Элейн Ричардс - Магнат
— Хорошо, Лорейн, — мягко сказал Энди. — Пора принять снотворное.
Он протянул ей чашку с водой и заставил ее выпить все четыре таблетки наркотика.
— Вот и славно, — сказал он. — Вы умница, дорогая. Теперь вы действительно легко уснете.
Она вздохнула и улыбнулась, наслаждаясь ванной. Энди наполнил шприц успокоительным и сделал укол. Она вздрогнула от укола, но сразу же расслабилась. Энди погладил ее по мокрым волосам и лицу.
— Доброй ночи, миссис Хейг, — сказал он.
Она опять вздохнула. Теперь река сияла красным светом в лучах заката, и она чувствовала не воду, а свое скольжение по ней, уже стремительное и возбуждающее, потому что река развернула ее и увлекла в сторону темного ущелья. Она обрадовалась его тени и прохладе.
Энди присел на стул у ванны и смотрел на эту необычайно красивую нагую женщину. Ее матовое тело мерцало под слоем прозрачной воды. Волосы на ее лобке мягко колыхались, как экзотическое подводное растение. Энди любовался ее красотой.
Он наблюдал за Лорейн, пока не убедился, что она впала в глубокую кому. Тогда он встал на колени возле ванны и положил свою большую ладонь на ее мокрое лицо. Он вдохнул воздух и со всей силой погрузил ее голову под воду. Какое-то время она оставалась абсолютно неподвижной, затем ее конечности начали дергаться и биться, обдавая врача водой. Ее тело сотрясали судороги: древний инстинкт самосохранения проснулся в ее мозгу. Но ослабленный лекарствами организм был способен сопротивляться лишь очень короткое время. Она затрепетала, словно через нее пропустили электрический ток; Энди увидел, что ее рот открылся и вода устремилась внутрь. Он увидел, как ее тело распухает и раздувается от воды, бледнея и синея, по мере того как вода заполняет легкие. Ее глаза раскрылись, но уже ничего не видели. Язык вывалился изо рта, серый и раздутый. Множество пузырьков воздуха всплыло на поверхность и исчезло.
Все это продолжалось не более трех минут, но Энди подержал голову Лорейн под водой чуть дольше, чувствуя, как расслабляется ее тело. Он встал, стряхнул воду с руки и посмотрел в ванну: женщина лежала на дне, ее волосы изящно плавали в воде, а лицо и тело казались искаженными в преломленных лучах света. Она была похожа на злого водяного духа, дарящего неосторожным пловцам чувственное блаженство и смерть.
Когда Лорейн найдут в таком безобразном виде, ее смерть на какое-то время станет лакомым кусочком для бульварных газет. Отчаявшаяся, сломленная женщина — и такой ужасный несчастный случай.
Энди вышел из ванной и покинул палату, заперев за собой дверь.
Глава 40
Два всадника, мужчина и женщина, мчались верхом, производя грохот не меньший, чем шум бегущей воды рядом с ними. В ковбойских шляпах и тяжелых ботинках они подгоняли своих лошадей и мчались наперегонки с рекой, клубящейся у торчащих пней и скал. Открытая местность вокруг была выжжена горячим солнцем, сиявшим с такого яркого неба, что становилось больно глазам.
Рубен Хейг заставил своего коня обогнать лошадь Джолин; он поскакал прочь от реки через твердую сухую землю, изнывающую от зноя. Эта часть ранчо принадлежала Рубену; здесь, вдали от белого дома и от двора для выездки лошадей, земля сохранила свою суровую первозданную красоту.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что Рубен убегает от Джолин; в его окриках слышались слегка истерические нотки, разгоряченное лицо под полями шляпы было сосредоточено. Тупой, но упорный взгляд был устремлен вперед, а большие руки умело управляли взмыленным животным. Джолин ни на шаг не отставала от Рубена, умело направляя коня по каменистой земле. Настоящая уроженка Техаса, она выросла в здешних диких местах и скакала не хуже Рубена. Ее подгоняла ярость: Си был в Оклахоме, значит, ее гнев должен был обрушиться на Рубена. Они домчались до выпаса с конюшней и навесами. Вокруг пасся скот, шкуры животных огрубели, они встряхивали гордыми головами, отгоняя мух. Рубен и Джолин, осадив коней, направились к конюшне. К ним подбежали работники, некоторые из которых до этого дремали, прислонившись к машинам, и взяли у них поводья.
Рубен спрыгнул с коня с неожиданной для него грациозностью; Джолин последовала его примеру.
Рубен повел ее к столику неподалеку от конюшни. Жилистый работник принес банки с пивом. Рубен, оседлав одну из скамеек, открыл банку и выпил половину ее содержимого в несколько жадных глотков.
— Это смывает пыль с нутра, — сказал он.
Джолин с раздраженным видом села через стол от него, открыла банку пива и тоже отпила. Рубен разглядывал свою невестку, и его глаза, смотрящие против солнца, опять превратились в щелки.
— Ты достаточно наскакался верхом и напился? — спросила его Джолин.
Рубен щелчком сдвинул свою шляпу на затылок.
— Я всегда езжу верхом в это время суток. Если хочешь поговорить, то изволь ездить вместе со мной. Устала?
— Да, я устала, Рубен. Мое терпение на исходе.
Рубен улыбнулся и выпил еще пива.
— У кого терпение на исходе, у того и соображение на нуле.
— Ладно, Рубен. Постараюсь объясниться. Я хочу, чтобы ты сказал мне правду.
Рубен откупорил еще одну банку пива. Полуденный зной запросто мог бы свалить с ног какого-нибудь чужака с Восточного побережья, но огромные плечи Хейга были ему нипочем. Скот держался у ограды и ложился на землю, устав от жары и скуки.
— Река мелеет, — сказал Рубен. — Ты заметила? Почти все притоки начисто пересохли.
— Я знаю, Рубен. Это было ужасное лето. А теперь пришла ужасная осень. И, насколько я понимаю, предстоит ужасная зима. Ты ответишь прямо на мой вопрос?
— Конечно. — Пот струился из-под шляпы Рубена, он тек и под его рубашкой, и под пыльными джинсами. — Так какой вопрос, крошка?
Джолин тоже страдала от жары, но ее глаза оставались голубыми, и их взгляд, острый как клинок, буравил его насквозь.
— Это правда, Рубен? Насчет Гленна и Барри?
— Что — правда?
— Что этих мальчишек убили в тюрьме по вашему приказу? Что их накачали наркотиками?
