Шелковая тень любви (СИ) - Ксения Вайсман

целое. Я боялась признаться себе в этом, но от себя не убежишь. Мне было страшно сказать в первую очередь себе, что я влюбилась в того, кто силком принудил меня с ним жить. Я боялась, что превращаюсь в профессиональную жертву. Знаешь, такое бывает, когда заложники влюбляются в похитителей, но это же не норма, это какое-то психическое расстройство, и я боялась, что просто схожу с ума. Мне казалось, что если я признаюсь себе в своих же чувствах, то окончательно упаду в своих глазах. Я не могла поверить, что влюбилась в тебя, боялась, что тогда вся моя жизнь превратится в добровольное и бессрочное рабство. И я решила сделать все, чтобы искушения шагнуть обратно к тебе не оставалось. Подвернулся Игорь… Я знала, что ты не простишь…, надеялась, что так спасу свое «я». Да и отомстить, сделать тебе больно, тоже хотелось, чего уж тут скрывать, – честно призналась Рита, – Да мало ли, что я там думала. Главное то, что ты дорог мне. Безумно дорог. И своей жизни без тебя я не вижу. Я тебя люблю… Прости, что говорю это только сейчас…

– А как же Лунев?

– Прости, – опустив глаза в пол, проговорила Рита, думая, что Молотов говорит об ее измене, но сам Роман имел в виду другое.

– Ты же уехала с ним?

– Кто сказал? – удивилась Рита, – Он проводил меня до аэропорта и все.

– А твой сосед сказал…

– Да мы пошутили, разве я думала, что он это кому-то скажет? Ты разозлился, психанул и не справился с управлением? Да? Я так и знала, что все из-за меня, – уже не в силах сдерживать слезы, винила себя Рита.

– Я не разозлился. Я просто подумал, что больше меня нет. Летел куда-то, и будто забыл, что нахожусь на дороге! А потом удар, полет. Все. А как другие люди? Сколько людей пострадало из-за меня?

– Никто. Правда, никто. Только «Газель» и «Ниссан».

– Оплатишь ремонт?

– О чем ты говоришь?! Это же такая ерунда! Главное: ты и я!

– Я не хочу, чтобы ты была со мной. Уходи! – ошарашил Риту Молотов.

– Что? Как? Ты издеваешься надо мной? Как я могу уйти? Ты что не слышишь, что я говорю тебе? Я люблю тебя! Я не оставлю, не уйду! – настаивала на своем Рита.

– Зачем тебе это? Надо было соглашаться, пока я был здоров и мог дарить тебе любовь и ласку, пока мог бросить к твоим ногам весь мир, а что сейчас? Ты понимаешь, что я могу вообще никогда даже рукой не пошевелить?! В лучшем случае, ты будешь катать меня на инвалидной коляске. Я не позволю тебе так испоганить свою жизнь, потратив ее на возню со мной. Я не хочу быть обузой.

– Молотов, помолчи. Мне все равно какой ты! Ты жив и ты – мой! И не смей мне перечить, дай мне сделать хоть раз то, что я хочу. Ты не можешь себе представить, как я испугалась, когда увидела, твой полет через эти машины…

– Что значит увидела?

– Кто-то случайно на мобильный снял. Ты вылетаешь на встречную. Врезаешься в «Газель». Пролетаешь над ней вместе с мотоциклом. Потом мотоцикл врезается в «Ниссан», а ты слетаешь и перелетев через крышу, ударяешься об ограждающий литой забор и только потом падаешь на асфальт. Когда видишь все это, кажется, что выжить невозможно! Я думала, у меня остановится сердце. Так что, Молотов, мне все равно каким ты останешься, но я буду только с тобой и не смей меня переубеждать!

В эту секунду у Риты зазвонили телефон. Это был Лунев.

– Извини, я отвечу, – сказала Рита Роману, – Да, Игорь. Ну, как у вас дела? Уже в моей квартире? Здорово. Спасибо тебе огромное! Я твоя должница. Спасибо, – еще раз сказала Рита и попрощалась с Игорем.

– Он в твоей квартире? – удивился Роман.

– Да. Я прилетела в Москву вместе с Илоной и попросила Лунева позаботиться о ней. Сначала он отвез ее к себе, а сегодня смог вырваться в Питер. Ром, давай закроем тему Лунева раз и навсегда. Я здесь, я с тобой и больше мне никто не нужен. Не переживай, просто выздоравливай.

– Ты же знаешь, что это невозможно.

– А я верю. Но тем не менее, знай, чтобы ни было, я всегда рядом.

– Я этого не заслуживаю, ты же сама это знаешь.

– Молотов, ты не понимаешь, что я тебя люблю. Люблю. Ты же любишь меня?

– Люблю, конечно, люблю, больше жизни люблю.

– И что, если бы я оказалась на твоем месте, ты бросил бы меня и ушел?

– Нет, конечно! Что ты такое говоришь?!

– Вот видишь, тогда и не проси от меня невозможного. Я не уйду, и ты меня не прогонишь. Можешь кричать на меня, унижать, я не уйду. Ладно, хватит болтать, тебе лучше поспать.

– Возможно. Марго, – обратился к ней Роман.

– Что?

– Я так счастлив, что ты рядом. За это не жалко и жизнь отдать, – улыбнулся Роман.

– Ты уже чуть не отдал, теперь давай-ка выздоравливать, – сказала Рита и нежно поцеловала его в губы.

На следующий день провели первую операцию на позвоночник. Когда Роман отошел от наркоза, Рита так же сидела рядом. Теперь она всегда находилась рядом. Она благодарила бога за то, что оставил Роману жизнь, и молилась, беспрестанно молилась о том, что бы случилось чудо и Рома все же смог двигать хотя бы руками.

Сказать, что-то определенное после первой операции врачи не могли, но Рита не теряла уверенности в том, что рано или поздно состояние Романа хоть как-то улучшится. Рита представляла, каково сейчас Роману, когда ты понимаешь, что не в состоянии пошевелиться, но самое страшное – ты не знаешь, изменится ли это когда-нибудь? Конечно, это и злит и пугает. Очень сложно не сломаться, не впасть в отчаяние, и Рита была готова сделать все что угодно, лишь бы помочь Роману поверить в возможность выздоровления, и не потерять желания жить дальше.

Рита боялась, что Эмма Васильевна опять узнает все только из газет или телевидения, как это произошло в истории с арестом Романа, поэтому набралась мужества и сама позвонила его маме. Да, Рита никогда не думала, что будет говорить что-то подобное в телефонную трубку, но ей пришлось… Конечно, первая реакцией мамы – паника. Но взяв себя в руки, женщина тут же прилетела в Германию. Войдя в палату и увидев сына прикованного к кровати, женщина неожиданно для самой себя потеряла сознание. К счастью, сам Роман в это время спал, и не видел ее обморока. Эмму Васильевну быстро привели в чувство и та присела на кровать к сыну, взяв его за руку.

– Он что ничего-ничего не чувствует? – никак не могла поверить в случившееся мама.

– От шеи ничего, – пожала