Тиана Веснина - Кто стоит за дверью
— По твоей невероятной теории нам остается ожидать следующих несчастных случаев, — скептически заключил Ольгерд. — А как ты объяснишь явные попытки Чегодаева задушить Шуркину и сжечь Свергину?
— Заметь, только попытки! Он просто пугает их, желая, чтобы они отказались от своей доли наследства.
— Они откажутся! — расхохотался Ольгерд.
Лора долгим просящим взглядом посмотрела на него.
— Пойми, мне не хочется верить, что они, — она подавила вздох, — что они на самом деле стремятся перебить друг друга.
— По-моему, дневник Строгулина расставил все точки над «i».
Лора взяла полотенце и пошла в душ.
— Ты прав… — бросила она, обернувшись в дверях.
* * *Несколько дней спустя Ольгерд, проходя мимо дачи Беззубцевых, мысленно повторил: «Да, я прав».
Около дачи стояли милицейские машины, чуть поодаль собрались соседи. Они то громко говорили, перебивая друг друга, то умолкали, когда кто-то появлялся в воротах дачи.
— Смотрите! — раздался чей-то голос. — Пакет с телом выносят.
Ольгерд влился в толпу. Слушал жадно. Составив полное представление о том, что произошло вчера вечером, поспешил к Ильховской.
По выражению его лица Лора сразу догадалась, что у него есть новости.
— Что? — воскликнула она, отбросив журнал в сторону и приподнимаясь с дивана.
Ольгерд залпом выпил стакан воды и посоветовал:
— Лучше оставайся сидеть.
Взгляд Ильховской замер на Жилёнисе, а сама она невольно сжалась.
— Виту… — только начал Ольгерд, но Лора уже ахнула, — вечера поздно вечером загрызла собака Беззубцева… насмерть, — уточнил он, выпив еще стакан воды.
— Собака?.. — пытаясь сообразить, как такое могло произойти, повторила Лора. — Невероятно!.. Просто невероятно!.. — заметалась она по гостиной. — А что говорят?
Ольгерд не утаил от нее ни малейшей подробности.
— Вот все, что я слышал.
— Значит, говорят, что она случайно выпустила собаку?.. — нервно подрагивающей рукой Лора отбросила волосы с лица. — Но ведь милиция, несомненно, будет рассматривать версию о связи Шуркиной и Свергиной, как наследниц. А что, если это Зойка натравила собаку на Витку?
— Я сразу об этом подумал.
— Но как ей удалось? Там такие собаки, страсть. Загрызут вмиг. Это такой риск.
— Выходит, Свергина — рисковая женщина, — заметил Ольгерд.
Лора, выражая большое сомнение, криво усмехнулась.
— Зойка и риск?! Нет. Она трусливая.
— И тем не менее Шуркина мертва.
— Послушай, может быть, сама Витка захотела натравить собаку на Зою, а та набросилась на нее.
— Вполне допустим и такой поворот событий. Я попытаюсь разобраться.
Весь вечер они проговорили о страшной смерти Шуркиной. Чувствуя, что не уснет, Лора приняла две таблетки снотворного. Но все равно постоянно просыпалась, вздыхала, будила Ольгерда.
Утром выглядела ужасно, точно приведение, всю ночь пробродившее по замку.
После завтрака Ольгерд собрался уезжать.
— Ты куда? — испуганно спросила Лора.
— Хочу попытаться выяснить, кто выпустил собаку.
— Нет-нет. Пусть выясняет милиция. А ты оставайся со мной. Я боюсь…
— Лора, глупости какие. Они заняты друг другом. Ты для них уже давно мертва. Закрой двери, окна и отдохни. Выглядишь прескверно. Но если хочешь, поедем со мной.
— Целый день в машине… — потягиваясь, капризным голосом проговорила Лора. — Ты прав. Нервы сдали. Я лучше посплю. Да, надо бы заехать в магазин, — протянула она список. — Главное, не забудь мои любимые конфеты.
Ольгерд поцеловал Лору, она пожелала ему удачи и попросила поскорее возвращаться.
Жилёнис не рассчитывал на быстрый успех в этом деле, но у него сразу возникло одно предположение. И он решил разъяснить его самым простым путем. Зная, что Зоя еще находится на даче Беззубцевых, он приехал к ней домой.
Дверь открыла Нина. Она с интересом уставилась на молодого мужчину.
— Простите, — произнес он, но Нина сама объяснила его появление.
— Ошиблись, — игриво поглядывая на него, сказала она.
— Еще не знаю. Я по поводу щенка. Один мой приятель посоветовал…
— А! — протянула Нина, облокотившись на косяк. — Так мы этим больше не занимаемся. Хлопотно. И потом, мрут эти щенки. Мы взяли породистую сучку, а они какие-то… да вы проходите, — пригласила она Жилёниса. Он охотно вошел. — Вот сюда, в залу.
Нина села на диван, Ольгерд напротив нее — в кресло.
— Одни мамины знакомые года два, что ли, назад уезжали на ПМЖ за границу. Им неохота было тащить собаку с собой. Они и предложили матери взять ее. Мол, будешь зарабатывать щенками. Назвали цену, за которую можно их продать. У нас с матерью аж в глазах засверкало. Такие деньжищи за щенка! Дали нам телефоны тех, кто занимается случкой, и собачников всяких. Ну, мы и взяли сучку. Хорошо еще, что приятели эти, уезжая, свою дачу не продали. Думали, вначале на родину будут приезжать. Так мы туда переехали. Типа сторожей были. Короче, случили мы ее. Родила она шесть щенков. Я вам скажу!.. Грязища от них, вонища… Гадят и гадят, а потом стали все грызть. Мы терпели. Ухаживали за ними, как за детьми. Думали разбогатеть! — Нина рассмеялась, хлопнув себя по голому округлому колену. — Один сдох. Второй заболел. Мать ночами не спала. Ну, слава Богу, выкормились, и стали мы искать покупателей. Еле нашли. Вроде, этих собачников пруд пруди, а как до дела — купить себе проблему, — дураков нет. Короче, разбогатеть не разбогатели. Слишком много дыр. Но и собакозаводчиками, — расхохоталась до кашля Нина, — мы наотрез стать отказались. Мать даром кому-то сучку нашу отдала. Так что вы опоздали.
— Жаль, — с сокрушенным видом произнес Ольгерд.
— Ой, ну зачем вам эта головная боль. Молодой, видный мужчина, на фиг, простите, вам собака. Девушками надо интересоваться. А уж потом, когда, извините, станете неспособным к любви, тогда и занимайтесь собаками.
Ольгерд не смог подавить улыбку.
— Ваш совет не лишен здравого смысла. Да уж больно хорош кобель у моего знакомого. А он, кажется, у вас его покупал.
— Как фамилия вашего знакомого?
— Беззубцев.
— Не припомню.
— Ну, ничего не поделаешь, — Ольгерд поднялся.
— Подождите! — вскричала Нина. — Анька Беззубцева! Ну как же! Журналистка. Она и купила у нас щенка для своего отца. И представляете, она, оказывается, с моей матерью в одном классе училась. Так она мать не узнала. Вот до чего бедность доводит женщину. Та приехала вся из себя, а мать серенькая, забитая, усталая, провонявшаяся собачатиной. Матери до слез обидно стало, оно и понятно. А как та уехала, она мне сказала, что, типа, вместе они учились. Во жизнь! И мне бедность всю молодость заела, — причмокнув от безысходности губами, призналась девушка.
