Решад бросил шланг на землю, перемахнул через хлипкий забор, не веря своим ушам. Приехала! Хотя бы на пару минут увидеть, обнять, поцеловать, и пусть бьет, кусает, смеется над ним, он стерпит все…

А после можно заползти под крыльцо, тихо подвывая обессиленному зверю от ревности и боли чужого счастья. Отпустить. Он станет немым свидетелем этого счастья, что непременно будет разворачиваться на его глазах. Будут же с Кащеем приезжать на лето с красивыми рыжими детьми, вежливо здороваться через забор.

Его же жизнь, никому не нужная, исчезнет без следа…

На тропинке стояла мокрая с головы до ног Ира, и пыталась привести себя в порядок, но получалось плохо. Тонкий сарафанчик облепил фигурку, в резиновых калошках радостно хлюпало. Спелые ежевичины усыпали землю под ногами девушки, показывая траекторию полета ведра, брошенного от неожиданности в грядку с цветной капустой.

- Я случайно, честно, Ирка, извини, а?

- Да чтоб ты провалился, ей-Богу! Ты же хотел уехать, какого хрена лысого ты еще здесь?

- Никуда я не еду. Ты была права.

- Вот только не надо делать одолжений! Собрался - вали на все четыре стороны!

- А знаешь, погуляю на вашей с Кащеем свадьбе, и свалю, не сомневайся! Грех упускать такой повод нажраться.

- Чего-о-о? Ты совсем рехнулся? Какая свадьба?

- Ты не выходишь за Костяна замуж? Ты же сама говорила, нет?

- Да я за Леонида Матвеевича лучше пойду! - подобрав ведерко, Ира развернулась в сторону дома. - Одни идиоты кругом…

Решад так и остался стоять на тропинке, глупо улыбаясь счастливым новостям. Потом вспомнил о брошенном под кусты шланге, чертыхнулся под нос. И как он пробрался сюда через эти колючки?

- Хлеба-а-ать воды из-под копытца, это какой верблюд в тебя так плюнул? - удивилась Женька виду подруги.

- Есть тут один. Все тот же.

- Божечки-кошечки, однажды вы прибьете друг друга. Или залезете в одну постель, и там прибьете. Между вами, как ближе метра, воздух сгущается, шаровые молнии летают с убойным радиусом действия, подходить страшно. Бахтияр смеялся, что спички можно зажигать. Когда разговеешься, монашка?

- Ай, - махнула рукой Ирина, ушла к себе переодеться, вернулась на кухню. - Поржать хочешь? Меня уже замуж выдали за Костика, съездила, называется, на мамин день рождения. Интересно, что за рояль в кусты закатился, когда мы разговаривали после пожара? Кстати, все забываю переименовать Кащея в телефоне.

- А что, Костя тебе предложение делал? Да у вас в деревне Санта-Барбара какая-то.

- Делал. Вот только мои родственники его заинтересовали больше, чем я сама. Знаешь, Жень, он же неплохой парень. О, нужно его познакомить с Ландышкой!

- Кстати, неплохой получится тандем. Она быстро сожмет в кулачке его яйца и кредитку. Он сейчас в Казани обретается?

- Да. Поеду в следующий раз, устроим встречу.

- Санта-Барбара…

- И кто бы говорил на счет Санта-Барбары, мачеха моя улюбленная.

- Долго будешь подкалывать?

- Всю жизнь!

- Я тебя тоже обожаю, падчерица. За подснежниками теперь можно тебя посылать. Так что у вас с соседом?

- Я его люблю, Жень, больше жизни, только очередной в его списке «трахнуть и забыть» быть не хочу. Увидела сейчас, чуть на шею не бросилась, а ему фиолетово, опять начал орать на меня. Правда, я первая заорала, но это от неожиданности, честно. А он стоит и ржет в лицо. Ненавижу!

- Ты определись, любишь или ненавидишь. А три месяца назад, как только не крыла его, помню-помню эпитеты. И дятел со свистящей флягой, и животное похотливое, да?

- А что изменилось? Ничего!

- Ты влюблена, вот что изменилось.

- Вот только он - нет.

- Слушай, а где Даня с Танюшкой? - не дав подруге разреветься, спохватилась Женька. - Если дети притихли - не к добру!

- Вспомнила. Вон, братец мой младшенький в гостевой комнате третью обоину разрисовывает. А Танюшка Шлимана дрессирует лапу подавать, и с ее упорством к вечеру котяра поймет, что от него хотят, и таки даст. Не лапу, так лапой. А сейчас еще двух бесенят приведут.