Эстер Браун - Маленькая леди и принц
Нельсон тем временем пытался разговорить Леони. Закончились его потуги длинной лекцией о праве наследования, однако он выдержал это испытание весьма достойно, даже поддакивал и издавал разнообразные «мм» и «угу», по-моему, во вполне подходящие минуты.
В целом же, подумала я, когда яхта величественно входила в гавань, и вся наша компания, и этот вечер просто восхитительны!
– Желает кто-нибудь выпить? – спросил Ники, отстраняясь от перил, у которых мы остановились, чтобы полюбоваться россыпью огней в сгущавшихся сумерках. – Если хочешь, Нелли, я распоряжусь, и специально для тебя приготовят кружку чая.
– Нет, спасибо,– сквозь зубы процедил Нельсон.
– А я бы не отказалась от чашечки ирландского кофе,– сказала Леони.
– Захотелось чего-нибудь горяченького и бодрящего? Что ж, устроим! Пошли со мной вниз,– ответил Ники, многозначительно подмигивая мне.
Я притворилась, что ничего не заметила, но, когда он исчез из виду, поежилась.
– Холодно? – тотчас спросил Нельсон.
Я и глазом не успела моргнуть, как он снял свитер и накинул его на мои обнаженные плечи.
– Спасибо,– пробормотала я, укутываясь. Я ни капли не замерзла, но меня очень тронул этот заботливый жест. – Потрясающий вид!
– Да,– ответил Нельсон, странно на меня глядя. – Потрясающий…
Он сдавленно кашлянул.
Я расценила его неловкость как нежелание признавать красивым что бы то ни было, связанное с Ники, и взяла Нельсона за руку.
– Спасибо, что приехал со мной и что так стараешься быть сдержанным. Я это очень ценю. Ты настоящий ангел.
– Я делаю это ради тебя,– напомнил он.
– Знаю. – Я прислонилась к его крепкой надежной груди, положила голову ему на плечо и вздохнула. – Зря говорят: хорошо там, где нас нет. Я, например, никуда не хочу.
Нельсон обнял меня.
– И я.
Мы стояли, прижавшись друг к другу, а члены экипажаукрепляли яхту на стоянке, платить закоторую наверняка приходилось больше, чем стоит дом моих родителей. Я, наверное, хоть целый час рассматривала бы парад сандалий от Гуччи и драгоценностей на прогуливавшихся по пристани, если бы Ники не позвал нас в джакузи.
Сами понимаете, я поспешила туда не ради себя, а из страха за Леони.
ГЛАВА 21
Понятия не имею, когда бабушка и Александр вернулись в свою отдельную каюту, знаю лишь, что в половине первого, когда разошлись мы, их еще не было на яхте.
Утром они тоже долго не показывались. Завтракали мы, полулежа в шезлонгах, горячим кофе в серебряных чашках, теплыми круассанами с несоленым маслом, нарезанными на дольки фруктами, соком и мюсли. Когда же бабушка наконец вышла, на ней были солнцезащитные очки с огромными стеклами, так что определить, как сказалась на ее внешнем виде бессонная ночь, я не могла. За ней следом появился пышущий бодростью Александр. Извинившись, он отправился в качестве утренней зарядки понырять с задней палубы.
– По-моему, он заключил сделку с дьяволом,– протяжно произнес Ники, беря с тарелки еще один круассан. – И, наверное, где-то прячет картину с изображением дряхлого-предряхлого старика, страдающего артритом и остеохондрозом.
Я взглянула на бабушку, потягивающую кофе.
– У нас, надо полагать, тоже где-то есть такая картина,– сказала я. – На ней сгорбленная старушка с вязанием и в скучных туфлях.
– Это они? Папарацци? – спросила Леони, прикрывая рукой глаза.
Мы все взглянули на море. Действительно: нас догоняли несколько небольших быстроходных катеров. В них то и дело мигали вспышки. Наверное, фотокамеры, решила я.
Издав приглушенный возглас, я вскочила с шезлонга и помчалась переодеться. А когда вернулась в платье от Пуччи, золотистых сандалиях и с рассыпавшимися по голым плечам светлыми волосами, Нельсон и Ники уставились на меня так, будто видели впервые в жизни.
– Это всего лишь парик,– пробормотала я, смущенная таким пристальным вниманием, особенно Нельсона: он сейчас смотрел на меня не менее напряженно, чем Ники.
– Сними его,– холодно велел Ники.
– Что? – почти вскрикнула я.
– Парик. Сними его.
– Не могу! Тебя должны сфотографировать с потрясающей блондинкой-подругой!
– Кто это сказал? – Ники смотрел на меня немигающим взглядом, от которого по моей спине бегали мурашки. – Во-первых, слишком жарко. Во-вторых, пусть сфотографируют с потрясающей брюнеткой. Какая разница?
Я округлила глаза. Что он имел в виду? Дело было определенно не только в парике. Неужели ему хотелось… чтобы с ним на снимках в качестве таинственной подружки красовалась я?
Совершенно не годная на эту роль…
Мы смотрели друг на друга. У меня в животе закружили бабочки, несмотря на все мои старательные попытки прекратить это безумие.
– Мел! – строго произнес Нельсон, но я не обратила на него внимания.
– Впрочем… можно, конечно, сказать, что я перекрасилась… – пробормотала я.
– Позволишь?.. – спросил Ники, подходя ко мне и протягивая руку.
Сцена была бы чарующей и нежной, и я чуть было не разрешила ему снять с меня парик, но вовремя вспомнила, что под роскошными локонами у меня плотно облегающая нейлоновая шапочка, двадцать шпилек и мои собственные прилизанные волосы.
– Буду через пару минут! – пропищала я, уже устремляясь прочь с намерением вернуться в каюту и проделать все необходимое. Когда я снова вышла на палубу, даже стерев с губ помаду устрашающего вида проворные катера были гораздо ближе. На них размещалась, очевидно, целая команда репортеров.
– Послушайте-ка,– сказала я, оглядываясь,– надо бы убрать пустую бутылку из-под вина ипринести несколько бутылочек минералки А какие-нибудь книги тут есть?
– Книги? – переспросил Ники таким тоном, будто я затеялапритащить на палубу бегемота.
– У них на редкость зоркий глаз,– напомнила я ему. – Они подметят все, каждую мелочь. Не оставят без внимания ни единой складочки на нашей одежде, ни единого пакетика с чипсами. Может, найдется шахматная доска?
– По-моему, для окружения Ники куда больше подошел бы спортивный тренажер,– сказал Нельсон.
– Принесите шахматы,– распорядился Александр, обращаясь к стюарду. – И нарды.
Через несколько минут на палубе разыгрывалась сценка по моему сценарию: Нельсон и Леони лежали на подушках и играли в нарды, мы с Ники обдумывали шахматные ходы, а бабушка и Александр принимали солнечные ванны. Чего репортерам вовсе не следовало знать, так это того, что наша партия в шахматы наполовину шла по правилам игры в шашки.
Следовало произвести впечатление, что все мы прекрасно проводим время. Впрочем, так оно и было.
