Хочу твоим первым - Инна Стужева
Зависаю на этом, казалось бы, простом невинном, жесте. Штырит, разгоняет по венам кровь, разгорячает. И, походу, пока я с ней тут сижу, я снова втягиваюсь и меня не собирается отпускать.
Изголодался по ее запаху, голосу, жестам этим невинным, но таким охренительно накрывающим. По ней целиком.
- Если нужна помощь, ну там, с лекарствами, или что…, - довожу до сведения, хотя итак уже выяснил этот вопрос в обход нее.
- Спасибо, у нас все есть, - перебивает.
- Обращайся, - снова перехватываю инициативу и все же завершаю предложение.
- Спасибо еще раз, но у нас все есть.
Что ж, и помощи моей ей не надо, пусть в жопу с ней иду, если перевести ее слова на нормальный язык.
Усмехаюсь, но это горькая и невеселая усмешка. Из тех, что не транслирует в мир ничего хорошего.
Арина это чувствует, и внутренне вся сжимается и напрягается.
- Гордей, мне…пора. Володя ждет…
- Ах да, Володя. Как же я мог про него забыть…
Спокойно, Гордей, сиди и держи себя в руках. Не разнеси все, к чертям, еще и здесь. Хватит с тебя испорченной мебели в клубе и развороченной, забитой почти до упора груши в тренажерке.
- Извини, Гордей, но…у нас свадьба...В эту субботу уже.
- Что?
Мне кажется, что мне на голову надели сейчас жестяное ведро, а потом вмазали по нему кувалдой со всей возможной дури. Оглушая и выбивая из меня последние остатки мозгов.
Бельчонок же недолго думая срывается с места и несется мимо меня в сторону дороги.
- Арина, мать твою, - ору я и быстро вскакиваю за ней.
Хватаю ее за локоть, не церемонясь больше ни капли, дергаю обратно и с силой впечатываю в себя.
- Стой и повтори то, что ты только что сейчас сказала! - цежу, не собираясь отпускать, пока не проясним все вопросы.
Глава 58. Ты и я... конец?
Ты и я...конец?
Гордей
- Свадьба, в эту субботу, - выпаливает Арина, пряча глаза. – Извини, Гордей, мне очень жаль.
- Жаль?
Серьезно?
Мне казалось, что все самое худшее уже произошло, но, походу я ошибся и действительно отстойная жесть для меня только начинается.
Особенно бесит и выводит из себя ее объяснение в конце.
- Ты, блин, собралась вытворить эту дичь, и тебе… просто жаль?
Эмоции переполняют и требуют какого-нибудь мощного, готового что-нибудь ломать и крушить, выхода. Не представляю, как с ними справиться сейчас, пока стою и пытаюсь, действительно пытаюсь ее понять.
Но что бы ни делал, как бы ни старался, все равно все становится только хуже и хуже. В какую-то деструктивную спираль закручивается и хреначит без единого просвета впереди.
И главное, первый, наверное, раз в жизни я не врубаюсь реально, что-мне-делать и как дальше поступать.
Пока что в башку не приходит ничего умнее, чем вжать в себя сильно, практически сливаясь телами, и продолжать удерживать, пытаясь вывести хотя бы таким способом на эмоции. Пусть так больнее самому во сто крат, но раз не получается по-другому...
- Жаль, блин. И это все, что ты можешь мне сказать?
Вздрагивает, съеживается, вывертывается.
- Извини, Гордей, мне срочно пора идти.
- У меня жизнь после твоих слов рушится, а тебе всего лишь жаль и срочно пора идти.
Не отпускаю. Стою, как охреневший обдолбанный мазохист и продолжаю слушать, все еще не до конца веря, отвергая на всех уровнях, на каких только могу чувствовать и ощущать.
- Извини, Гордей, извини, прости меня.
- Если так хочется замуж, выходи тогда за меня, - выпаливаю, и даже сам не ожидаю, что произнесу это вслух.
Никогда я не думал о свадьбе, да и вообще не планировал, но если так встает вопрос…если в этом все дело…
Едва стоит озвучить, и мысль не кажется мне уже такой бредовой или за гранью. Раз по-другому никак, то я согласен...
- Что?
Отчего-то мои слова не производят на нее даже частично такого впечатления, какое произвели только что на меня самого.
Дергается в моих руках, пытаясь выбраться поскорее. Словно не выносит больше моих прикосновений, и они для нее, блин, стали хуже смерти. Перегорело? Ушло? Испарилось?
Переклинивает от этих наблюдений и ее оглушающих своим отторжением реакций.
Всегда уверен был в себе на все сто, а загоны Бельчонка хоть как-то, пусть частично и не полностью, но понимал. И принимал. Принимал, блин, со всеми ее барьерами и тараканами.
Но вот сейчас…чувствую, что реально уже не вывожу.
Отпускаю, раз так уж просит, и для максимальной надежности прячу руки за спину.
Арина отшатывается и замирает на несколько секунд, словно не ожидала, что ей удастся так легко освободиться от меня. Дышит часто, рвано, отрывисто.
- Пока, - говорю я, давая понять, что пусть сваливает, если уже все решила и от меня тут ничего не зависит.
Раз ты можешь, то и я как-нибудь…вытяну.
- Пока, - бормочет себе под нос и начинает смешно пятиться назад.
Что, вот так и уйдешь? - хочется заорать мне, но я просто молча наблюдаю за ней, давая себе очередную установку не расклеиваться, не съезжать в беспредел и не психовать.
Не верю, не верю ни хрена в душе, что она сделает так, как говорит, оставит здесь меня одного.
Но она разворачивается, блин, и чуть ни бегом покидает кафе, ни разу не обернувшись и не посмотрев в мою сторону.
Неужели финиш? Я ведь привел последний аргумент, из тех, что имелись в наличии. Других козырей в запасе просто нет, да и не может быть, потому что самое важное, это значит надолго и максимально серьезно...
Плюхаюсь обратно на стул, упираюсь локтями в столешницу и запускаю пальцы в волосы.
Мир окончательно скатывается в глухую бездонную и беспросветную пропасть.
…
Следующие дни тянутся в бесконечной череде разрывающих мыслей и тусклого, глупого и бесцельного тупо просирания времени.
Лишь суббота подсвечивается на внутреннем, встроенном в мозг календаре ярко-красным тревожным пульсирующим пятном, не позволяющим ни нормально есть, ни спать, ни дышать. Ни, в принципе, сколько-нибудь продуктивно существовать.
Попросил выяснить и знаю уже, что не соврала про свое «бракосочетание», все официально, реально собираются, блин, они пожениться. Может еще и беременна она от него, раз уж такая необходимая
