Алмаз (СИ) - Макарова Елена А.

— В общем, — подытожил Костя, поднимаясь, — у нас будет ребенок! — Казалось, это было его окончательное, безоговорочное решение. Он не спрашивал, а поставил перед фактом.

Протянул мне руку, а я не решалась взяться за нее.

С того момента, как мы узнали о беременности, Костя заметно преобразился. Я сомневалась и металась, а он был спокоен и тверд в своем решении.

Перевела взгляд с руки к его лицу, на котором сияла добрая, светлая улыбка. Ну почему Костя такой хороший? Он где-то порочный, в чем-то необузданный, но такой настоящий и искренний.

Ухватилась за его пальцы, вставая рядом. Устала от этого разговора, от мыслей, что мучили меня. Хотелось просто тепла и ласки, и я прижалась к Косте, подпитываясь от него энергией. Как было бы здорово, если все в этой жизни было легко и просто.

— Ты слишком много думаешь, — Костя чувствовал мое настроение, чувствовал меня. — Гоняешь эту мысль туда-сюда и сходишь с ума. Расслабься, отключи голову. Как только сделаешь это, решение покажется таким очевидным, что ты будешь удивляться, как раньше не замечала его.

— Ладно, — в последнее время я только и делаю, что соглашаюсь с ним. То ли он стал таким разумным и рассудительным, то ли я …Позволила себе стать слабой? Слабой женщиной рядом с сильным мужчиной. — У твоей матери скоро день рождения, займусь поиском подарка для нее, — надеялась, что это чуть отвлечет меня.

Костя положил ладонь на мой пока еще плоский живот.

— А того подарка, что уже есть, не достаточно?

— Какой же ты дурак, Соболев! — пыталась выглядеть строгой, а сама давилась от смеха. — Уже думала, что ты повзрослел, а ты все такой же! Делаешь из нашего ребенка презент ко дню рождения.

— Хорошая новость — своего рода подарок, — отшучивался.

— Ну тебя! — не хотела слушать, подобную демагогию он может разводить часами. — Хочу есть! — вдруг осознала, что последние два дня практически ничего не ела, и внутри все сводило от голода.

— Ну наконец! — обрадовался Костя и начал перечислять на выбор заведений, где можно поесть в такое раннее время.

Всю дорогу я строила из себя злюку, но на самом деле была безумно благодарна Косте за то, что он веселил меня и заставлял смеяться.

Я старалась следовать его совету и расслабиться. Ходила по шумным торговым центрам в поисках подарка, слушал музыку, общалась с людьми. Даже помогала Ольге Алексеевне в организации ее дня рождения. Она планировала небольшой праздник дома в кругу семьи и самых близких друзей.

Негласно я приняла решение оставить ребенка, но сомнения и опасения все еще жили во мне. На празднике старалась вести себя естественно, и даже во время одного из тостов в честь именинницы приняла бокал и пригубила вина. Набрала спиртное в рот, но глоток так и не сделала — у меня словно ком в горле встал. Как полоумная я выскочила из-за стола и побежала в ближайшую ванную комнату, где выплюнула в раковину вино.

Следом появился взволнованный Костя.

— Тошнит? — поправил, упавшие на лицо волосы.

— Нет, — ошарашено смотрела на парня. Меня не тошнило, совсем по другой причине я отказала себе в алкоголе. — Мне нельзя пить, — озарение пришло неожиданно, — это вредно для ребенка. — Костя был прав, я ждала, хотела этого малыша. Бессознательно, но я заботилась и защищала его.

— Думаю, полбокала красного вина можно, — успокоил, не придавая значения мелкому инциденту, и не замечая, какая во мне внезапно произошла перемена.

— Костя, у нас будет ребенок, — меня накрыло пониманием.

— Я знаю, — кивнул, ожидая, какой следующий очевидный факт я ему поведаю.

— Мы будем родителями, — совершила еще одно грандиозное «открытие».

— Я в курсе, — Костя начал посмеиваться, думаю, списывая мое поведение на странности беременных, — а ты, видимо, только сейчас это поняла.

— Да.

— И? — не мог предугадать моё дальнейшее поведение.

Прижала ладони к животу, мечтая поскорей взять нашего малыша на руки.

— Это чудесно, — готова была расплакаться, но на это раз от счастья. — У меня будет от тебя малыш, — уже в который раз повторяла одно и то же на разные лады, как будто до меня никак не дойдет, что я скоро стану мамой.

Я, наконец, пришла в гармонию с самой собой.

С того дня и мир преобразился: солнце светило ярче, краски на картинах виделись более насыщенными, даже музыка теперь звучала по-иному. Я взглянула на вещи другими глазами, словно в моей жизни появилась магия.

Конечно, это не могло не сказаться на моем поведении — я часто витала в облаках — и близкие не могли этого не заметить. Долго делать секрет из моей беременности не удалось. Первой, конечно же, я сообщила маме. Она не по-детски напугала меня, когда долго молчала в трубку, а потом начала плакать. Уже думала, что мама совсем не обрадовалась, что я сделаю ее бабушкой, но потом она начала говорить про папу и то как бы он был счастлив, узнав, что его дети обзавелись собственной семьей. Для них семья было главным в жизни. Думаю, эти идеалы они привили и нам с Максом.

Родителям Кости мы признались вскоре после праздника в честь дня рождения. Больше всего я боялась реакции его матери, и под столом крепко держала парня за руку, когда он объявил предстоящем событии перед собравшейся семьей.

Ольга Алексеевна была на себя не похожа: взвинченная и нервная.

— Лёва, ты слышал?! — тормошила она сидящего рядом мужа. — Лёва, ты понимаешь? У нас скоро будет внук, а ничего не готово! Надо обезопасить дом для ребенка, Лёва! Купить все эти штуки, чтобы он не смог засунуть пальцы в розетки или, не дай бог, не разбил голову об какой-нибудь угол. Лёва, надо из старой Костиной комнаты сделать детскую! Ну что ты сидишь, осталось совсем мало времени?!

— Олечка, — похлопал ее по руке, — все будет. Все будет.

Пока она пребывала в самом настоящем шоке, Лев Васильевич, по-отечески обняв, поздравил сына, потом стиснул и меня в объятиях, называя дочкой. Он выглядел радостным, сказал, что давно мечтает о внуке.

— Правда, мы думали, что первым нас обрадует старший сын, — отметил будущий дедушка.

Я готовилась к тому, что Андрей примет все в штыки и заведет старую песню о Костиной репутации и карьере — все-таки он потеряет немалую долю своих поклонниц, что сами жили мечтами когда-нибудь осчастливить музыканта ребенком, но ворчание брата было символическим. Он похлопал Костю по плечу, одобряя. Наконец осознавал, что его младший братишка, которому он когда-то мазал зеленкой разбитые коленки, повзрослел и стал настоящим мужчиной.

— Поздравляю! — потрепал его по плечу. — Мужик!

Костя даже загордился. Будто подвиг совершил.

Но Максим его опустил с небес на землю, когда позвонил мне и сказал, что хочет с Костей «серьезно поговорить». От брата я не ждала ничего иного, кроме как его программы максимум по подавлению и приструнению будущего папы.

Костя молча выслушивал долгую речь Макса, а в конце просто сказал «понял».

— И чем он тебя запугивал на этот раз? — захотелось узнать содержание монолога брата.

— Пообещал не убивать, чтоб не лишать племянника или племянницу отца, но «навешает» мне если ребенок будет незаконнорождённым.

Звучало это, конечно, ужасно, но по факту значило лишь то, что мы с Костей не состояли в официальном браке.

Друзья и родственники не говорили об этом открыто, но все интересовало, когда мы с Костей поженимся. Я не ждала от него предложения — это всего лишь формальность. Не штамп в паспорте делает людей семьей. Как выяснилось, у Кости было на это свое мнение и причины не делать мне предложение.

Однажды, когда мы были в гостях у его родителей, я стала свидетельницей разговора Ольги Алексеевны с сыном.

— Не пойму, почему ты тянешь, — отчитывала она Костю, поймав его одного на кухне, когда я вышла, чтобы помочь накрыть на стол, а вернувшись за приборами, услышала их разговор, и бесстыдно подслушивала под дверью.

— Ты же ее знаешь, — усмехнулся, — она не согласится.

— Не согласится выйти замуж за мужчину, от которого ждет ребенка? — усомнилась женщина.