Чувства навыворот - Людмила Сладкова
Ленка, раскрасневшаяся и разгоряченная после приличных физических нагрузок, поспешила последовать ее примеру. Расстегнув толстовку и закрепив ту на своей талии, она пробубнила, задыхаясь:
— Я тоже!
Их самоуправство не осталось незамеченным. Виктор Эдуардович отреагировал мгновенно, привлекая внимание пронзительным свистом:
— Синицына, Белова? Здесь вам не подиум! Не халтурить мне!
Подруга раздосадованно возвела очи к небу, а Ира жалобно заскулила:
— Бок болит!
— А у меня голова кружится! — поддержала Ленка.
— Потому что болтать надо меньше во время бега! — сурово отчеканил тот. — И дышать правильно! А у вас же у обеих рот так и не закрывается! Вы когда-нибудь молчите?
— Извините…
— Три минуты легким шагом, — снисходительно скомандовал Макаров, — и заход на последний круг! Поторапливайтесь, ждем только вас!
— Спасибо, — благодарно кивнула девушка.
— Лена, оденься!
— Мне не холодно.
— Я сказал: оденься!
Демонстративно отвернувшись, Белова на свой страх и риск проигнорировала указание Виктора Эдуардовича. Вместо этого она стремительно побежала дальше, словно у нее внезапно открылось второе дыхание. Чего нельзя было сказать о Синицыной. Здраво оценивая свои силы, она поплелась в сторону преподавателя, рядом с которым уже столпилась бОльшая часть группы.
— Кто разрешал сходить с дистанции?
— Виктор Эдуардович, я сейчас сдохну!
— Нет, и мы оба это знаем! При желании ты дашь фору любому из присутствующих — у тебя очень сильные ноги!
— Да, но… сегодня кажется, что больше не смогу.
— Печально, — удрученно пожал плечами мужчина, — в школе ты была гораздо выносливее. Можно было смело отправлять тебя на марафоны.
— В школе я хотя бы высыпалась! — ляпнула она, не подумав.
Услышав характерные смешки и улюлюканье одногруппников, добавила:
— А сейчас почти каждый день в расписании стоят первые пары…
Макаров иронично хмыкнул:
— Что ж, сочувствую!
Когда Ленка завершила разминочный бег и присоединилась ко всем, Ирина уже успела привести в норму пульс и нормализовать дыхание. Физрук же с совершенно безразличным выражением лица жестом поманил к себе свою нерадивую студентку. На сей раз Белова подчинилась, не ожидая подвоха.
Но он случился. Не проронив ни звука, Виктор Эдуардович в одно касание сорвал толстовку с талии девушки. Практически силой поочередно запихнул ее руки в рукава и агрессивно «вжикнул» молнией, застегивая изделие по самое горло. Все произошло так стремительно, что Ленка едва успела приподнять подбородок, дабы ей не прищемили замком чувствительную кожу.
— Если я сказал одеться, — угрожающе прищурился мужчина, — значит, нужно взять и одеться! Ты меня поняла?
Дождавшись ее изумленно-ошарашенного кивка, он странно оскалился и с корнем вырвал у «собачки» язычок (с помощью которого расстегивалась эта нехитрая молния), превращая тем самым олимпийку в банальный свитер.
Вот тут-то Белова и вышла из оцепенения, завопив не своим голосом:
— Эй! Вы чего творите? Она же новая совсем! Как я теперь ее сниму?
— Через голову, — прилетело в ответ, — и не раньше, чем закончится пара!
К счастью, оставшаяся часть занятия прошла без казусов.
Ну, если не считать таковыми постоянные подколки со стороны одногруппников и весьма специфический юмор Макарова.
Тревога змеей шевельнулась в груди гораздо позже, когда они всей дружной гурьбой вернулись в институт. Там, у главного входа в их корпус, облокотившись на капот своего автомобиля, ее поджидал Вячеслав.
И одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы внутри что-то предательски екнуло от нехороших предчувствий. Парень был очень зол.
Красницкий почувствовал ее приближение практически сразу.
Гордо расправил плечи. Вскинул голову и без проблем выцепил взглядом из толпы единственную рыжую макушку. После чего уставился на Ирину в упор, буквально насквозь прожигая своими темными глазищами. Секунда. Другая. Его губы тронула легкая немного вымученная улыбка, и он жестом поманил девушку к себе. Едва заметным, но вполне очевидным. Ее глупое сердце пропустило удар. Поддавшись странному порыву, она не пошла к нему. Нет. Сорвалась с места и побежала. Со всех ног. Быстро и отчаянно.
Под оклики одногруппников и хмыканье Макарова, брошенное вслед:
— Мне стоит пригласить твоего парня на следующее занятие, раз уж в его присутствии у тебя внезапно пробуждаются силы и открывается второе дыхание!
Пожалуй, впервые в жизни Синицыной стало плевать на окружающих. Она даже не обернулась, всячески игнорируя их нелепые замечания и колкости. Зато спустя несколько секунд, жмурясь от удовольствия, Ира собственнически повисла на шее молодого человека. Шумно выдохнув, Слава крепко стиснул ее в ответ. Приподнял над землей и решительно обрушился на ее пухлые губы, вгрызаясь в них так жестко и самозабвенно, что голова пошла кругом. Конечности сделались ватными. А внутренности обдало жаром.
Точно кипятком лизнуло, заставляя кровь воспламеняться в венах.
— Ты что здесь делаешь? — прошептала девушка, когда Красный позволил ей отстраниться и жадно втянуть в себя спасительный кислород. — У тебя же закончились занятия. Я думала, ты отправился домой.
— Я был там, — скривившись, как от сильнейшей зубной боли, парень осторожно поставил Ирину на землю, — но…
— Но?
Каждый мускул, каждая мышца его тела превратилась в камень.
А объятия — в самые настоящие давящие тиски. Тем не менее, несмотря на очевидное напряжение, ответил Вячеслав вполне спокойно:
— Решил вернуться.
— Почему?
— Потому что дом — последнее место, где я хотел бы сейчас оказаться.
Ира осторожно прикоснулась ладонями к щекам Красницкого, отмечая про себя, как напряженно ходят желваки под ее пальцами.
— Что-то случилось, Слав? — протянула встревоженно.
— Можно и так сказать.
