Гленн О'Брайен - Фактор внешности

Под заголовком следовал текст, в котором сообщалось, что Эрзули Стюарт покидает «Мейджор моделз», чтобы перейти в агентство Казановы, потому что потеряла сто тысяч долларов из-за некомпетентности и небрежности… чьих? Моих!

Я преподносился «жалким грабителем моделей из Йеля». Оказывается, будучи брошенным Зули ради тореадора, о котором прежде никогда не слыхивал, я решил отомстить тем, что отбил у нее заказ на съемки и передал его Джани, нашей новой модели-африканке.

Немыслимая откровенная ложь, поскольку Джани работала в агентстве только полгода и еще ни одного крупного заказа у нее не было, все об этом знали.

Зули очень ревностно относилась к любой нашей попытке завести в агентстве еще одну модель африканского или афроамериканского происхождения. Мы только и следили за тем, чтобы между новенькой и нашей дивой не случился конфликт. Джани, правда, была совсем черная, не то что мулатка Зули. Кроме того, в статье говорилось, Зули жила в страхе передо мной, поскольку всем хорошо известна моя склонность к насилию и мстительность.

В статье не было упоминания о Роттвейлер. Про Кару и Сьюзан как про основных участниц нашего триумвирата говорилось, что они тоже намереваются перейти в агентство Казановы, поскольку оно, без сомнения, становится самым успешным и крупным в Америке. Особенно заметен был почерк Зули в том, что говорилось о планах Кары и Сьюзан, поскольку она всегда соперничала с ними и наконец, решила поквитаться. Вероятно, сочинение этой сплетни сильно ее позабавило. Она достаточно напридумала для того, чтобы скрыть истинную причину ухода — историю с Люп. Зули была категорически против того, чтобы девушку приняли в когорту латиноамериканских моделей. Она бы предпочла избавиться от нее раз и навсегда.

Я мог понять мотивы ее злобы — Люп стала бы постоянным напоминанием Зули, что она могла оказаться за решеткой или по крайней мере на скамье подсудимых. Но в то же время и я, спасший Зули от этой участи, стал для нее объектом неприязни, напоминающим ей о том, что она в долгу передо мной. Зули была любовницей Казановы, и он всегда стоял за ее спиной. Но что меня действительно удивило — то, что они взяли ее обратно, хотя когда-то фактически выставили вон за непрофессиональное поведение.

Еще до полудня мне довелось услышать комментарии Сьюзан и Кары.

Кара позвонила первой.

— Это жалкий грабитель моделей из Йеля?

— Он самый.

— Мне следует опасаться, что ты меня ограбишь, или ты грабишь только самых скандальных моделей?

— Конечно, и только самых бессовестных.

— Чарли, ты ужасный тип! Не удивляюсь, что Зули больше не могла тебя терпеть. Ты, наверное, такой извращенец…

— Безусловно, и к тому же склонный к насилию. Ну а как остальные модели «Мейджор»? Собираются последовать за своим лидером в объятия Казановы?

Я прислушивался к тому, как Кара глотала свой аюрведический чай.

— Чарли, я похожа на человека, который добровольно отправится на борт «Титаника»?

— Она твоя подруга.

— Это условность. Мы похожи только тем, что обе со странностями. Но я тебя поздравляю, избавиться от нее — большая удача.

— Не зарекайся. У Зули остался мой телефонный номер.

— О, можешь не рассчитывать на это. Она уже нашла того, кто теперь будет таскать ее багаж вместо тебя.

Воцарилась долгая пауза.

— Забавно, что из нас троих ты выбрал именно ее.

Мне не нравился этот тон и эти замечания, но виду я не подал.

— Я не выбирал. У меня не было выбора.

— О нет! Выбор есть всегда, Чарли! Помнишь, был такой великий еврейский писатель, он сказал…

— Он что, единственный еврейский писатель?

— Нет, но у него очень показательное имя…

— Зингер[45]?

— Да. Он говорил: «Мы должны верить в свободу воли, потому что у нас нет выбора».

— Я бы с этим не согласился.

Сьюзан разбудила меня спустя полчаса. Она находилась в Японии, где открывалась целая сеть фитнес-клубов с брэндом, в котором использовалось ее имя. Довольно странная прихоть, поскольку единственный вид спорта, который она не игнорировала, — погоня за такси, когда в нем была срочная необходимость. Во все существующие клубы она ходила только ради того, чтобы выпить и посидеть за столиком или на диване.

— Привет, великий грабитель! — услышал я.

— Который час?

— Не знаю даже, какой сегодня день!

— Думаю, сегодня День установления государственного флага[46], — промямлил я в ответ, все еще не проснувшись.

— Я что, тоже вроде собираюсь перейти вслед за Зули к Казанове?

— Да, так за тебя уже решили масс-медиа.

— Ну, это преувеличение. В настоящее время я способна следовать только за Фудзиварой, потому что выпила три порции сакэ и без его поддержки шагу ступить не смогу.

— Кто это?

— Один хороший парень, спортсмен.

— Мне стоит приревновать?

— Он тебе едва до пояса достает. А мне стоит приревновать к Зули? Уж больно интимно она о тебе отзывалась в своей сплетне.

Я рассказал ей историю с Люп.

— А эта малышка Люп не промах, горячая штучка, Чарли. Ты ведь с ней не спишь, нет? А то я приревную.

В это время связь прервалась. Раздался еще один звонок. Это была Ротти.

— Ты читал «Пост»?

— Который час?

— Шесть. Ты спишь?

— Уже нет.

— Хорошо. Сегодня суббота. Отличный день для рисования.

— Да, я читал «Пост».

— В понедельник мы обедаем с «Вог». Отведем туда Джани, думаю, она уже готова.

Это был единственный комментарий Ротти по поводу утраты Зули.

К тому времени, когда мы закончили разговор с Мисс, Сьюзан уже отправилась по своим делам и не могла мне перезвонить.

Следующий звонок меня не на шутку удивил.

— Чаррррлиииии… — проворковала Зули. — Чарли, это я.

Я не ответил.

— О, скажи мне, Чарли, ты больше не сходишь с ума от Зули? Ты больше не хочешь верить, что я любила тебя? Послушай, из-за ухода с меня требуют компенсацию по распоряжению Хелен… И я не могу отказать им… Ну ответь же что-нибудь, Чарли, ты меня нервируешь!

— Ты знаешь мою позицию, — произнес я, наконец.

Не хочу потерять работу или дождаться, чтобы мне сломали шею.

— Чарли, это же незаконно. Я ожидала от тебя большего. Не представляешь, сколько гадостей мне наговорила Люп.

— Что? Она тебе звонила без разрешения?

— Какого еще разрешения?

— Обычного. Она должна знать свое место.

— Ну, это твои слова, заметь. Подожди минутку.

Несмотря на холодный прием с моей стороны, она все равно перезвонила через несколько минут.