Джоанна Кингсли - Любовные прикосновения
Супруги Даниели заняли места в противоположных концах стола, а Лари и Флауэр – по бокам. Разложив на коленях плотную салфетку из камчатного полотна, Лари увидела, что глаза Флауэр смотрят на нее выжидательно, словно приглашая ее высказать свои впечатления.
– Эту комнату оформляли тоже вы?
– Да, это мой замысел.
– Настоящее произведение искусства! – Похвалила Лари. Флауэр Хейли кивнула, принимая ее замечание как должное.
Лари с удивлением подумала, сколько потребовалось знаний дизайнеру, чтобы воплотить свои замыслы – и не только в области живописи, но и архитектуры, черчения, антиквариата, освещения и даже минералогии.
Лари потерла пальцами полированную поверхность каменного стола.
– Очень эффектно! Где вы нашли его?
Пока они беседовали, горничная поставила перед каждым обедающим чашу со свежими нарезанными фруктами, уложенными в виде цветка.
– Это афганский лазулит, один из самых больших, которые когда-либо встречались в природе.
– Еще одни такой стол находится во дворце у какого-нибудь эмира или султана, – сказала Ребекка.
– Именно это нам всегда нравилось в работе с Флауэр, – вставил Марко, обращаясь к Лари. – Каждый заказ она превращает в настоящую авантюру. Порекомендовав нам использовать лазулит, она взяла нас с собой в экспедицию в Афганистан на поиски подходящего экземпляра. Если Флауэр предложит обставить комнату какой-нибудь особенной антикварной мебелью, то обязательно узнает, когда необходимые образцы будут продаваться на аукционе. И не имеет значения, где он состоится – в Париже или в Гонконге… Затем мы узнаем, что она уже заказала билеты на самолет, и мы летим на другой конец света.
Горничная принесла открытую бутылку красного вина, а также серебряное блюдо с пробкой и куском хлеба и поставила его возле принца. Он понюхал пробку и отведал хлеба, прежде чем сделать глоток вина, налитого в его бокал. Лари пришло в голову, что богачи напоминают некое племя с целым набором собственных ритуалов и обычаев. Как бы ни была Анита богата в прошлом, потеряв состояние мужа, она как бы удалилась на периферию этого племени. Существовало множество традиций, которых Лари никогда не наблюдала на практике.
После того как Марко одобрительно отозвался о вине, его налили всем остальным. Лари впервые пробовала красное вино после своей поездки в Прагу. Когда она потягивала этот восхитительный ароматный нектар, ее мысли вернулись назад, к суматохе тех летних дней, к спутанным воспоминаниям о надежде и горе, цветах и крови. Горничной, которая подошла к ней с сервировочным подносом, пришлось слегка подтолкнуть ее, чтобы вывести из задумчивости.
Между разнообразными блюдами, поданными на второе – редкостным филе-миньон, ростбифом с яйцом, сваренным в кипятке без скорлупы, спаржей, – беседа продолжала вращаться вокруг экспедиций, которые Даниели совершали вместе с Флауэр в поисках предметов для оформления интерьера. Лари получила большое удовольствие от этих рассказов, но ей так и не представился случай поучаствовать в разговоре.
Однако слушая их беседу, она убедилась в необходимости консультаций с дизайнером относительно «Морского прилива». Вне всякого сомнения, проект реставрации много выиграет благодаря советам Хейли. В историях, прозвучавших за столом, подробно излагалось, как Флауэр отправилась в Англию за тканями, в Голландию – за кафельной плиткой из особого голубого фаянса для кухни. Но разве не так создавались в прошлом особняки элиты? Лари улыбнулась, вспомнив о кружевных занавесах из Бельгии. Флауэр, возможно, знает, куда следует отправиться, чтобы подыскать им замену.
Наконец разговор затих. Лари нарушила тишину:
– Я думала о том, что вы сказали до обеда, миссис Хейли…
– О, пожалуйста… просто Флауэр!
Лари и представить себе не могла, что подобное фамильярное обращение с ее стороны к этой сварливой матроне с железной волей было бы уместно.
– Вы сказали, что, возможно, захотите сыграть определенную роль в реставрации «Морского прилива»…
– Дорогая моя, я не создана для того, чтобы играть роли. Я никогда не была участницей оркестра. Я – дирижер! Чего я хочу – так это руководить всем проектом, по крайней мере, на стадии внутренней отделки дома.
Лари заморгала глазами. Это звучало так, словно Флауэр Хейли уже перешла от «мы» к «я», не оставив никому места.
– Я, должно быть, неправильно поняла вас, – продолжала Лари. – Мне показалось, что вы хотите помочь мне советами. Я не думала полностью передать все дела другому человеку…
– А вам и не нужно будет это делать. Без вашего энтузиазма ничего не получится. И я уверена, что вы сможете справиться самостоятельно на первом этапе, который будет заключаться в том, чтобы не дать дому разрушиться. Но когда вы будете готовы предпринять дальнейшие шаги, вам могут потребоваться некоторые редкие материалы. И в этот момент я смогу взять руководство на себя.
– Флауэр нужна вам! – вставила Ребекка Даниели. – Может быть, даже самые опытные дизайнеры не смогут взяться за работу на таком уровне!
Флауэр продолжала:
– Вчера вечером я бегло осмотрела дом. Чтобы не испортить работу безнадежно, нужно привлечь опытных ремесленников и мастеров. Я знаю лучших специалистов как свои пять пальцев: маляров, которые подберут оригинальные краски и нанесут их без малейшего изъяна, краснодеревщиков, которые восстановят поврежденные резные украшения, специалистов, которые нанесут позолоту на рамы и заново покроют старинные зеркала амальгамой ртути…
Судя по ее замечаниям, за один вечер «разведки» Флауэр Хейли составила более полное представление о необходимых работах, чем Лари – за многие годы жизни в «Морском приливе». Но эти планы выходили далеко за пределы возможного.
– Миссис Хейли… Флауэр, я понимаю, что браться за подобное начинание самостоятельно было бы самонадеянно с моей стороны. Однако единственное, что я имела в виду – это время от времени консультироваться с вами. Я знаю, что было бы превосходно, если бы вы полностью взялись за реставрацию. Но я не смогу оплатить вам такие значительные затраты времени.
– Оплатить? Кто тут говорил что-нибудь о плате? – насмешливо закричала Флауэр, повышая и повышая голос.
Лари снова посмотрела на нее широко открытыми от изумления глазами.
– Ну, я, вполне естественно, предполагала…
– Я не возьму с вас ни цента! – заявила Флауэр. – Меня прельщает масштабность задачи. И я хочу послужить благородному делу.
И она очаровательно улыбнулась, словно священник, дающий благословение.
– К тому же нет больше никого, кто смог бы сделать это так же хорошо, как я.
