Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани
— Будет тебе, Чак, все нормально.
— Смотри! — вдруг сказал Чак, толкнув Билли ногой под столом.
Билли сразу же осекся и повернулся к двери. В бар зашел Джон Кински. Его лицо было бледным, но шел он уверенно и как будто бы с ним ничего не случилось.
Луиза замерла за стойкой со стаканом в руке: она смотрела на Джона Кински так, словно перед ней было привидение.
Джон улыбнулся.
— Мне два виски, только со льдом.
— Мистер Кински, может, не надо?
Но тот остановил ее движением руки.
— Я не для себя.
Луиза растерянно огляделась по сторонам, но Джон тут же уточнил:
— Я хочу угостить вот этих парней за то, что они помогли затащить меня в номер.
Джон подошел к столу, за которым сидели Чак и Билли.
— Меня зовут Джон Кински, — сказал он и протянул им свою холодную руку.
Первым ее пожал Чак, за ним Билли.
— Не стоит благодарности, — Билли пригласил Джона Кински присаживаться, но тот отказался.
— Я уже успел поговорить с портье, а теперь прошу и вас: ничего не говорите моей жене о том, что со мной случилось.
Чак, Билли и Луиза переглянулись.
— Ну, конечно, мистер Кински, — сказал Чак.
— Мистер Кински, — сказала Луиза, — я все-таки думаю, вам будет лучше самому сказать ей, потому что кто-нибудь обязательно проболтается.
— Я об этом подумал, — слегка улыбнулся Джон, — мы, скорее всего, сегодня же с ней уедем.
— Это правильное решение, — оживился Билли, — здесь такое солнце… Лучше всего сменить обстановку.
Чак недоуменно посмотрел на своего приятеля.
— Билли, — он допил виски, оставив на дне стакана кубики льда, — по-моему, нам нужно пройтись.
Чак поднялся из-за стола.
Но тут возле отеля остановился тяжелый грузовик. За ним на длинном тросе тянулся джип с надписью на дверце «Гараж Томпсона». У Чака все похолодело внутри.
Дверца грузовика раскрылась, молодой темнокожий шофер обежал машину, распахнул вторую дверцу и помог спуститься из кабины на землю женщине с забинтованной головой. Она сразу же качнулась, и парень поддержал ее под руку.
— Стефани! — крикнул Джон и бросился навстречу своей жене.
Он прижал ее к себе и принялся ощупывать ее голову.
— Что случилось, Стефани?
— Ничего, — прошептала она, — ничего не случилось, я просто чуть не погибла.
— С тобой все в порядке?
— Почти, — кивнула Стефани, — только ужасно болит голова и плечо.
— Нужно позвать доктора!
— Да нет, Джон, все в порядке. Мы уже были у врача. Мне просто нужно лечь, а потом делай, что хочешь.
Джон, поддерживая Стефани под руку, провел ее в отель. Чак и Билли молча стояли, облокотясь о поручни террасы.
Шофер отвязал трос от джипа и забросил его в кузов грузовика. Он, перекидывая зажженную сигарету из одного уголка рта в другой, сказал:
— Представляете, парни, я такого никогда не видел. Ее джип висел над пропастью, а сама она была без сознания. Казалось, дунь ветер — и машина сорвется. Хорошо, что я поссорился с женой и уехал из дому немного раньше, чем собирался.
— Да-а, — протяжно сказал Билли, — всякое бывает. А чего ее занесло к обрыву?
— Оторвалось колесо, — развел руками темнокожий шофер. — Там крутой подъем и ни одного года не обходится без аварий. В прошлом году у приезжего на спуске тоже отказали тормоза, но тот разбился в лепешку — чуть сложили. А эта женщина, наверное, родилась с серебряной ложкой во рту. Она проехала ярдов двести, царапая бетон крылом. Смотрите, как помяло машину, а ей хоть бы что — пара царапин.
— Пара царапин? — переспросил Чак.
— Конечно, она больше перепугалась, чем пострадала. Как ненадежны эти машины, которые дают напрокат! Вот моя машина — другое дело, я каждую гайку в ней проверяю сам, да и дороги тут, будь они прокляты…
Парень сел в машину и уехал. Чак проводил его машину задумчивым взглядом. На стоянке остались стоять только зеленый «форд» и покореженный джип из гаража Томпсона.
Билли нервно барабанил пальцами по перилам.
— Что скажешь? — спросил Чак.
— Скажу, что снова ничего не получилось, — Билли закусил губу. — Но в следующий раз…
Чак оборвал его.
— Что в следующий раз?
— В следующий раз я сделаю такое, что чертям станет тошно.
— Ты уже два раза сделал, а тошно стало только мне и тебе. Так что в следующий раз буду действовать только я, Билли, я один. А ты, если хочешь, можешь отправляться в Сидней.
Билли зло выругался, а потом махнул рукой.
— Знаешь, Чак, она, наверное, точно родилась с серебряной ложкой во рту.
— Скорее всего, с золотой, — улыбнулся Чак.
— Черт ее знает! — Билли уселся на перила.
Его короткие ноги даже не доставали до пола.
— Ты, Чак, сегодня напьешься?
— Конечно, — кивнул тот.
— А девочки?
— И девочек тоже напою.
— Ну, тогда я пойду скажу Луизе, чтобы пригласила свою подругу, — Билли спрыгнул с перил, — для тебя, Чак. Ведь тебе очень нравится запах цветных.
— Сегодня мне все нравится, — холодно ответил приятелю Чак.
Стефани, подложив подушку, сидела на диване со стаканом виски в руке. На дне стакана позвякивали мелкие кусочки льда.
— Чертова машина! — первое, что сказала Стефани.
— Машина, наверное, ни при чем, Стефани.
— Как это ни при чем?
— Мне кажется, что тебе не стоило садиться за руль. Ведь ты не привыкла водить автомобиль сама, за тебя это делали шоферы.
— Да, Джон, наверное, ты прав, мне не стоило садиться за руль, лучше бы машину вел ты.
Джон, не поворачиваясь к жене, смотрел на покореженный джип.
— Я такое пережила, когда оторвалось колесо и машина начала скатываться вниз! Но я ничего, Джон, не могла сделать, меня буквально парализовало. Я вцепилась в руль и молила Бога, чтобы машина остановилась, а она падала, падала, падала… Я ничего не могла сделать, я даже не успела подумать о том, что можно выпрыгнуть, хотя дверца, насколько я помню, открылась сама.
— Такое бывает, я это знаю.
— Что ты знаешь, Джон?
— Я знаю, что такое автомобильная авария.
— Откуда? Ведь тебя не было со мной?
— Стефани, в моей жизни была одна страшная авария. Я давно хотел тебе об этом рассказать, но не было подходящего случая.
— У тебя? У тебя была авария?
— Да, я после нее чуть не погиб. Я несколько месяцев ничего не видел и лежал с забинтованной головой — вот почти как ты сейчас, только без сознания. А когда пришло сознание, то перед глазами — полная темнота, и я узнал, что моя жена и дочь погибли в той проклятой аварии.
— Ты вел машину?
