Лейла Мичем - Перекати-поле
— Но ты его любишь?
— Да, в том-то и дело. Я забочусь о нем, но не хочу этого делать. Я знаю, это грех — хотеть ненавидеть кого-либо, особенно своего отца, но жить мне было бы намного проще, и боль бы моя ушла, если бы я только могла возненавидеть его. И я постоянно злюсь на себя, потому что не могу этого сделать.
— Не нужно на себя злиться. Ты продемонстрировала самую великую любовь из всех любовей. Ты любишь человека, который недостоин твоей любви. Крест, который ты несешь, сейчас является для тебя бременем, но такие кресты, если нести их по жизни честно, на самом деле представляют собой крылья, которые унесут нас на небеса.
— Отче, могут ли люди измениться?
— В каком смысле?
— Я говорю про гены, с которыми мы родились.
— Могут измениться не гены, а поведение, которое они генерируют. Нам дана власть контролировать то, что мы делаем, потому что каждому человеку при рождении дается свобода воли. Мы, человеческие существа, можем с Божьей помощью принять для себя решение не повиноваться диктату своих самых низменных инстинктов. Наша первоначальная сущность, наше «я», всегда будет с нами, как постоянная потребность к выпивке у алкоголика. Борьба против нашей природы никогда не заканчивается, но это можно преодолеть.
— Благословите меня, отче, ибо я согрешил.
— Все мы грешны, друг мой.
Глава 46
Свернув с федерального шоссе Интерстейт 40 на дорогу, ведущую к Керси, Трей Холл сбросил скорость своего взятого напрокат БМВ. Его самолет приземлился в Амарилло на несколько минут раньше расписания. У него не было багажа, который пришлось бы дожидаться, а в офисе по прокату автомобилей не оказалось очереди, так что до встречи с Тайсонами, назначенной на одиннадцать, у Трея появилось время, которое нужно было как-то убить. Если не считать ветряных генераторов, высоченных, производящих электроэнергию конструкций, которые выстроились до самого горизонта и напоминали скульптуры гигантских белых альбатросов, весенняя прерия выглядела так же, как запечатлелась в его памяти. Некоторое время Трей ехал с открытым окном, впуская в салон свежий запах трав родной «Ручки сковородки», но потом ветер показался ему слишком холодным и он поднял стекло. Его предупреждали относительно того, чтобы он не простудился.
При виде водонапорной башни Керси примерно в миле от места своего назначения его захлестнули воспоминания о тех временах, когда они с Джоном забирались на это адское сооружение. Они слишком уважали эту достопримечательность местного ландшафта с гордой надписью большими буквами ГОРОД КЕРСИ, но больше, конечно, опасались, что об их выходках узнает шериф Тайсон. Впрочем, они были не против того, чтобы оставить какое-нибудь подтверждение своего пребывания тут, доказывающее, что им удалось взобраться по лестнице, ведущей на узкие подмостки, расположенные вокруг башни. Этот обряд был успешно завершен в седьмом классе, когда они наконец достигли своей цели, оставив там шарф Кэти, привязанный к поручням. Некоторое время шарф развевался на ветру, но потом в один прекрасный день пропал.
«Как и многие другие вещи, которые тоже унесло ветром», — подумал Трей.
Въехав в пределы города, он заметил кое-какие новые его черты и несколько незнакомых заведений — парикмахерский салон, антикварную лавку, магазин по продаже дичи, но старая автомастерская, склад для хранения кормов, свалка старых машин, ржавеющих за проволочной оградой, — все это осталось на своих местах. При въезде в родной город он не увидел ничего примечательного, что выделяло бы его из ряда других разбросанных по прериям небольших поселений, если не считать потрепанного и выцветшего рекламного щита, приветствовавшего всех приезжих словами: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КЕРСИ, РОДНОЙ ГОРОД «РЫСЕЙ», ПОБЕДИТЕЛЕЙ ПЕРВЕНСТВА ШТАТА СРЕДИ ШКОЛЬНЫХ КОМАНД 1985 ГОДА! Эта вывеска представляла собой эхо былой славы и напоминала заколоченный досками отель в покинутом жителями городе.
Увидев перед собой ворота кладбища «Тихая гавань», он свернул туда и по памяти нашел могилу своего дяди Харви. Как он и предполагал, тетя Мейбл была похоронена рядом с ним. На одинаковых надгробьях были выгравированы руки, тянущиеся друг к другу. Тетя Мейбл так никогда и не смогла прийти в себя после смерти дяди Харви, но Трей понял это слишком поздно, чтобы стать для нее достойным утешением. Познакомившись с собственным дядей всего за несколько месяцев до его смерти, он помнил его очень хорошо и рос с мыслью, что этот брак был какой-то нелепой шуткой: тетя Мейбл, маленькая и застенчивая, и дядя Харви, большой и грубоватый, охотник на крупную дичь. Но что он тогда мог понимать, черт побери!
В аэропорту Трей купил весенние цветы и теперь положил букет из гвоздик, левкоев и ромашек на ее могилу. Горло горело от обжигающей горечи.
— Простите меня, тетя Мейбл, — тихо произнес он. — Я хотел приехать, но у меня не хватило духу. Теперь, когда вы на небесах и все видите, я надеюсь, что простите меня.
Он оглянулся на другие надгробья поблизости и узнал имена людей, умерших с тех пор, как он уехал отсюда. Это был старый водитель их школьного автобуса, которого Трей незаслуженно обижал, и женщина, работавшая в их школьном кафетерии, которая всегда добавляла лишнюю ложку пюре в его тарелку. Сейчас он подумал, что тогда мог бы выказывать ей больше признательности, и пожалел, что не делал этого. Также уже умер баптистский священник, лицемерный ханжа, захлопнувший перед Кэти дверь в ее будущее, когда она забеременела. Трей поискал могилки мисс Уитби и Эммы Бенсон, но не нашел их поблизости. Ему было пора уже идти. Прежде чем уходить, он с чувством пнул ногой заросли бурьяна на могиле баптистского священника и направился к своей машине.
Их школа и футбольный стадион находились в этой же части города, и Трей поехал к месту, где прошли его самые счастливые годы и куда сейчас вела улучшенная дорога. Старую деревянную конструкцию, на которой вывешивались объявления о проводимых в школе мероприятиях, заменило современное цифровое табло. Сейчас оно желало ученикам и преподавателям хороших каникул, а неудачников, имеющих академические задолженности, информировало, что летние занятия начнутся через неделю. Его БМВ оказался одним из немногих автомобилей, стоявших на расширенной автостоянке.
Когда Трей вылез из машины, в тишине практически неподвижного воздуха прерий раздался солидный звук хлопнувшей двери дорогого БМВ. Школа была обновлена, но ощущения остались прежними. Закрыв глаза, он легко представил себя мальчишкой, который приезжал сюда на школьном автобусе в начальных классах, а позже подкатывал на своем «мустанге» или на пикапе Джона; все трое — он, Джон и Кэти — сидели на переднем сиденье. «Отважное трио школы Керси» — так называли их окружающие.
