Марина Попович - Любовь играет в прятки
Знаете, что я сделала? Я попросила его, меня поцеловать! Поцеловать!
Вот уже „Мисс Поцелуй Года“, как говорит Наташка! А он? Парень занемел от нахальной просьбы, отмахивался от меня, рассказывая сказку, чтоб я отстала, и потом чмокнул, как дите, и убежал, как мышка в норку! Я что такая пугающая баба? От меня мужик во сне сбежал! Дожилась! А если б такое наяву было? Вот переступила свои принципы и мужик такой в норку и сидит, ест морковку, приказывая:
„Не ешь меня, Колобок…“. Офанареть и не жить! После такого еще и слушай нотации Юрьевой о „нужно быть современной девушкой, а не холопской вшой с хутора“! Я перевернулась на другой бок, пока доктор приготавливал очередную дозу лекарств, а подруга одной рукой управляя джойстиком, удачно и мастерски, наверное, научилась этому приему, когда руку ломала, упав с трехметрового турника на уличном чемпионате среди парней, кто больше подтянется, пока второй набирала сообщение на телефоне.
— Ты кому пишешь? — поинтересовалась я, прокручивая в голове сон.
— Одному черножопому кальмару Хоттабычу! — она положила телефон на кровать, схватила с вазочки виноградину, подкинула вверх и пока она ее ловила на лету, рука продолжила писать очередной ответ в пикающую аську. — Алиска ты моя! Будем думать, что я тебя сейчас обняла дружески! Я улыбнусь, представляя эту картину. Обнимать подруг больше по части Ольги, чем Юрьевой.
— Не чего лыбу тянуть! Хочешь, я на тебя ноги закину, и ты такая подумаешь, что это мой приступ нежности?
— Сначала помой их! — Наташка повелась на мою фразу и элегантно подняла ногу к носу, хотя, что я лгу? Совсем не элегантно, а как кобель увидевший самку и быстро бегущий к ней, — Фуууу, Юрьева!
— Если что — это твой гель воняет! — доктор с любопытством смотрел на Тусю, исполняющею несколько функций сразу, но она, уловив его глаза боковым зрением, умирая в игре, на эмоциях прокричала: — Не смотри на меня так, Пятачок, или прижарю тебе бочок. Делай свои грязные дела — уколы, и даю выходной до следующих пункций, когда там они будут?
— В четыре, — изучая циферблат с кукушкой, обеспокоено проговорил молодой доктор, но Наташку это не устроило:
— Я, конечно, люблю свою подругу, но у меня свидание на пять, в полчетвертого приди.
— Хорошо. Серега в катетер запихнул „дозу“ и радостно покинул квартиру, припевая „УуУуу“ в стиле потопающего человека. Наташка провела его глазами, сказав: „Даже если тебя переедет трижды машина — не смей опаздывать!“ и перескочила через меня в очередной раз, оседлав сверху одеяло, валяющегося на голеностопах, как лошадку.
— Ты у меня не хочешь спросить, как я докатилась до такой жизни? — поинтересовалась смуглянка, ее распирало от радости и уверенности.
— Нет. Не хочу. — Я проговорила ей на зло, вытаскивая онемевшие ноги от ее веса, моим костяшкам не нравилось преднамеренное издевательство.
— Отлично! А я все-равно расскажу… Кто бы сомневался? И Наташка поведала мне историю, как она попала в узурпаторские лапы своего новоиспеченного друга, парнем Юрьева, не решилась назвать милого бородача, объяснив: „Он не предлагал встречаться!“, хотя при этом она у него неделю прожила, в рассказе преувеличив мне, пояснив: „меня насильно держали и не ржи, как конь Пржевальского!“ и сама залилась озорным смешком, слышным через открытое окно на несколько кварталов.
Наталья в тот день, попрощавшись на остановке с Алисой и Поночкой, пожелав всех добрых слов Оли за предоставленную халяву в кафе и два кило торта с собой, поехала с одноклассницей Миленой домой. В салоне авто стоял стойкий аромат лилий, вызывающей у хозяйки восторг, а у ее спутницы словестный запас не цензуры. От доброты душевной полного желудка, она не стала спрашивать у блондинки свои ли у нее детали тела или мастерский подход врача, заранее знав ответы, уткнулась в экран мобильного, занялась форумами. Около шести часов десяти минут к седьмому часу Милен остановила машину и прокуренным басовитым женским голосом оповестила:
— Мы на месте, — Наташка не оторвала головы, зная, что к ее дому, даже учитывая дорогу без пробок, еще ехать пятнадцать минут, подумывая, что Милена разговаривает по телефону, — Мы приехали! — Повторила блондинка, тыкая в плечо Наташу пальцем. Широко улыбнулась и нажала на сигнализацию, блокирующую все двери. Юрьева к своему горю, может, к радости или любопытства распирающего внутри: „Ждет ли бородач у ресторана? Какая у него будет реакция, когда я не приду?“, недоумевающие оглянула Милену, громко недовольно чмакнув, и перевела глаза в лобовое стекло черного внедорожника. Картина спереди, через тонированные стекла, ни как не отвечала ожиданиям и уверенности, что она на трассе к дому и придется несколько остановок еще переться на общественном транспорте или звонить „своим“ мальчикам. Здание впереди черноволоска знала хорошо и бывала в нем постоянно, но никогда не заказывала ничего кроме кофе, даже если счет оплачивали. У нее с этим связано три страха: во-первых, маленькие порции для привыкшей есть с таза, во-вторых, опозорится с этикетом перед будущим долларными донором, третье, воспользоваться всеми ложками, вилками и бокалами, лишая себя удовольствия пощупать еду руками, обмазаться пищей вокруг рта и молчать пока жуешь — нереальная задача. Можно сказать, что этот ресторан входил в пятерку, как говорила сама Ната: „Топ рассадника богатеньких и голодненьких холостячков или будущих одиноких мужчин“.
Построенный шикарный ресторан „Tynis“ в прямоугольной форме с двумя этажами 1834 года стиля неоренессанса для мало известного банкира, как усадьба приема уважаемых гостей, но ближе к девяностым годам хозяин бежал со страны и отдал дом на благотворительном аукционе в треть цены. От стоянки к входу заведения вела десятиметровая дорожка, хорошенько оглядев ее, Наташка с огорчением заскрипела зубами, как бобер, хотя, даже он не мог бы повторить всю отвратительность звука, который отдался ей эхом — пронизывающей болью в деснах. Где этот самоуверенный паренек с козлиной бородкой, завязанной гривой сзади и татуироваными кистями рук в стиле биомеханики. Что эти рисунки на коже переходили в цветной рукав, Наташка узнала на второй день общения. Не честно назначать три раза свидание и самому не приходить. До этого дня самоуверенную сторону характера девушки еще не подставляли так откровенно и не заставлял колебаться.
— И? — не разжимая зуб, спросила разочарованная Юрьева, медленно поворачивая голову в сторону Милены и мысленно готовясь показать, зачем она наращивает ногти и все остальные болевые известные приемы.
Улыбка блондинки, не обращающей никакого внимания на свою пассажирку и красящую губы в зеркало заднего вида, только подогревала настроение боевой черноволосой.
