Временная жена - Катарина Маура
Я бросаю взгляд на свою жену, не зная, что сказать или сделать. Даже не понимаю, что об этом всем думать. Я знал, что бабушка что-то замышляет, но это выходит за все рамки того, что я мог себе представить.
— А пока, — говорит Дион, его голос тверд и спокойный. — Садитесь.
— Куда мы едем? — спрашиваю я, чувствуя, как напряжение нарастает.
— Не в Канаду, точно, — вставляет Зейн с усмешкой.
Я снова оглядываю Валентину, и она кивает мне. Это все, что мне нужно, чтобы вести ее к нашим привычным местам, несмотря на то, как бурно работают мысли. Если она хочет здесь быть, значит, это место для нас обоих.
Глава 69
Лука
— Ты в порядке? — тихо спрашивает Валентина. Я поворачиваюсь к ней, взгляд скользит по просторному номеру в отеле. Мы в итоге приземлились на Гавайях, но я до сих пор не знаю, как мне относиться к этой внезапной семейной поездке.
— Не уверен, — честно признаюсь я. — А ты?
Она кивает:
— Фото удивило меня, но логично, что наши отцы знали друг друга. Осознание того, что он частично причастен к тому, что я получила свою работу, ранит, но я знаю, что сделала все возможное, чтобы доказать себе и всем остальным, что заслужила ее. Это ощущается неуютно, но ничего страшного. Единственное, что действительно имеет значение, — бабушка Анна дала мне шанс, а причина этого уже неважна.
— Я знал, — говорю я тихо. — После того, как мы столкнулись с ним, я поговорил с бабушкой, и она призналась, что наши отцы были друзьями. Я беспокоился о тебе, детка. Не хотел, чтобы это бросило тень на всю твою тяжелую работу, поэтому решил ничего не говорить.
Она улыбается, наклоняя голову:
— Я так и думала. Ты сделал это из лучших побуждений, да?
Валентина подходит ко мне, обвивая руками мою шею, ее глаза устремлены в мои.
— Также и бабушка Анна хотела как лучше, — шепчет она. — Если подумать объективно, разве мы в итоге не выиграли от ее действий? Отбрось эмоции, Лука. Если перестанешь зацикливаться на том, что нами манипулировали, и взглянешь на то, чего она хотела достичь, разве не выйдет, что ее вмешательство было в наших интересах?
Я притягиваю ее ближе, и она встает на цыпочки.
— Ненавижу, когда ты такая рассудительная, — шепчу я у ее губ. — Не можешь просто позволить мне злиться?
Она запускает пальцы в мои волосы и качает головой:
— Как я могу, если знаю, что она поступила так из лучших побуждений? Я все думаю, а что бы я делала, если бы это была бабуля? Смогла бы я злиться? Пожалела бы потом о потраченном на ссоры времени? Если бы она не сделала того, что сделала, мы бы вообще оказались вместе? Стояли бы мы сейчас здесь, на равных? Лука, давай честно. Был бы наш брак таким же крепким без ее вмешательства?
Я тяжело вздыхаю и поднимаю ее на руки, не желая признаваться, что она права. Я не хочу слушать голос разума, не сейчас, когда я все еще в ярости. Как она может не винить мою бабушку за весь тот стресс, что та ей причинила? Я бы смог простить ее, если бы она не тронула Валентину, но из-за нее моя жена какое-то время считала, что потеряла все. Она едва справлялась с утратой своей бабушки, а тут еще и работа, за которую она так боролась. Как она может так легко все простить?
Валентина обвивает ногами мою талию и улыбается:
— Ты знаешь, что я права. Если бы тебя не выселили, я могла бы так и не выбраться из той пропасти. Единственная причина, по которой я смогла взять себя в руки, в том, что почувствовала — я тебе нужна. Если бы этого не случилось, я бы продолжала убеждать себя, что тебе лучше без меня.
Я невнятно мычу, не желая соглашаться, пока несу ее к кровати.
— Возможно.
Она смеется и качает головой, когда я укладываю ее на постель. Ее волосы красиво разлетаются по подушкам, и я просто стою, не в силах оторвать взгляд.
— Черт, как же я тебя люблю, — шепчу, загипнотизированный ее красотой. Сегодня на ней простые леггинсы и свободная футболка, но я не могу перестать смотреть. Она восхитительна. — Ненавижу мысль о том, что кто-то сделал тебе больно. Зная, что это моя семья добавила тебе забот, когда ты и так столько пережила… Это непростительно.
— А я на них совсем не злюсь, милый, — отвечает она. — И тебе не стоит. Я знаю, как сильно ты скучал по семье, а они безумно любят тебя. Все они немного чокнутые, но с добрым сердцем.
Я ложусь рядом, поворачиваясь к ней.
— Что бы ты ни решила, я буду на твоей стороне, — говорит она, и я поражен, как легко она отпускает обиду на мою бабушку.
Я крепко обнимаю ее, думая о ее бабушке. По правде говоря, если бы это была она, я бы простил мгновенно. Я понимаю, почему она так поступила, и Валентина права: все действительно закончилось хорошо. Но что если бы не закончилось?
Валентина толкает меня на спину и взбирается сверху, ее руки жадно скользят по моему телу. Она улыбается, приподнимаясь, чтобы раздеться.
— Скажи, что ты тоже чувствуешь это, — шепчет она, ее ладони продолжают изучать каждый сантиметр моего тела. Я улыбаюсь, когда она стаскивает с меня футболку, ее взгляд наполнен той же любовью, что захлестывает и меня. — Эта близость между нами… Ее не было всего несколько недель назад. Она кажется другой, правда?
Я что-то невнятно мычу. Она права, конечно, но признаваться в этом не хочется. Мой взгляд скользит по ее обнаженному телу, и я довольно вздыхаю, когда она расстегивает лифчик и с лукавой усмешкой позволяет ему упасть.
Я тянусь к ней, но она
