Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
И, если перспектива «жить вместе» выглядела не так угрожающе поскольку они уже некоторое время и так вынужденно жили под одной крышей, и Ваньнин действительно скучал по тем нескольким неделям — то сама идея «встречаться» вызывала панический ужас.
Хотя бы потому что он не имел ни малейшего представления, что ему предполагается делать.
Должен ли он будет тоже устраивать Вэйюю свидания? Дарить цветы?.. Представив, как покупает букет и преподносит его юноше, Ваньнин едва не начал плеваться кровью. Нет, он определенно был в шаге от того, чтобы спасаться бегством. Все осложнялось тем, что он находился у себя дома, и бежать здесь было особо некуда.
— Ваньнин, — позвал его Мо Жань тихо. — Не хмурься так сильно. Просто скажи, что тебя так беспокоит.
Чу Ваньнин усилием воли заставил себя сделать лицо попроще и молча покачал головой.
— Ваньнин, — не унимался Мо Жань. — Я здесь. Если ты хочешь о чем-то спросить, или тебя тревожит что-то, я всегда готов выслушать и помочь. Ты ведь знаешь об этом?
— Знаю, — кивнул балетмейстер Чу. Он определенно не мог заставить себя сказать Мо Жаню в лицо, что его беспокоит в принципе само наличие их отношений. Он не понимал, чего юноша от него ждет — вернее, всего минут десять назад ему казалось, что понимает, но на поверку оказалось, что он просто убедил в этом себя. Притом совсем необоснованно.
— Вот и хорошо, что знаешь, — улыбнулся Вэйюй и прижался губами к щеке Ваньнина, заставляя мужчину вздрогнуть от неожиданности. — Пожалуй, я тогда пойду. Отдохни как следует — а вечером я заеду за тобой… часов в девять?
— Так поздно?.. — вырвалось у Ваньнина раньше чем он успел подумать.
Почему-то он даже не предположил, что Вэйюй захочет куда-то уйти — и он уж точно не ожидал от себя, что почувствует укол разочарования. С другой стороны, юноша готовил ему еду, пек печенье, убирал… Ваньнин едва не застонал, вдруг осознав, что Мо Жань, должно быть, не спал еще с прошлого дня.
— Я могу заехать и раньше, но то место, куда я планирую тебя привести, особенно красиво ночью, — как-то уж очень загадочно ответил Вэйюй, хитро щурясь.
— Хорошо, — сдался Ваньнин, понимая, что у него нет ни единого аргумента чтобы отговорить Мо Жаня от этой идиотской затеи. Да и он сам чувствовал, что ему следует побыть наедине со своими мыслями — потому что само присутствие Мо Жаня выбивало почву из-под ног, лишая последних искр разума.
После прошлой ночи он все еще чувствовал себя так, словно каждый его нерв оголен — и малейшее слово, действие или взгляд могли пошатнуть его и без того хрупкое душевное равновесие. Он все еще не верил, что все, что случилось между ним и Вэйюем, было реальным. Казалось, стоит Мо Жаню уйти — и он усомнится в том, что признания Вэйюя ему не приснились…
И, все же, он заставил себя проводить юношу до двери. И его руки почти не дрожали когда он закрывал за ним дверь.
Он даже нашел в себе силы улыбнуться в ответ, когда Мо Жань обернулся и помахал ему.
Лишь когда дверь закрылась, Чу вдруг понял, что внезапно как будто стало нечем дышать. Как если бы весь кислород разом выжгло в его доме. Сердце беспомощно продолжало колотиться где-то в горле — а он сам чувствовал себя настолько разбитым, что, казалось, в нем не осталось ни капли сил чтобы даже просто дойти до постели и рухнуть в нее спать.
Впрочем, он даже не был уверен, что сумеет заснуть… Между тем, до свидания с Вэйюем оставалось целых шесть часов.
«Ну и что я, спрашивается, должен теперь делать?» — спросил он у себя.
...Мо Жань не припоминал, когда в последний раз так нервничал. Он едва сдерживался чтобы не позвонить Чу Ваньнину и не отменить все, потому что его нервы, казалось, превратились в натянутые до предела струны: того и гляди — лопнут, а сам он сорвется в безумие.
Он до сих пор не понимал, каким чудом Ваньнин согласился с ним встречаться после всего, что между ними произошло.
После того, как Мо Жань… потерял над собой контроль.
Одно лишь воспоминание о произошедшем вызывало у него желание исчезнуть с лица земли. Но он ведь знал, что рано или поздно это может произойти. Знал, что в последние дни ему становилось все хуже — всему виной его нестабильное эмоциональное состояние.
Черт, он настолько боялся потерять Чу, быть отвергнутым им снова — а по иронии, это и стало той самой последней каплей, заставившей реку выйти из берегов.
Он едва не потерял единственного человека, который имел для него значение, только потому что слишком боялся его потерять… Что могло быть более глупым?
Мо Жань хмуро уставился на собственное отражение в зеркале заднего вида. Он выглядел так же, как обычно: улыбчивое лицо, вьющиеся волосы, небрежно собранные в высокий хвост, сосредоточенный взгляд темных глаз…
Он невольно вспомнил, как нежно Ваньнин касался его лица еще утром и перебирал прохладными пальцами его волосы. Почти невесомые прикосновения вызывали зависимость сродни маниакальной — иначе Мо Жань не мог объяснить тот факт, что его возбуждали одни лишь фантазии о простых, бл*ть, прикосновениях.
«Что, если он передумает?.. Или снова сделает вид, словно ничего не было?»
Мо Жань припарковался у ворот дома Чу и несколько секунд просто сидел в машине ничего не делая. На часах было уже пять минут десятого.
Тихо выругавшись, он наконец набрал Ваньнина — и спустя несколько мучительных минут ожидания… тупо уставился на экран.
Чу, мать его, сбросил звонок.
«Бл*...»
Мо Жань приложился лбом к стеклу, не сдерживаясь в выражениях. Он подозревал, что Чу Ваньнин вполне способен снова замкнуться или вести себя так, словно ничего не произошло — но даже не догадывался, что тот решит тупо отморозиться!..
Юноша тихо выдохнул, пытаясь успокоиться, а затем снова набрал номер Ваньнина — и принялся ждать. На этот раз звонок был сброшен буквально через пару гудков.
«С*ка!!!»
Однако, к его удивлению, буквально в следующую секунду ему пришло сообщение от балетмейстера Чу с какими-то весьма невнятными объяснениями.
Тот писал:
«Мо Жань, я немного задерживаюсь. Пожалуйста, подожди
