Галина Врублевская - Половина любви
— Что, любая картина? — недоверчиво хмыкнул Игорь.
— Пожалуй, почти любая. Но Ленины картины в особенности. Я всегда чувствую, что они меня куда-то влекут, о чем-то предостерегают. Правда, расшифровать их предостережение непросто. От этого я всегда ощущаю беспокойство, глядя на них.
— Вот так целебные картины, — вновь отозвалась Елена. — Одних заставляют плакать, у других вызывают беспокойство.
— Ладно, дамы и господа, — прервал затянувшуюся дискуссию Игорь, — назовем наш вернисаж выставкой эзотерических картин. Замечательно, что и тибетцы высказались на этот счет — хорошая реклама для картин.
* * *Когда гости ушли, Елена ощутила усталость.
Нарастающая суета вокруг выставки раздражала ее.
Но пути к отступлению уже не было. Ей надо понять, кто она: мастер или любитель? А для этого необходимо предъявить свои работы непредвзятому взгляду посторонних зрителей. Она еще раз обошла «звучащие», по определению Татьяны, картины. Села в кресло напротив «Нулевого меридиана» — самой спорной своей работы. Высокая спинка кресла удобно поддерживала ее откинутую назад голову. Елена смотрела на свою картину, устало прикрыв веки. Почувствовала, что ее раздражает яркий свет люстры. Она дернула за шнур, и люстра погасла. Теперь комната освещалась лишь светом уличного фонаря, висящего на проводах против окна. В его тусклом свете все полутона и тени на картине слились в одно серое пятно. Освещенное пятно двигалось вместе с фонарем — ветер качал его из стороны в сторону. На защитном стекле, вставленном в раму, играли неясные блики.
Елена все пристальнее вглядывалась в это пятно, в свою картину. Абстрактная композиция неожиданно сложилась в реальное изображение. Это было высокое трюмо, совсем такое, как в комнате ее детства. Вдруг она заметила, что в полутьме зеркального пространства кто-то отражается. Кто-то живой и подвижный! Елена замерла от страха, приоткрыв рот. Потом скосила, глаза в сторону балкона. Тот, чья фигура отразилась в темном стекле, мог находиться только там!
Дверь балкона бесшумно приоткрылась, и фигура в темном плаще, в накинутом на голову капюшоне проскользнула в комнату. Елена хотела закричать, но спазм сжал ей горло. Она медленно сползла с кресла и спряталась за его спинку. Фигура медленно обошла комнату, она казалась бесплотной, как тень. В какой-то момент Елене показалось, что под плащом скрывается женщина: на миг распахнутые полы бесформенного одеяния приоткрыли изящные, отливающие серебром туфельки. Тень пристально всматривалась в картины.
Что она искала и что могла разглядеть в этой кромешной тьме, разбавленной лишь призрачным светом уличного фонаря? Елена скукожилась и втиснулась под сиденье кресла. Здесь она почувствовала себя в безопасности, и возможность мыслить вернулась к ней.
Если она не может закричать и позвать на помощь, надо постараться выбраться из комнаты. Елена поползла на четвереньках к дивану. Под диваном было совсем узкое пространство, и Елена стала задыхаться.
В этот момент зловещая фигура остановилась, и Елена снова увидела серебристую туфельку, прямо на уровне своих глаз. Она узнала ее: точно такие же туфли были на ней во время школьного выпускного бала.
И вдруг почувствовала облегчение. Женщина в таких туфлях не может причинить ей ничего плохого. Елена осмелела и вылезла из-под дивана. Фигура в капюшоне испуганно отпрянула назад, к балконной двери.
Потом незнакомка наклонилась, сняла с ноги туфельку и метнула ее в картину «Нулевой меридиан». Стекло рамы рассыпалось на мелкие осколки, а вместе с ними распалась и картина, почему-то прилипшая к стеклу. Елена беспомощно перебирала маленькие, цветные от налипшей гуаши стеклышки. «Зачем фигура в капюшоне погубила мою картину? Ведь у меня скоро выставка, в конце июня. Осталось совсем немного времени. Я не успею воссоздать ее заново».
Вдруг голос вернулся к Елене, и она обрушилась с руганью на неизвестную злоумышленницу. Но та уже скрылась на балконе и крепко держала дверь, не пуская ее к себе. Елена всматривалась в черноту ночи, Неожиданная мысль озарила ее. Почему на улице такая тьма, ведь в городе пора белых ночей? «Значит, я сплю», — догадалась Елена, продолжая смотреть свой сон. Это было то редкое осознание себя во сне, которое доступно немногим. Поняв, что она спит, Елена пришла в восторг. Она может делать, что ей заблагорассудится. Ей захотелось летать. Елена с силой рванула балконную дверь. Но на балконе уже никого не было. Только сброшенный незнакомкой плащ да серебристая туфелька валялись на бетонном основании.
Было светло. Волшебное марево белой ночи освещало площадь. Слишком большую и пустынную. Елена поняла, что исчез Исаакиевский собор. Что ж, ничего не помешает ее полету. Она подпрыгнула, легко преодолела ограждение балкона и полетела. Она летела над площадью, над городом, над полями и реками.
Потом обнаружила, что уже не летит, а качается на огромных качелях. И качается не одна. На другом конце доски, держась руками за веревки и сгибая ноги в коленях, стоит Игорь. «Я люблю тебя, люблю», — закричала она сквозь слезы счастья. Игорь, обнажив в широкой улыбке белые зубы, молча смотрел на нее.
Очередной взмах качелей сбросил ее, с доски. Елена ощутила, что потеряла опору под ногами и камнем падает вниз. Ужас охватил ее.
* * *Елена проснулась, открыла глаза. За окном действительно мерцала северная светлая ночь. Картина «Нулевой меридиан» стояла на прежнем месте, целая и невредимая. Елена посмотрела на нее новым взглядом.
Простое нагромождение мертвых линий. Может, не надо ее выставлять? Но изменилась не картина. Что-то изменилось в ее душе. Все больное и страдающее в ней распалось на мелкие осколки и разлетелось без следа.
Елена поднялась с кресла, расстелила кровать и легла на прохладную простыню с чувством легкости и освобождения. Больше снов в эту ночь она не видела.
14
Открытие персональной выставки Елены совпало с культурным событием в Петербурге — фестивалем «Белые ночи». На разных площадках города выступали музыканты, поэты, художники. Но удивительное дело — выставка картин неизвестной художницы Елены Ясеневой не затерялась среди творческих отчетов именитых авторов. Вначале на скромное сообщение в газете откликнулись только любители эзотерики и поклонники нетрадиционной медицины. Мало-помалу среди гостей выставки стали появляться и люди богемного вида. Длинноволосые мужчины и коротко стриженные женщины в: нарочито небрежных одеяниях прохаживались по коридору бывшего НИИ, снисходительно разглядывая картины, развешанные на его стенах. Мнения знатоков живописи расходились. Игорь, затерянный в толпе посетителей, с любопытством прислушивался к мимолетным отзывам.
