Даниэла Стил - Семейный альбом
– А где же Энн?
Потом был небольшой ланч у них дома – больше Энн не разрешила ничего устроить. Повсюду стояли цветы, шампанское было великолепным. И Фэй в зеленом шелковом костюме, оттенявшем глаза, казалась спокойной и сдержанной. Но она не чувствовала себя матерью невесты. Все собравшиеся будто играли в пьесе, особенно Гейл, которая вот-вот отправится домой с отцом. Вечером, перед тем как отбыть в сером «роллсе», Энн на прощанье поцеловала и мать, и отца. Фэй не стала спрашивать, уверена ли она в своем выборе, – глаза дочери говорили красноречивее всяких слов. Она отдала себя этому мужчине и сейчас была счастлива.
Гейл притихла, но искренне радовалась за обоих. Несколько недель назад девушки закончили школу, и теперь они все вместе полетят в Нью-Йорк; Гейл собралась в школу дизайна и поселится в Барбизоне, как когда-то Ванесса. Новобрачные оставят Гейл там, а сами полетят в Сан-Хуан, потом в Сан-Томас и Сан-Мартин и закончат путешествие в Санта-Круз. Поездка продлится несколько недель, спешить им некуда. Билл хотел, чтобы в Нью-Йорке Энн прошлась по магазинам. Он собирался купить ей ювелирные украшения у Гарри Уинстона или Дэвида Уэбба и кое-какую одежду.
– Ты меня испортишь! – улыбнулась Энн и поцеловала Билла в шею; ничего ей от него не надо, кроме любви.
Кое-что он намеревался купить и Гейл.
– Ну, миссис Стейн, как мы себя чувствуем? – Он улыбнулся, лежа рядом с ней на большой кровати, впервые за два года совершенно законно.
– Замечательно. – Она скорчила гримаску, как маленькая девочка, которая до сих пор заплетает на ночь волосы в косичку; на ней была кружевная ночная рубашка, свадебный подарок Вэл, совершенно сейчас ненужная.
Лайонел не приехал на свадьбу, он все еще находился в Германии. Его ждали через несколько недель. Вэн вернулась в Нью-Йорк, окунулась в учебу. Но все это не интересовало Энн, ей был нужен только Билл. Она счастливыми глазами смотрела на мужа, вспоминая прошлое.
– Я чувствую себя так, будто замужем за тобой всю жизнь. – Это ощущение не покидало ее ни на минуту.
– И я тоже.
Друзья, конечно, подшучивали над ним, но относились с пониманием.
– Колыбельку ограбил, старичок? – Многие завидовали ему, некоторые злословили за спиной, но Билл не реагировал. Он думал только о своем маленьком сокровище, и так будет всегда.
В эту ночь они заснули в объятиях друг друга, ошеломленные долгожданной свободой. Утром лениво позавтракали с Гейл и начали упаковывать вещи: вечером они улетали в Нью-Йорк, как и планировали. Энн подумала, что надо позвонить родителям, попрощаться. Но потом забыла. Ей нечего им сказать, призналась она Биллу уже в самолете.
– Ты несправедлива к ним, любовь моя. Они потеряли все, что могли. Просто никогда тебя не понимали.
Родители лишили ее детства, мучали из-за Билла, они потеряли ее и разрушили бы ее жизнь, если бы не он. Энн снова восхищенно посмотрела на мужа.
Пассажиры в салоне первого класса, очевидно, думали, что он путешествует с двумя дочками. Энн села между Биллом и Гейл. Муж вздремнул в полете, а она болтала с подругой, обсуждая два дня в Нью-Йорке, которые они проведут перед отъездом в Барбизон, а потом Энн и Билл полетят проводить свой медовый месяц.
В следующие два дня они ходили по магазинам.
Энн никогда в жизни не видела столько изумительных вещей, разве что в фильмах матери. Билл купил Гейл прекрасное норковое пальто спортивного стиля и такую же шапочку. Он сказал, что ей нужна теплая одежда и лыжный костюм, новая пара лыж, полдюжины платьев от Бенделя, шесть пар туфель от Гуччи и золотой браслет от Картье, от которого она пришла в полный восторг. Но больше всего вещей было куплено для новобрачной: длинное норковое манто на вечер, короткое на день, платья, костюмы, блузки, юбки, сумочки, несколько коробок с прекрасной обувью, итальянские сапоги, кольцо с изумрудом, замечательная бриллиантовая брошь, серьги от Ван-Клифа, которые ей очень понравились, и еще два золотых браслета. Энн восхищалась обновками, а в последний день он подарил ей прелестную вещицу от Дэвида Уэбба – лев, обхвативший ягненка, из цельного золотого слитка. От статуэтки невозможно было отвести глаз.
– Что мне со всем этим делать?
Энн встала посреди номера, оглядывая сокровища: роскошные меха, одежду, свисавшую отовсюду, коробки с обувью, сумки, меховые шляпы, а в ее чемодане лежало полдюжины футляров с украшениями. Такое обилие вещей удручало бы ее, если бы это не доставляло такого удовольствия Биллу. Себе он приобрел плащ на меху и новые золотые часы, но покупать для себя было неинтересно. Гейл тоже так считала. У нее полно хороших вещей, и она не завидовала Энн. Они стали почти сестрами, и отец по-прежнему выполнял все желания дочери. Билл был очень щедрым человеком, о чем ему и сказали девочки в последний вечер. Все трое наслаждались каждой минутой.
Глаза Ванессы чуть не вылезли из орбит, когда они с Джейсоном встретили их в «Оук Рум» и Энн плавно прошествовала через зал в прекрасно сшитых красных слаксах и кремовой шелковой рубашке, с красной крокодиловой сумочкой и в норковом манто, от которого столбенели даже видавшие виды нью-йоркцы. Вэн заметила бриллианты, сверкавшие у нее на пальцах, браслет от Уэбба на запястье и два маленьких рубина в ушах. Энн выглядела так очаровательно и вместе с тем значительно, что Ванесса едва узнала свою маленькую сестренку.
– Энн! – С открытым ртом она уставилась на нее. Энн снова заплела волосы в косу, косметики было совсем немного, но одежда и украшения так хороши, что она выглядела так, будто только что сошла с обложки «Вога». Ванесса и не думала, что сестра может быть такой. Она не могла не заметить, что Джейсон тоже поражен.
– Мы ходили по магазинам, это что-то ужасное. – Голос Энн, как всегда, звучал мягко. Она быстро и стыдливо посмотрела на Билла, тот улыбнулся. – Он меня портит.
– Я вижу.
Она заказала дюббон, единственный напиток, который любила, Ванесса и Джейсон – по скотчу, Билл пил мартини, Гейл – белое вино. Все непринужденно болтали о пустяках. Молодежь вспоминала об озере Тахо, где они славно отдохнули два года назад; Энн расспрашивала Джейсона о работе. У него все было замечательно. Он получил степень через несколько недель после того, как ему исполнилось двадцать шесть лет, успешно завершил диссертацию, отнявшую у него больше восьми лет, и сейчас работает – преподает литературу в Нью-Йоркском университете. От этого поприща он не в восторге и по-прежнему занимается своей пьесой, только пока не знает, кому ее предложить.
– Все пытаюсь Ванессу сделать своим соавтором, объединиться с ней, но она не хочет.
– Тогда я едва ли смогу удержаться в колледже, – объяснила она Биллу, который был ей приятен и, к тому же, по-отечески относился к Энн. Ванессе предстояло учиться еще два года, и только это сейчас занимало ее мысли. Она хотела закончить учебу и получить хорошую работу, по возможности в Нью-Йорке. Энн подозревала, что это только из-за Джейсона. Они вместе уже два с половиной года, удивительно, почему они до сих пор не поженились. Вечером Гейл спросила ее о том же самом. В ответ Энн пожала плечами. Она не совсем понимала их отношения, но чувствовала, что Джейсон и Вэн жили как бы параллельно, каждый занимался своим собственным делом. Оба не жаждали брачных оков и даже не упоминали о детях, говоря только о своей работе, о сочинительстве, о его пьесе.
