Робин Карр - Спасение в любви
— Я ударил этого типа по затылку. Все согласны? Поскольку нашего приятеля-ковбоя здесь быть не должно.
— Может, это должен решить закон? — спросил Джек.
Раньше Джим Пост работал в окрестных горах под прикрытием, в торговле гашишем. Потом он встретил Джун и влюбился в нее.
— Предоставь это мне, ладно? У меня еще осталась пара знакомств. Пусть уходит. Мы задолжали ему это.
— По меньшей мере, — добавила Пейдж.
Уэс Лэсситер очнулся на больничной койке с разбитой головой и обнаружил, что прикован наручниками к кровати. Он не представлял, кто его ударил, утверждал, что не помнит никакого похищения своей жены и, естественно, был в собственных глазах жертвой, а не преступником.
Но нашлось множество свидетелей — начиная с самой Пейдж и заканчивая поисковой группой и человеком, который видел, как Уэс целится туда, где она сидела связанная, — Джимом Постом. Но, как ни странно, свидетельских показаний не понадобилось. Помощник окружного прокурора пообещал, что на этот раз не будет никаких сделок с правосудием — из-за нарушений условий освобождения и запретительного ордера, а также похищения и попытки убийства, — но в итоге сделка все равно состоялась. Двадцать пять лет без возможности досрочного освобождения за похищение, после истечения которых вступит в силу еще одно наказание из разряда тяжких (уже с возможностью досрочного), — но Уэс будет уже стариком, когда получит хотя бы теоретическую возможность выйти на свободу раньше срока. Без сделки он лишался бы досрочного освобождения. Не только Пейдж, но и весь Вирджин-Ривер были просто счастливы.
Ночами Пейдж частенько просыпалась от своего крика, она тряслась и дрожала от ужаса. Джон прижимал ее к себе и повторял:
— Я здесь, малышка. Я рядом. Я всегда буду рядом.
И она успокаивалась. С ним она была в безопасности.
— Все кончилось, — шептала она. — Все на самом деле кончилось.
— И теперь мы можем спокойно жить до конца наших дней, — всегда отвечал он шепотом.
Глава 19
В свой последний день в школе Рик отпросился с работы в баре. Он решил съездить в Эурику и повидаться с Лиз. Рик попросил Джека с Причером побыть в баре до закрытия, сказал, что хочет поговорить с ними по возвращении.
Он вернулся почти в девять.
— Спасибо, что остался, Джек, — произнес он. — А Причер все еще колдует на кухне?
— Да. Как Лиз?
— Приходит в себя. Она возвращается в свою старую школу — пока в летнюю, чтобы нагнать пропущенное, — и ходит к психологу. — Он пожал плечами. — У нее бывают «плохие» дни, но она держится. И даже лучше, чем я думал.
— Рад это слышать, — сказал Джек.
Рик влез на барный табурет.
— Мне уже восемнадцать, — начал он. — Не так, чтобы уже совершеннолетие, но как насчет того, чтобы пропустить стаканчик? Все вместе — ты, я и Прич. Можно это устроить?
— Есть что отпраздновать? — поинтересовался Джек, вытаскивая три стакана.
— Да. Я записался в армию.
Рука Джека застыла в воздухе. Он заставил себя опустить стаканы на стойку и постучал по стене, которая отделяла бар от кухни, чтобы позвать Причера.
— Может, поговорим об этом? — предложил Джек.
— Здесь не о чем говорить, — ответил тот.
Из кухни выскочил Причер, он казался совершенно ошеломленным.
— Какого…
— Рик подписал контракт, — пояснил Джек.
Выражение лица Причера из потрясенного превратилось в убитое.
— Ох, Рик, какого черта!
— И если ты успокоишься, мы сможем за это выпить, — сказал Рик.
— Мне будет трудновато за такое пить, — возразил Причер.
Джек налил им по хорошей порции виски.
— Не расскажешь, как тебе вообще такое пришло в голову?
— Расскажу. Мне надо было сделать что-то серьезное. Я больше не могу каждое утро просыпаться и надеяться, что сегодня мне будет не так тошно. Мне нужно какое-нибудь испытание. Проверка, которая покажет, на что я способен. Покажет, кто я на самом деле. — Он посмотрел ясным взглядом на Джека, потом на Причера. — Сейчас я не узнаю сам себя.
— Рик, может, нам удалось бы найти для твоего характера не такое опасное испытание. Тебя пошлют в воюющую страну, где многие сражаются против нашей армии. Не все вернутся домой.
— А некоторые даже не могут выбраться из утробы матери, — тихо произнес тот.
— Рик… — Причер опустил голову. — Это был очень тяжелый год.
— Да. И я о многом передумал. Продолжение учебы, годик безделья, лесозаготовки, строительство. Я мог бы упросить Лиз выйти за меня замуж — но, как оказалось, ей всего пятнадцать. — Он слабо улыбнулся. — Контракт — это единственное, на что я способен, Джек. Да и в какой-то степени я был на этом воспитан, помните?
— Мало того, что ты уже натворил, так ты еще хочешь поставить нам это в вину? — возмутился Джек.
Рик улыбнулся:
— А если я преуспею, вы получите все лавры.
Они помолчали.
— Ты уже известил их, когда приезжаешь? — спросил Джек.
— Нет. Я собираюсь сразу уехать. Хотел попросить тебя подбросить меня до автобуса в Гарбервиле.
— Что значит «сразу»?
— Завтра.
— Ты уже принимал присягу? — спросил Джек.
Рик кивнул.
— И у нас нет времени даже устроить тебе проводы?
Рик покачал головой:
— Я только хотел убедиться, что у Лиз все хорошо. Что с ней все будет нормально, если я уеду.
— И?..
— Она не была в восторге, но держалась хорошо. Сказала, что будет писать мне, но знаешь что? Она еще совсем девочка. Когда я уйду со сцены, у нее появится шанс начать все сначала и найти себе кого-то еще. И случившееся уже не будет нависать над ней черной тучей, как это было с нами. Я только обрадуюсь, если она мне не напишет. Потому что это будет значить, что она движется вперед.
— Ты хочешь, чтобы она сдвинулась с мертвой точки? — спросил Причер.
— Это одна из причин моего желания что-то такое сделать. Я сам не знаю. Что у нас с Лиззи было? Не считая невыжившего ребенка. — Рик опустил взгляд. — Я так старался сделать все как можно лучше, что у меня просто не было времени осознать, что бы я чувствовал, если бы на меня не давили обстоятельства. И она тоже. Это нечестно по отношению к ней.
— Рик, а как насчет колледжа? — спросил Причер. — Я думал, что из нас троих хоть один будет с образованием.
— У меня еще есть время над этим подумать. Я же не на всю оставшуюся жизнь подписал контракт. Только на четыре года.
— Хочу спросить только одно, — произнес Джек. — Дело ведь не в той идиотской идее, которую ты вбил себе в голову? Что ты должен это сделать, чтобы мы тобой гордились? Потому что ты должен знать, что мы и так тобой гордимся. И не могли бы гордиться сильнее. Ты ведь это понимаешь?
