Белва Плейн - Шепот
Развод – это холодное, некрасивое слово, и она избегала его.
– А когда это будет? – спросила Эмили.
– Скоро.
– Скоро, – закричал Бобби, который проталкивал деревянный автомобиль под ногами сидящих за столом.
– Он все повторяет. И он уже знает несколько дюжин слов. Как ты думаешь, он все понимает, что говорит? – спросила Энни.
Юдора быстро ответила:
– Без сомнения да. Это очень умный маленький мальчик. Ты умный маленький мальчик, не так ли, солнышко?
– Он с ума сходит по Тому, – сообщила Энни Эмили. – Ты не так часто видела их вместе, как я. Каждый раз, когда Том приходит, чтобы поехать куда-нибудь с мамой, он проводит целых полчаса на полу с Бобби.
Они ожидали от нее каких-нибудь новостей, и Линн прекрасно это понимала. Они хотели какой-то определенности: вместе с облегчением, от того, что они знали, что ужас, который им суждено было пережить, больше никогда не повторится. Но вместе с тем они чувствовали себя потерянными. Семья плыла по воле волн. Поэтому девочки спрашивали ее, что будет дальше, но она не была готова ответить на этот вопрос.
– Я попробую приготовить новое блюдо из остатков индейки, – сказала она им вместо этого. – Соус с темным инжиром. Неплохо звучит, не правда ли?
– Зачем? Предстоит праздник? – захотела узнать Эмили. – Кто придет?
– Никого не будет кроме нас. Уже само то, что ты дома – для меня настоящий праздник. Ты не хочешь пригласить Харриса на остатки индейки?
– О, спасибо мама, я позвоню ему.
– А Том придет?
– Нет, но он придет завтра после обеда. Завтра днем ваш папа приедет забирать свои книги.
Линн почувствовала во всем теле дрожь. Она не видела Роберта с той ужасной ночи. И страх поднимался в ней, когда она стояла и растирала желтки. Но все же Том будет здесь…
– Я бы хотела, чтобы вас обеих не было дома. Пойдите к друзьям, а может быть, где-нибудь поблизости идет хороший фильм. А Юдору я попрошу побыть с Бобби в детской.
Эмили бодро ответила:
– Хорошо. – Она встала и прижалась щекой к лицу Линн. – Я вижу, как ты о нас беспокоишься. Но мы обе, Энни и я, вполне сильные теперь. Я думаю, мы теперь всегда такими будем, и это очень хорошо.
– Спасибо, дорогая, спасибо.
Такими сильными, какими и должны быть. Нет, невозможно «справиться» с тем, что им довелось увидеть. Это останется с ними до конца их дней, и им придется все время бороться с воспоминаниями. И именно это они и делали; теперь, на втором курсе, у Эмили средний балл 3.6, а Энни – ну, Энни с трудом тащится из класса в класс.
Когда она некоторое время спустя осталась одна в кухне, ее мысли приняли несколько другой оборот. Они сосредоточились вокруг Тома. Более внимательного мужчину трудно найти. В этих тяжелых испытаниях он все время был здесь, твердый как скала, настоящая опора в жизни. И когда эта неприятность постепенно начала уходить в прошлое, особенно последние несколько месяцев, она снова начала ощущать, как в ней пробуждается чувство удовольствия. Они танцевали, смеялись и пили шампанское, чтобы отпраздновать исчезновение ее последнего шрама. Она снова погрузилась в обстановку веселости, которая окружала ее в тот роковой вечер во время обеда у нее дома.
Он не делал попыток вступить с ней в близкие отношения, и это озадачивало, потому что с тех пор, как они познакомились, он сотни раз говорил ей, как она мила. Нельзя сказать, что она хотела бы этого, в действительности она пресекла бы его попытки: что-то умерло внутри нее. Возможно, он это почувствовал и просто выжидал. Но ее беспокоила мысль, что она больше никогда не почувствует себя той страстной женщиной, которой когда-то была. Роберт всегда говорил:
«Странно, поглядеть на тебя – ни один мужчина не мог бы предположить такого».
Но тем не менее она была уверена, что в конце концов Том попросит ее о том, что предсказывали ее девочки. Иногда казалось, что, когда этот момент настанет, она скажет ему нет, потому что она чувствовала, что болезненная, чудесная страсть, когда хочется сказать: «Ты и никто больше до конца нашей жизни», отсутствовала в ее душе. Но, с другой стороны, почему не он, с его умом, чувством юмора, очарованием и добротой? У женщины должен быть мужчина, хороший мужчина. Ужасно быть одной, думать о том, что остаток жизни придется пройти в одиночку.
Но ей предстояло уладить свои внутренние противоречия, и поскорее. Потому что не далее чем этим утром по телефону он ответил согласием на ее предложение остаться на обед после ухода Роберта: «Да, я останусь. Я хотел бы с вами поговорить».
Этот день был ярким. Она старательно обдумывала, что она на себя наденет: вишневое, если будет дождь, или нежно-голубое, если будет солнечно. Когда Линн кончила одеваться, она тщательно изучила себя – от бледных кончиков своих голубых, в цвет платья, туфель без каблуков, до светлой шапочки – и осталась так довольна своим видом, как давно уже не была. Простота без единого украшения должна быть соблазнительной.
Юдора оценила ее, когда Линн спустилась вниз.
– Вы выглядите красавицей, миссис Фергюсон. – И она кивнула, как будто между женщинами был тайный сговор.
Юдора подумала, что это платье Линн надела в честь Тома, что было отчасти верно, но странным образом это было и для Роберта; пусть увидит, в особенности в присутствии Тома, что она по-прежнему желанна и соблазнительна.
Книги были упакованы, ящики стояли в прихожей. Когда машина остановилась у входа, Том уже был в доме.
– Роберт взял с собой шофера, чтобы тот помог ему донести, – сообщил он Линн, которая стояла в гостиной. – Вы испугались? Почему бы вам не пойти обратно в кабинет?
– Нет. – Почему она хотела посмотреть на Роберта, она могла бы объяснить только болезненным любопытством.
На нем был элегантный темно-синий костюм. Она не могла понять, удивляет ли ее то, что он выглядит таким же совершенным в своем изящном достоинстве, каким он был всегда.
Мужчины не обменялись приветствиями. Чтобы вынести все ящики, потребовалось несколько ходок из подъезда до машины, и они были совершены в полном молчании. Она думала и опасалась того, что он попытается заговорить с ней, но он, казалось, даже и не заметил, где она стоит.
Из кухни вышла Юдора и, проходя мимо, ехидно улыбнулась ему.
«Ах, зачем, Юдора! Это так печально. Ужасно печально. Ты это не понимаешь. Кто бы мог, кто-нибудь кроме меня и Роберта, это понять?»– подумала Линн.
Из-за угла дома выбежала Джульетта и появилась на ступеньках, махая хвостом при виде человека, который был ее любимцем в семье. Когда Линн увидела, что он остановился погладить собаку, она подбежала к двери. Что-то толкало ее, даже предостерегающий жест Тома не в силах был ее остановить.
