Владимир Купрашевич - Женька, или Безумный круиз
– Ты о чем?!
Поняв, что доводы не убедительны, она заявила, что не может уехать, когда здесь назревает война.
– Война не женское дело! – возразил Василий.
– Может быть, нам бросить все сейчас? Доиграетесь. Я же знаю, какой ты у меня сорвиголова. А с чего разборки-то?
– Ты же знаешь, кто-то нас заложил.
– Да я знаю кто.
Василий снова с удивлением посмотрел на нее.
– Так это те самые недоросли. Помнишь, околачивался у окна один. Племянник председателя.
Василий задумался.
– Он племянник, только не председателя, а главаря.
– А что они здесь делают?
– Ну вот, а подалась в следователи. Так они здесь постоянно надзирают и соответственно докладывают своему дядьке. Только в этом случае они ни причем – за окном вряд ли что расслышишь. А про наши дела там, в море, тем более, не могли знать.
– Ну, ты уж будь осторожнее, – не могла успокоиться Женя.
– Да, конечно. А ты собирайся в Питер.
– Не поеду я, – уперлась Женя и вздохнув, добавила, – А надо…
Перед отъездом Женя долго обнимала Жучку, которая, словно понимая что-то, притихла и как будто переживала. Женя попросила мужа, чтобы оставлял собаку у тети Гели, или у деда Миши, они с его кобылой Долли, вроде бы подружились. В худшем случае можно взять на траулер. …
Василий отвез жену на вокзал Архангельска на уже знакомом полугрузовичке. Всю дорогу молчал, а Женя, стараясь болтать как можно беззаботнее, чувствовала себя виноватой. В чем? В том, что у нее такая мать? Так их не выбирают. Что так по-дурацки все складывается, так опять же не ее заслуга. Или, может быть, опасается, что не вернется?
– Ну, хочешь, я не поеду! – не выдержала она уже перед вагоном и с надеждой заглянула в его глаза.
Если бы он только одним звуком выразил согласие, она бы вернулась! Вместе с ним встала бы на баррикаду. Стрелять она умеет. Но он молчал. Только сейчас Женя призналась себе, что боится, что эта поездка поставит точку в их совместной жизни с Василием. Разве сможет она теперь без него? Что это, предчувствие? Поди, разберись, когда страхи, иногда мучают без всякого основания. Может быть, все-таки обойдется? Должен же быть у них какой-то ангел-хранитель, или небеса отвернулись от них?
– Что же ты молчишь?!
– Потому что уже не понимаю как жил без тебя, – не очень весело улыбнулся Василий.
Женя вздохнула. Знакомое настроение. До чего же некстати этот звонок.
– Ну, я понимаю… Не вздумай только заглянуть в вертеп, к тете Кире…
Василий видимо не сразу понял.
– Да ты что?!
Женя ткнулась носом ему в подбородок.
– Я буду скучать по тебе. Ты же меня дождешься?! И никогда не откажешься от меня?
Василий, молча, сгреб ее в объятия.
– Пообещай мне, – шепотом настаивала Женя.
– Обещаю, – сдался Василий. – Береги себя.
– И еще, не ввязывайся в эти разборки, я боюсь за тебя.
– Да мы сегодня же уходим в море. Надолго. Если связь будет, созвонимся.
Поезд в Петербург прикатил ранним утром и Женя, выйдя на площадь Восстания, чтобы сесть на трамвай остановилась. Город было не узнать. Рекламы и вывески иностранных фирм преобразили не только саму площадь, но и Невский проспект.
Меньше года ее не было в Питере, а ощущение такое, словно не дома. Правда, еще до отъезда улицы, под фанфары рыночной экономики, принимали несвойственные им очертания, но сейчас! Может быть, и трамваи теперь не ходят? Да нет, знакомые красные вагоны выползли слева, из-за круглого здания метро. Все тот же двадцать пятый.
Пробираясь домой дворами, Женя вышла к «барахолке», что нынче образуется у каждой станции метро. Городские власти, притесняли чернорыночников, но покончить с этим бизнесом окончательно не смогли. Борьба велась с переменным успехом. «Бизнесмены» в ответ на предписания лишь меняли дислокацию – сегодня за одним углом, завтра за другим. Такая игра в прятки устраивала обе стороны. Одни ничего не теряли от перемещений, благодаря своей мобильности, другие, очистив очередной участок от незаконных торгашей, отчитывались в достигнутых успехах.
Местные жители, в принципе, ничего не имели против черного рынка. Только изредка какая-нибудь старушонка, обнаружив на «прилавке» собственный пылесос катила «телегу» в соответствующие органы. Услугами «детей подземелья» пользовались, по сути, все. Низкие цены и богатый ассортимент не нуждался в рекламе. Здесь можно было даже сделать заказ, но при этом следовало повысить бдительность за аналогичными предметами уже имеющимися в собственности.
Женя тоже наведывалась сюда, чтобы вернуть исчезнувшую вещь, о пропажи которой маманя никогда не могла дать вразумительных пояснений. И на этот раз вспомнив, что у них пропал телефон, она завернула за угол, где толпился народ. Своего она там не нашла, уже вовсю предлагались мобильные, а ей нужен был свой …
– Можете сделать заказ, – сощурился тот, что вывалил целый ассортимент трубок.
Женя подняла глаза. Ей показалось, что этого мужика в сером пальто она уже где-то видела.
– Вам с определителем или? – наступал он, видя, что Женя задумалась. – Можно любого цвета, формы.
Евгения хмыкнула:
– У вас что тут, полный беспредел?
– Ну не совсем, но можем много. По любым видам.
– Чего?!
– Ну, услуг, разумеется.
Женя рассмеялась.
«Бизнесмену» явно не понравился ее жесткий смех, и он оскорблено сощурил глазки.
– Полный ассортимент, я говорю. Что вам, сменить унитаз, пожалуйста, отремонтировать утюг…
– Для этого есть специалисты, – отрезала Женя.
– Так я и есть специалист. Широкого профиля.
– Да? А вот я, предположим, присмотрю какую-нибудь иномарочку? Или добыть нужный документ или, скажем, убрать кого…, – последнее Женя произнесла, оглядевшись, нет ли кого поблизости.
Мужик испытующе всмотрелся в ее лицо.
– Из прокуратуры, что ли?
– Дурак…, – оборвала дискуссию Женя и шагнула, было дальше, но мужик уже вылез из-за своего «прилавка» и подтолкнул ее в сторону. Огляделся и тихим гнусавым голосом пояснил.
– Вообще-то это не наш профиль, но свести с кем надо могу. За стольник. Зеленых, конечно. Все будет в лучшем виде.
Женя посмотрела ему в лицо.
– И сколько?
– Это с исполнителем. Цена по договоренности. Зависит от многого. В канализационный люк это одно, схоронить в лесу другое, если забетонировать…Что за фигура, прежде всего…
– Да, пьянь никчемная. Может даже твоя знакомая.
– Из наших, что ли? – удивился предприниматель.
