Счастье для Хулигана - Настя Мирная
При этой мысли губы сами растягиваются в улыбке. Все неприятные размышления кажутся мелочами и глупостями в сравнении с сегодняшними событиями. Желание Дикарки завести семью — вот что имеет значение, а остальное пыль. Заряженный позитивом, заползаю под тонкое покрывало, обнимая любимую. Судя по ровному дыханию и размеренному биению сердца, колотящему мне в грудь, она крепко спит. Ещё бы. Уверен, что и прошлую ночь она провела без сна. Конечно, это же Ди. Если не накрутит себя по-максимуму, жить спокойно не сможет. А вообще, последняя её накрутка мне нравится. Очень.
Какой-то несчастный месяц, и я назову её своей женой. Надену на палец ещё одно кольцо. В моём паспорте будет стоять её имя. А в её — моё. Спустя годы одиночества и тоски я, наконец, официально обрету своё синеокое счастье.
Глава 33
Я никогда не поступался своими принципами, но для неё готов пойти на любые уступки
— Ох, нихрена ж себе. Вы уже встали или ещё не ложились? — выбиваю слегка потеряно, выйдя утром на кухню и заметив там распивающих кофе близнецов.
Оба ухмыляются и растягивают мою неизвестность. Растираю зудящие глаза. Как же, сука, спать хочется. Пусть и отключился я за считанные секунды, но это не значит, что нескольких часов достаточно для полноценного отдыха. Дианку будить пока не стал, давая ещё немного поспать. Да и мельтешить меньше будет, пока я готовлю завтрак. Сегодня, мать их, на целую толпу. Бутербродами перебьются.
— А ты чего такой помятый? — сечёт Никитос.
— А каким я должен быть, когда сплю максимум по шесть часов? — толкаю резковато, вытягивая из холодильника продукты, и молча кладу их перед друзьями. — Ваш завтрак. Будет. Когда приготовите. — ухмыляюсь довольно.
А следом и охреневаю, когда эти окутанные материнской заботой лбы принимаются за готовку.
— Ты же не думал, что мы нихрена не умеем? — ржёт Максометр, обжаривая на сковороде хлеб. — Меня Маринка с этой готовкой запарила. Сказала, что из принципа готовить не будет, и мы оба умрём с голоду.
— А как же доставка? — вспоминаю давнишнее заявление друга, что он будет жить, питаясь едой из кафех и магазинов.
— А эта ведьма рыжая, которая его жена, куда-то сныкала карту. — разрываясь ржачем, вставляет Ник.
— Я посмотрю на тебя, когда Светка заявит, что будет есть только солёные огурцы, и тебе придётся самому себе пищу добывать.
Новая волна угара заполняет кухню, когда Никита кривит лицо в гримасе смертника.
— Вы чего ржёте, как кони? — бурчит Ди, входя в комнату.
У меня же внутри поднимается ураган, обрывает все линии электропередач и разливает котлы с атомным теплом. Смотрю на неё, такую растрёпанную и взъерошенную, домашнюю, заспанную, и мотор то озверело по рёберному каркасу ебашит, то вообще на хрен замирает, выдавая лишь короткие, неуловимые вибрации. Я вижу её в таком виде далеко не в первый раз, даже после нашего воссоединения, но словно в первый. Никак не могу привыкнуть к тому, что так будет начинаться каждое утро. Ну, не считая близнецов, конечно. Они здесь совсем лишние. Впрочем, это не мешает мне пройти мимо друзей и прямо у них на глазах с горячей жаждой припасть к любимым губам, одновременно сжав Диану в крепких объятиях.
— Доброе утро, Котёнок. — бомблю ежедневное утреннее приветствие, заведённое годы назад.
— Доброе утро, Котя. — улыбается моя девочка, вытягивая губы уткой для нового поцелуя.
— Воу-воу-воу полегче вы. На работу опоздаете.
— Да и нам наблюдать как бы не в кайф.
Эти одинаковые засранцы входят в угар, но и мы с Дианкой смеёмся, пока она не покидает нас, чтобы собраться.
Завтрак проходит на том же вайбе: под смех, шутки и разговоры о времени, когда нас всех раскидало по разным сторонам. Больше всего внимания, естественно, нам с Ди, но и я нихерово так вопросами забрасываю друзей, чтобы не расслаблялись. Искренне рад, что их жизни так сложились. Никитос как бы не кривлялся, видно, насколько сильно он любит будущую супругу и ещё нерождённого ребёнка. Макс прошёл через свой личный Ад. Всё то, что происходило с ним и Мариной до того, как они, наконец, смогли пожениться, можно поставить на одну ступень с нашими с Ди злоключениями. Онкология, авария, расставание, ложь и ещё куча всего, о чём он старается не говорить, но Ник всё равно заполняет некоторые пробелы, пока не получает от брата тычок под рёбра. Слушая рассказы братьев, Дикарка ругает их, что многое не рассказывали ей.
— Ты нам тоже дохуя чего не говорила. Молча уехала. Два года мы не знали, где тебя искать. И про Гору только сейчас рассказала. — расчётливо и резко рубит Максим.
Дианка как никогда спокойно выслушивает все обвинения и прохладно отбивает:
— Если бы вы знали о моих планах, то не отпустили бы. А я просто сошла бы там с ума. Я даже в городе находиться не могла без Егора. И вы — его друзья, слишком сильно напоминали мне о том, кого я потеряла. Мне надо было время. Как только его стало достаточно, я перестала скрываться. Думала, что вы давно уже поняли причины моих действий.
— Поняли, Данька. — с тихой тоской толкает Макс. — Правда, понадобилось куда больше времени. Пока не встретил Маринку и едва не потерял её, даже представить не мог, что ты чувствуешь.
— Поэтому так спокойно принял Егора? — полушёпотом спрашивает Дикарка, кроша пальцами кусочек сыра.
— Да, сестрёнка. Невозможно контролировать свои сердце, чувства и разум, когда дело касается любви. Теперь уже не понаслышке знаю. И искренне за вас рад. Вы заслужили своё счастье.
— Согласен. — вставляет Никитос так же негромко, но более уверенно. — Если после всего, что вам пришлось пережить, вы смогли опять сойтись, то кто мы такие, чтобы спорить со вселенной? Размажет же, сука!
Мы с Ди перебрасываемся многозначительными взглядами, оставаясь абсолютно серьёзными, но вот глаза так и сверкают, сдавая нас с потрохами. Нас обоих вставляет то, что происходит. Я и сам предположить не мог,
