Даниэла Стил - Верить в себя
«Министр внутренних дел Франции неравнодушен к американскому кинематографу» или что-то вроде этого… Но об истинных их отношениях тогда не догадался никто, и только у Арлетт, которая была в курсе их романа, снимок вызвал приступ гнева.
И старую фотографию, и вчерашний снимок, сделанный на ступеньках «Ритца», «Геральд трибьюн» поместила под общим заголовком «Сейчас и тогда. Нераскрытая тайна?». Впрочем, вопросительный знак нисколько не смутил Кэрол. Она была уверена, что газетчики никогда не докопаются до истины — в свое время они с Мэтью потратили немало сил, заметая следы. Все могло бы обернуться иначе, если бы появился на свет их ребенок, или Мэтью оставил бы жену, или был бы смещен со своего поста. И Арлетт уже ничего не могла рассказать журналистам о сопернице. Теперь для всех, кто читал сегодняшние газеты, они с Мэтью были просто мужчиной и женщиной, которые вместе входили в отель. Быть может, они — друзья, возможно, что когда-то их связывали более близкие отношения, но без доказательств, пусть даже косвенных, это были просто досужие фантазии. Настоящее тоже не обещало любителям порыться в грязном белье ни скандала, ни сколько-нибудь громкой сенсации. В конце концов, Мэтью уже давно ушел с поста министра, и оба они были свободны от брачных уз, так что не представляли особого интереса. Сейчас из их предполагаемого романа сенсации нельзя было сделать никакими усилиями — особенно если учесть, что Кэрол пострадала во время теракта и попала в больницу. Могла же она захотеть встретиться со старыми друзьями, которых знала по своему пребыванию в Париже? Как видно, журналист из «Геральд трибьюн» обладал развитой интуицией, но ответ на заданный газетой вопрос знали только Кэрол и Мэтью — и здесь, в Париже, больше никто. Во всяком случае, в Стиви Кэрол была уверена.
Мэтью позвонил, как только увидел газеты. Он был мрачен и зол — подобные вещи всегда его раздражали. Кэрол, напротив, была на удивление спокойна. За свою жизнь она успела привыкнуть к тому, что газеты могут написать об известных людях любую глупость, и она не была исключением.
— Какое идиотство! — ворчал Мэтью.
— Напротив, журналистов следовало бы похвалить за усердие, — ответила Кэрол. — Им, наверное, пришлось немало потрудиться, чтобы раскопать этот древний снимок. И знаешь, я даже обрадовалась, когда его увидела, ведь я помню, когда он был сделан! А ты помнишь? Прием в Версале. Ты пришел с Арлетт и за весь вечер сказал мне, быть может, всего несколько слов — все делал вид, будто со мною незнаком. А ведь в то время я уже была беременна! — Она хотела пошутить, но сама не заметила, как ее голос задрожал от нахлынувших чувств. Обида, сожаление, горечь — Кэрол еще не научилась справляться с самыми сильными своими эмоциями. «Порой хорошая память может быть и проклятием», — подумала она, вспоминая, как после этого приема они поссорились, и эта ссора стала первой в череде других, более серьезных размолвок. Мэтью приводил все новые и новые причины, которые мешали ему развестись с женой, а Кэрол обвиняла его в том, что он просто не хочет. Они так и не смогли найти компромисс, и их жизнь, которая до этого представлялась им счастливой, начала разваливаться на глазах. И все стало рушиться, когда Кэрол потеряла ребенка… Словом, с приемом в Версале у нее были связаны не самые лучшие воспоминания, да и Мэтью, похоже, тоже помнил, как они поссорились в первый раз. Помнил и чувствовал свою вину — вот почему фотография в «Геральд трибьюн» вызвала у него такое острое раздражение. Ему не нравилось, когда что-то напоминало ему о боли и страданиях, которые он причинил Кэрол. Мэтью не сомневался, что и Кэрол будет не слишком приятно увидеть это старое фото, если только она не забыла… Увы, она не забыла.
— Не стоит слишком расстраиваться, — сказала наконец Кэрол. — Все равно мы не можем ничего сделать.
— Если ты считаешь, что нам надо быть осторожнее… — нерешительно начал Мэтью, но Кэрол перебила его.
— А зачем? — беззаботно произнесла она. — Теперь это не имеет значения, ведь мы с тобой оба свободные люди. К тому же дней через десять я уезжаю. Мы никому не делаем больно. Для всех, кому это интересно, мы просто давние знакомые.
Любопытные не заставили себя ждать. Тем же утром в ее номер позвонили из журнала «Пипл». На звонок ответила Стиви. Репортер спросил, были ли у Кэрол Барбер и Мэтью де Белланкура в прошлом романтические отношения.
— Разумеется, нет, — строго ответила Стиви и принялась энергично рассказывать, как успешно Кэрол движется к окончательному выздоровлению. Эта тема интересовала многих корреспондентов, и Стиви рассчитывала таким образом отвлечь внимание журналиста от щекотливой темы. Содержание разговора она передала Кэрол.
— Хорошо, спасибо, — кивнула Кэрол, заканчивая завтрак. Стиви тоже вернулась к своим круассанам и кофе.
— Чувствую, сегодня будет горячий денек, — сказала она озабоченно. — Слушай, как ты думаешь — газетчики не догадаются? Мне кажется, они что-то пронюхали.
— Тут не о чем догадываться, — возразила Кэрол. — Фантазировать они, конечно, могут сколько угодно, но факт остается фактом: мы с Мэтью действительно только друзья. Ну поцеловались мы пару раз, но это все. — Только со Стиви Кэрол могла быть откровенна. Детям она ни за что бы не призналась.
— Так-так… — Стиви покачала головой. — Что-то будет дальше…
— Ничего. — Кэрол пожала плечами. — Мы с тобой вернемся домой, вот и все. — Она подняла глаза, и Стиви увидела открытый и честный взгляд. Похоже, Кэрол действительно верила в то, что говорила, а вот у Стиви были некоторые сомнения. В глазах Кэрол горел огонь зарождающейся любви. Похоже, Мэтью все-таки удалось раздуть тлеющие под пеплом угли.
— Итак, мы вернемся домой. А потом?
— Ничего, — уже громче повторила Кэрол. — Совсем ничего. Книга закрыта. То, что происходит сейчас, — эпилог. Попытка добавить ложку меда к бочке дегтя. — Голос ее звучал твердо, но Стиви снова показалось, что Кэрол пытается убедить в этом прежде всего себя.
— Значит, продолжения не будет? — спросила она, и Кэрол отрицательно покачала головой.
— Ладно, придется тебе поверить. Хотя, честно говоря, мне так не кажется. Мэтью безумно в тебя влюблен, это же видно невооруженным глазом! — Да и Кэрол, несмотря на все свои уверения, явно не была к нему так равнодушна, как ей хотелось показать Стиви и самой себе.
— Был влюблен, — уточнила Кэрол и вздохнула. — Тогда мы оба действительно были как сумасшедшие. Но теперь, я надеюсь, мы пришли в себя.
— Да, с тех пор многое изменилось, — согласилась Стиви. — Но не все… далеко не все.
