Сандра БРАУН - ДЕНЬ ГРЕХА
Собрав в кулак все свое мужество, Реми выглянула на лестницу.
Там стоял часовой, но это был не Эррол.
Реми юркнула обратно, и он ее не заметил. Где же Эррол? Почему его заменили другим человеком?
Ну конечно, как она раньше не догадалась! Эррол проштрафился, хозяйку похитили у него из-под носа. Должно быть, бедняга дорого заплатил за свою оплошность.
Но сейчас это не имело значения. Удастся ли заручиться поддержкой нового телохранителя? Вряд ли. Он наверняка захочет отличиться перед боссом и выдаст ее.
Итак, у нее всего одно преимущество: она может выбраться из спальни, а муж этого не знает. Но сколько времени пройдет, прежде чем Пинки об нарушит пропажу? Во всяком случае, надо торопиться.
Реми тихонько вернулась в спальню и заперлась изнутри.
Берк должен запустить всю громоздкую полицейскую машину, которая сокрушит империю, построенную Дювалем. Как быстро это произойдет? Сколько времени остается до ареста Пинки? И что будет с Фларрой?
Если бы знать, что Фларра в безопасности!
Тут за дверью послышались шаги, и Реми быстро легла на постель, сжалась в комок и прикрыла глаза. Пусть Пинки думает, что она утратила всякую надежду и смирилась со своим положением.
Дюваль ворвался в комнату, словно за ним гнались. Однако жена его без движения лежала на кровати, и он остановился.
Неужели он заметил пропажу ключа? Если так, то, увидев, что пленница на месте, он должен подумать, что ключа у нее нет. Мало ли где он мог его оставить!
Дюваль улыбнулся, посмотрел на лежащую женщину сверху вниз. Реми приоткрыла глаза.
– Знаешь, кто мне звонил? Реми не ответила. Казалось, она не слышала вопроса.
– Сестра Беатриса, – сообщил Дюваль. – Говорит, что Бардо уже увез Фларру. Директрисе сказано, что девчонку везут на бал. Уверен, что в эту самую минуту твою славную сестренку обучают всем радостям плоти. Не знаю, доживет ли она до утра. Иногда Бардо увлекается больше нужного.
Она подобрала колени и зарылась лицом в подушку, а Пинки, тихо рассмеявшись, направился в свою гардеробную. Двадцать минут спустя он вышел, одетый в маскарадный костюм Генриха VIII.
– По-моему, Реми, сегодня ты не расположена веселиться. Я извинюсь за тебя перед гостями. Он остановился в дверях.
– Кстати, тебе будет интересно узнать, что мы уже вышли на след твоего любовничка. Но ты не беспокойся: я распорядился его не убивать. Сначала пусть он полюбуется, как тебя трахают все полицейские, состоящие у меня на службе, – таких целый взвод. А потом уже, так и быть, мы его прикончим, на твоих глазах. Это будет настоящее шоу.
Этот человек безумен, подумала Реми. Он совершенно далек от реальности, уверен в своей неуязвимости. Что ж, все, кто страдает манией величия, рано или поздно сходят с ума от сознания своего всемогущества.
Однако она не стала ему этого говорить. Дювалю вовсе ни к чему знать, что его империя на грани краха. Лицо Реми осталось неподвижным. Казалось, угрозы мужа не произвели на нее никакого впечатления.
Однако стоило двери закрыться, как она тут же вскочила на ноги. Пинки только что, сам того не ведая, подсказал ей замечательную идею.
Человек в костюме клоуна пробирался через толпу веселящихся гостей.
Официант, наряженный ковбоем, предложил ему бокал шампанского, но клоун отказался.
Только в доме Пинки Дюваля принимали гостей с таким размахом. Угощения, казалось, хватило бы, чтобы пировать день и ночь в течение целого года.
Музыка, смех, веселые крики раздавались отовсюду. Женщины и мужчины в масках развлекались напропалую, а часы тем временем отсчитывали минуты, потихоньку приближаясь к полуночи, когда праздник закончится.
Генрих VIII флиртовал с русалкой, выставившей вперед голые груди, присыпанные золотыми блестками. Клоун остановился за спиной у короля, повертел головой направо, налево. Генрих VIII тем временем сказал русалке:
– Помаши-ка своим хвостом. Обитательница морей игриво шлепнула его по запястью и упорхнула. – Отличный бал, ваше величество, – сказал клоун.
– Спасибо за комплимент, – рассеянно ответил Дюваль, провожая взглядом русалку.
– Ищите Берка Бейзила? – внезапно спросил клоун.
Король вздрогнул, вгляделся в размалеванное лицо.
– Господи, вы-то что здесь делаете?
– Тихо, без шума. Я думаю, скандал вам ни к чему.
Лицо короля побагровело. Дюваль молча кивнул и жестом пригласил клоуна следовать за ним. Вдвоем они направились в кабинет хозяина, и клоун запер за собой дверь.
– Ну хорошо, говорите: где он? – резко произнес Дюваль, направляясь к письменному столу.
Тогда клоун вскинул руку, в руке оказался пистолет, раздался едва слышный щелчок. Пуля попала Дювалю в спину. Адвокат пошатнулся, схватился обеими руками за стол. Раздался второй щелчок. Пуля, попавшая Дювалю между лопаток, опрокинула его грудью на стол.
Тогда клоун вынул из кармана резиновую перчатку. Переставляя ноги в шутовских ботинках с загнутыми носами, он подошел к убитому и склонился над ним. Глаза Пинки были раскрыты, на лице застыл немой вопрос. Видно, последнее чувство, которое адвокат испытал в своей жизни, было удивление: как же он мог так по-дурацки подставиться под пулю?
Дуг Пату выдвинул ящик стола. Там лежали скрепки, ручки, почтовые марки. А также короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра.
– Вульгарное оружие, – пробормотал капитан. – В самый раз для такого вульгарного типа, как ты.
Он разжал пальцы убитого, протиснул меж них рукоятку револьвера.
Потом сделал шаг назад, осмотрел кабинет. Не забыл ли он чего-нибудь? Не упустил ли что-нибудь из виду? Улик вроде бы нет. У Дюваля столько врагов, и каждый из них мог свести с ним счеты. Вряд ли кто-то из гостей видел, как Дюваль и клоун удаляются в кабинет. А если и видел, то никому и в голову не придет, что под маской скрывался Дуг Пату. Полиции будет ясно лишь, что между Дювалем и его собеседником произошел какой-то конфликт: адвокат схватился за пистолет, но противник выстрелил первым.
С того момента, как они вошли в дверь, прошло не более минуты. Пистолет капитана был с глушителем, так что гости, шумно веселившиеся в зале, наверняка не слышали выстрелов.
Убедившись, что все в порядке, капитан снял перчатку, сунул ее в карман и направился к двери.
На пороге он остановился, ибо вспомнил одно очень странное обстоятельство. Камзол Генриха VIII был прострелен, а между тем крови не пролилось ни капли.
Клоун резко обернулся в ту самую секунду, когда Дюваль выстрелил. Пуля попала капитану в живот. Скрючившись, он рухнул на пол.
– Незаменимая вещь – пуленепробиваемые жилеты, – сообщил Дюваль, приближаясь к упавшему. Он ступал осторожно, чтобы не испачкать в крови бархатные туфли. – Кругом полно людей, которые могут трусливо выстрелить тебе в спину.
