Терри Макмиллан - Дела житейские
Интересно, обрадуется ли она, узнав, что я наконец получил официальный развод? Может, уже слишком поздно. А еще меня донимает мысль: а вдруг она кого-нибудь найдет, и если такое случится, будет мой сын называть его папой или нет? Этот вопрос изводит меня, но ответ на него можно найти только одним способом.
Кажется, я целую вечность стоял на ступеньках, прежде чем позвонить. Не знал даже, что скажу ей. Потом позвонил и стал ждать.
Она выглядела еще лучше, чем в прошлый раз. А мой сын — что за прелестный парнишка!
— Как дела? — спросил я, садясь.
— Отлично! А у тебя?
— Все хорошо. Ты прекрасно выглядишь, — сказал я, а про себя подумал: „Надеюсь, это не оттого, что у нее есть кто-то, с кем она трахается и получает удовольствие".
— Ты тоже, Фрэнклин.
Черт побери, какой запах! Ведь знал же я, что не надо идти сюда поближе к ужину голодным, как черт. Я перебиваюсь сардинами и крекерами.
— Значит, все нормально?
— Да.
— А как пение?
— Я теперь больше пишу, чем пою.
— Не слабо! Что-нибудь стоящее есть?
— Я продала одну, — сказала она так тихо, что я еле расслышал.
— Погромче, малыш. Мне не послышалось, что ты продала одну?
— Да.
— Вот это да! Поздравляю! Но что-то не вижу особой радости.
— Да что ты.
— Я никогда не сомневался, что так и будет. Но почему все-таки ты не поешь?
— Честно?
— Конечно.
— Потому что мне не хочется постоянно уезжать и оставлять где-то Иеремию. К тому же я поняла, что мне не обязательно стоять на сцене с микрофоном. Моя музыка и без этого может жить.
— Ты правда так думаешь?
— Да.
— Я очень тоскую по твоему пению, Зора, — сказал я и не поверил своим ушам, хотя какого черта, пусть знает. — И по тебе — тоже. Чего уж лукавить. — Иеремия карабкался мне на плечи, и каждая минута с ними доставляла мне радость. Но я пришел сюда не с повинной. Не для того, чтобы молить ее принять меня обратно. Просто мне хотелось, чтоб она знала о моих чувствах.
— Я тоже тоскую по тебе, Фрэнклин.
Это прозвучало для меня как нежнейшая музыка.
— Похоже, ты неплохо кормишь моего сына. Ты только посмотри на эти окорочка, а ручищи! Бейсбольные перчатки! Правда?
— Врач сказал, что он на девяносто процентов соответствует своей возрастной группе. Так-то! Но скажи, как у тебя на самом деле?
— Хожу в школу.
— В какую школу?
— В колледж.
— Ты не врешь, Фрэнклин? Это же чудесно!
— Работаю опять на стройке. И наверное, так и будет, пока не получу диплом.
— Ты даже не представляешь, как я рада это слышать. Я никогда не сомневалась, что ты все можешь.
Я видел, что она говорит это искренне, но был уверен, что Зора думает: „Ну, почему ты, сукин сын, так долго раскачивался"? Однако Зора знает, когда и что сказать, и я в ней это очень ценю.
Мы сидели молча и могли сидеть так часами; нам достаточно было просто смотреть друг на друга.
— О чем ты думаешь? — спросил я.
— Ты правда хочешь знать?
— Да.
— Что надоумило тебя сегодня прийти?
— Я не мог сделать этого, пока не убедился, что избавился от безумия, пока не научился держать голову высоко и как подобает мужчине, пока не перестал испытывать вечное беспокойство, такой ли я, как нужно. Не мог прийти и посмотреть тебе в глаза, пока сам не почувствовал, как хорошо снова стать Фрэнклином. Не мог прийти, пока не почувствовал, что готов просить у тебя прощения за все.
Она смотрела на меня, и я видел, что глаза у нее светятся. Занятия в школе малость помогли мне с грамматикой.
— Очень сожалею, — сказал я.
— Я тоже сожалею, — откликнулась она.
— Знаешь, до сих пор я принимал многое, как само собой разумеющееся, а когда остался один, у меня появилось время подумать. Посмотреть на все иначе. Хочешь знать, к каким выводам я пришел?
Она кивнула.
— Что лучше тебя в моей жизни ничего не было, и если я, как последний кретин, потерял тебя, это целиком и полностью моя вина.
— Ты не потерял меня, Фрэнклин.
— Ты пока никого не встретила?
— Нет. А ты?
— Нет. Я был слишком занят.
— Если бы ты только знал, сколько долгих ночей я молилась о том, чтобы ты к нам вернулся.
— Я еще не вернулся, милая.
— Не вернулся?
— Мне еще нужно время. Я должен положить еще несколько кирпичиков и убедиться, что заложил фундамент. Надоело делать все вполсилы. На сей раз я решил все сделать как следует. Но ты действительно хочешь, чтобы я вернулся?
— Сердце мое хочет, но слишком много воды утекло с тех пор, как я видела тебя.
— Что это значит?
— Мы переезжаем.
— Куда?
— В Толедо.
— Зачем?
— Я не хочу больше жить в Нью-Йорке.
— Да почему?
— Потому что устала, Фрэнклин, и хочу малость сбавить темп.
— Когда вы собираетесь переезжать?
— В августе.
— И ты хотела взять моего сына и уехать, не сказав мне ни слова?
— Я не знала, как найти тебя, думала, что ты совсем нас забыл. Ты не появлялся, и я…
— А что, если я попрошу тебя остаться? Ну, скажи мне, что ты уже все решила окончательно и бесповоротно. Заставь меня умолять!
— Я должна ехать.
— Одно мы должны в этой жизни — умереть.
— Я уже ушла с работы, Фрэнклин.
— Можешь найти другую.
— Дело не только в этом. Пусть наш сын растет, зная, что такое играть в траве и кататься по земле. Это совсем не то, что гулять в каком-то парке. Пусть он ощутит радость детства.
— Это может быть и в Квинсе.
Она посмотрела на меня, как на безумца.
— А еще я хочу петь в своей церкви, там, где мне всегда было так хорошо, и писать музыку. Кстати, у меня уже есть другая преподавательская работа.
— А я думал, тебе надоело учительствовать.
— Ты сам сказал, что когда остаешься один, многое в себе начинаешь видеть иначе.
Закружилась ли комната или помутилось у меня в голове? Неужели я навсегда теряю Зору и сына? Я ощущал полную безнадежность: мои слова не убеждали Зору, что я все еще хочу ее, но при этом готов предоставить ей самой решать свою судьбу и судьбу нашего сына. Но нельзя же просить женщину повременить с любовью, не так ли? Нельзя же заставить ее ждать, пока ты окончательно созреешь.
— Фрэнклин?
— Да.
— Мы не покидаем тебя; мы просто переезжаем. Тебя так долго не было, что сердце мое могло остыть. И все же, поверь, я люблю тебя так же, как три года назад. Мы пережили тяжелые дни, и, может быть, время поможет нам обоим; как знать. Видишь этого мальчугана? Он наш. Мы дали ему жизнь. Так что, если ты наконец получишь развод и почувствуешь, что готов, приезжай к нам.
