Анна Дарк - Свободные
— Пожалуйста, Адриан, хватит так себя вести, — взмолилась я, не выдержав.
— Как? — глухо ответил мужчина.
— Словно мы чужие люди, — прошептала я.
Отбросив в сторону столовые приборы, он вскочил на ноги и начал нервно мерить шагами помещение, ероша волосы. Напряжение исходило от него волнами. Он был зол.
— А как я должен себя вести, Криста? — чуть ли не закричал он. — Я не тупой и не слепой. Идя на этот шаг, я прекрасно понимал, будет и больно и тяжело. Но чёрт, как бы я не готовился… Ты видела своё лицо, когда я переступил порог квартиры? Знаешь какого это, видеть брезгливость и отвращение во взгляде любимой женщины и понимать, заслужил! Пусть это и не классическая измена, ни капли удовольствия я не получил, но факты от этого не меняются. Тебе больно, мои прикосновения тебе противны, а от этого больно уже мне. Так как я должен себя вести, а?
Каждый звук его голоса был пропитан невероятной горечью. А его слова ранили, точно острый нож. Одно дело подозревать и воображать, другое увидеть и услышать подтверждение своих мыслей.
— Адриан, ты не прав. У меня нет отвращения к тебе. Просто… Я гляжу на тебя и воображение рисует жуткие картинки. Мне мерещится её запах на твоей коже и одежде, и да, мне больно, — и тут меня понесло, переживания и агония чувств, терзающие меня последние несколько часов, неконтролируемым потоком слов полились с языка. — Я тут сходила с ума, пока ты развлекался с ней! Пока вы миловались, вели беседы и трахались, я на стенки лезла! А вернувшись, ты даже не смотришь с мою сторону! И это убивает меня, понимаешь? Представь, себя на моём месте. Если бы я, по каким-то причинам, пусть и по предварительному уговору провела несколько часов с другим мужиком, а вернувшись в упор тебя не замечала. Представил? А теперь представь, что ты понимаешь, что всё это лишь начало Ада и тебя ждёт впереди множество дней этого кошмара. Ну как?
Я била словами и судя по тому, как после каждого Адриан становился всё бледнее, попадала чётко в цель. Я знала, что причиняю ему этим боль, но не контролировала себя. И когда наконец замолчала, с минуту ждала ответа. Прикрыв глаза, он молчал. А потом его лицо исказилось, словно от боли. На смену боли в голубых глазах пришла злость.
— Как? Согласен, хреново. И я понятия не имею, как бы пережил это, — скривившись произносит он. — А ты себя на моём месте представить пробовала? Нет? Так я тебе расскажу. Ты знаешь, каково второй раз чувствовать себя загнанным зверем? Каково понимать, что единственный шанс уничтожить врага может стать фатальным, лишить тебя самого дорого в жизни? Но при этом знать, что бездействие — приговор без шансов? Ты себе представь хоть на мгновение, каково это — спать с человеком, от вида и запаха которого тебя тошнит, при этом убеждать его в своей страсти и любви, ни на миг не выходя из образа? Вообрази себе, что впереди у тебя чёрт знает сколько таких дней, и в каждом ты должна убеждать ненавистную тварь в своих чувствах? А человек которого ты любишь, убивает тебя взглядом, полным отвращения и с каждой секундой, тает надежда, что ваши отношения переживут этот кошмар?
Природа наградила меня богатым воображение, поэтому я, действительно, представляла всё, что он говорит. И это было ужасно. Отвратительно. И до одури больно и страшно. Лично мне, такое точно не под силу. У меня нет такого контроля и выдержки. Стало стыдно. Но и боль не ушла. Потому я просто разрыдалась в голос.
— Прости, — всхлипнула я, чувствуя себя жалкой. — Я не думала об этом. Я не знаю, как мне это вынести. Ты ошибся, Адриан, я слабая. Мне больно, и я знаю, что и тебе больно, но не нахожу в себе сил, чтобы поддержать тебя. Прости. Я люблю тебя. Очень. Задыхаюсь от этих чувств, поэтому не смей даже думать, что ты мне противен. Просто мне нужно время, которого у нас нет. Чтобы свыкнуться, принять реальность.
— Родная моя, — прошептал Джонсон, привлекая меня в свои объятия.
Этот разговор, тяжёлый и болезненный, как ни странно, придал сил. Любовь Адриана тёплым коконом обволакивала меня, неся облегчение исстрадавшейся душе. Я чувствовала его тепло и его неповторимых запах, без посторонних примесей, которые недавно рисовало мне воображение. Это мой мужчина, любимый и родной, знакомый до кончиков ногтей. И впервые за весь этот поганый день наполненный горечью и отчаянием, у меня зародилась хрупкая надежда, что всё получится. Я выдержу, и мы наконец сможем быть вместе, оставив боль, страхи и сомнения в прошлом. Быть счастливыми, без вмешательства посторонних. Возможно, я уговорю его покинуть этот гнилой город и начать новую жизнь, где-нибудь в тихом, укромном месте. Главное, чтобы у Адриана всё получилось, и мы оба смогли пережить это время, не утратив любви и веры в друг друга.
Глава 40. Криста и Адриан
Криста.С того памятного дня, когда Адриан посвятил меня в свой кошмарный план, прошло четыре дня. Четыре безумно долгих, наполненных отчаянием и горечью дня, и вместе с тем таких стремительно коротких, дня. Всё время, которое мы были наедине, посвящали близости, но не физической, а душевной. Разговаривали, мечтали и просто наслаждались минутами, которые можем провести вместе. А вот интима так и не было. Я просто не могла. И Адриан не настаивал, чувствуя моё душевное состояние.
И вот сейчас я собираюсь на собственную казнь. Во всяком случае, ощущения именно такие. Я бы многое отдала, лишь бы не идти, не участвовать в этом уродливом фарсе, вот только выбора нет. Сегодня я должна «застать» любимого в небольшой кофейне с этой гадиной. С сегодняшнего дня больше не будет разговоров и объятий, не будет любимого мужчины рядом. Адриан всеми силами стремился приблизить этот день, желая поскорее положить конец обоюдным мучениям. Каждый из прошедших четырех дней был и счастьем, и преисподней одновременно. Я не понимала, рада я окончанию сладко-горькой пытки или нет. Буду придерживаться логики Джонсона: чем быстрее всё начнётся, тем быстрее всё закончится. Но всё равно не хочу. Не хочу видеть их вместе, не хочу участвовать в этом. Не хочу этой ситуации в целом.
Для этой прогулки я выбрала Ирму, одну из немногих, кто остался со мной после скандала в прессе. Насколько же верно утверждение; «Друзья познаются в беде»! После того, как меня масштабно смешали с грязью, из почти двух десятков человек, которые называли себя друзьями, осталось всего семь. Семь человек, которые были от и до на моей стороне, не косились и не шептались за спиной. Остальные… Они были всего лишь знакомыми, собутыльниками, массовкой на вечеринках. И одной из этих семи верных мне друзей была Ирма. Почему я выбрала её, а не Мони? Наверное, потому что боялась реакции ближайшей подруги. Она и так-то недолюбливает Адриана, страшно представить её реакцию на это представление. Я уже давно уяснила, под давлением сильных эмоций девушка сначала говорит, а потом думает. Её гневные тирады вперемешку с утешениями мне точно не нужны. Тихая и рассудительная Ирма — куда лучший вариант для подобного мероприятия.
