Марина Палмер - Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе
— Боже, неужели эта mina танцует? — восклицает он, подмигивая наблюдателям на лавочке.
Девушек в Аргентине не называют ни птичками, ни цыпочками; они «золотые жилы», источник богатства и наслаждения. Еще одна причина, по которой мне тут нравится.
Затем он прошептал мне на ухо:
— Давай сходим как-нибудь вместе на милонгу на этой неделе, а? — и ущипнул за попу, подкрепив этим жестом свое приглашение.
— Может быть, mi amor, посмотрим, — сказала я. (Он что, из ума выжил? Я с тем же успехом могла бы прямо сейчас вытащить мясорубку, провернуть себя на начинку для гамбургеров и избавить Фелисию от лишних хлопот.)
18 декабря 2001 года
Сегодня шоу отменили. Фелисия не сумела добраться на автобусе до нижней части города. Везде царит хаос. Мародеры грабят супермаркеты по всей стране! Правительство объявило чрезвычайное положение. Только недавно в сводке новостей я услышала, как один из грабителей, у которого брали интервью, заявил, что «был голоден». Не люблю говорить циничные вещи, однако мне показалось, что ему бы не мешало потерять около двадцати или тридцати фунтов. Ходят слухи, что за всем этим стоит Эдуардо Дуальде (в настоящий момент лидер перонистского движения, поскольку Карлос Менем под домашним арестом). Все военные уже начинают нервничать — они не знают, чего ожидать. Или же, скорее, слишком хорошо знают. В прошлом им уже пришлось пройти через большие хаос и неразбериху, нежели может выпасть на долю одного человека.
И когда мне пришлось взять выходной, я внезапно поняла, насколько пристрастилась к танго-шоу «Пасифико». Я занервничала: если я завтра же не получу свою дозу ободрения, аплодисментов и лести, мне придется уйти…
19 декабря 2001 года
В тот вечер я ужинала в «Библо» — с Инесс, Хуаном Карлосом и их другом Сантьяго. Когда я поняла, что все было подстроено, оказалось уже поздно. Как я сказала Инесс, пока мы пошли «попудрить носики», это очень мило с их стороны, но… он не танцует танго! Инесс сокрушенно покачала головой. Мне было крайне неловко отказываться от подарка, и я попросила ее не сдаваться, а продолжить попытки.
Вообще-то с мужчиной как раз было все в порядке. Он отличался весьма привлекательной внешностью. Полагаю, что, если бы у Роберта Редфорда и Пола Ньюмена родился ребенок — жаль, что у них действительно нет ребенка, — он бы получился точно таким, как Сантьяго. К тому же ему тридцать пять, идеальный возраст. Помимо всего прочего, он из «хорошей семьи», владеющей огромной эстансией, — еще одно обстоятельство, подчеркивающее, насколько он богат. А еще он играет в поло (разве не все аргентинцы занимаются этим?). В общем, мама бы пришла от него в восторг. Как было бы хорошо, если бы я тоже могла испытать к Сантьяго симпатию. Но. Он. Не. Танцует. Танго. И в том нет его вины. Просто никто не идеален.
В общем, весь вечер мы беседовали лишь о надвигающемся урагане. Однако никто не мог предсказать, что гроза действительно разразится! Сегодня. Почему в девяти из десяти случаев дождик застает вас врасплох, без зонта, даже если вы знаете, что он начнется?
Когда Сантьяго вез меня после ужина домой, мы застряли. Но не в пробке. В море тел. Протестующие стучали по горшкам и сковородкам возле резиденции Доминго Кавалло, министра финансов, на авенида Каллао. В этом не было ничего необычного. Волнения продолжались уже много дней, с тех пор как правительство издало соответствующий указ. Окольными путями мы все-таки подъехали к заднему входу в дом, где я живу. Со стороны авенида де Майо было не проехать — ее перекрыли для транспорта, и теперь мы могли собственными глазами увидеть почему. Крошечные костры обрамляли улицу, а по ней нескончаемым потоком текла толпа. Сантьяго помог мне выйти из машины. Я сказала, что вовсе не обязательно провожать меня до дверей. Мне хотелось избежать любых неловких ситуаций и недопониманий. Он согласился, но неохотно.
— Что бы ты ни делала, главное, пообещай мне не выходить из дома, — сказал Сантьяго.
— Да, обещаю, — ответила я.
— Ты ведь не наделаешь никаких глупостей, правда?
— Конечно, нет.
Наконец-то я распрощалась с ним! Еще не успев до конца открыть дверь, я живо сбросила туфельки, зашвырнула на диван сумочку от «Шанель» (доставшуюся мне от бабушки), натянула тренировочные штаны и джинсовую куртку и сбежала вниз по лестнице. На улице я присоединилась к процессии, движущейся по направлению к Пласа-де-Майо.
Митингующими оказались обычные люди, средний класс. Возраст их варьировался от года до девяноста лет. Это походило на коллективную прогулку на пикник, за исключением того, что на митинге было больше шума: все выкрикивали лозунги, хлопали в ладоши и распевали песни — в знак протеста. Однако в большинстве своем они стучали — чем громче, тем лучше. Если они не били по горшкам и сковородкам, то колотили по фонарным столбам, мусорным ведрам и всему, до чего только могли дотянуться. Процессия походила на карнавал, особенно когда участники отбивали ритм кандомбе[80]. Время от времени наступало короткое затишье, и толпа смолкала. Никогда не забуду эту тишину и приглушенный шум шагов по щебеночному покрытию. Иногда безмолвие нарушалось, когда кто-то заводил толпу каким-нибудь восклицанием, и снова раздавался грохот. Я не чувствовала, что имею право стучать по кастрюле или сковородке. Однажды я попыталась открыть счет, однако мне не разрешили — официально у меня здесь нет гражданства. Но как ни курьезно, именно канцелярская проволочка и спасла меня. И пусть даже corralito не задела меня лично, я горжусь сегодняшней Аргентиной. Взяв все (включая кухонные принадлежности) в свои руки, они доказали, что я не права относительно их пассивности. И я никогда за всю свою жизнь не была так счастлива оказаться неправой.
Процессия вынесла меня к Пласа-де-Майо. Здесь уже вовсю толпились протестующие, влившиеся в огромное огороженное пространство перед президентским дворцом. Многие выкрикивали непристойности о матери Кавалло, и мне невольно стало жалко его. Ведь вины президента тут нет (я так думаю), но попробуйте объяснить это людям. Затем я услышала взволнованные крики: «Сукин сын ушел!» Тут же была придумана частушка. Все напоминало исход игры важного футбольного матча. Однако вместо празднования под Обелиском, который считается местом встреч поклонников выигравшей команды, все отмечали событие прямо здесь, перед Розовым домом. Люди чувствовали в себе силу и теперь получали удовольствие от приобретенной власти. Они потребовали отставки Кавалло, и вот он покинул пост. Подозреваю, их сей факт удивил не меньше, чем правительство, которое, должно быть, рассчитывало на привычный исход забастовки. А именно, что скоро народ успокоится сам.
