Люсьен Гольдберг - Девочки мадам Клео
Бронна понемногу начала собирать хлеб от каждой еды, пряча крошки, перемешанные с каплями воска от свечи, в кармане юбки. Когда набралось достаточно хлеба и воска, Бронна начала лепить примитивные шахматные фигурки.
На полу она расчертила квадрат со сторонами по полметра. Соскребая свечную копоть со стен, закрасила клетки и подчернила фигуры. Наконец дело было сделано. Чтобы уберечь свое творение, она накрыла шахматную доску тюфяком. С помощью расчески и карандаша углубила щель в осыпающейся штукатурке стены. Места стало достаточно, чтобы спрятать туда импровизированные шахматные фигурки. Когда все было готово, Бронна снова открыла книгу Максима на первой странице и села играть – сама против себя.
Проходившие дни теперь уже не казались бесконечными. Когда Бронна маневрировала шахматными фигурами, передвигая их по импровизированной доске, ее разум на целый день покидал грязную камеру.
Вечером, при свете свечи, она медленно, по одному слову читала словарь Максима, запоминая язык, который никогда в жизни не слышала.
Наконец она почувствовала, что знает достаточно много слов, и взялась за атлас. Она начала знакомиться с географией мира, заставляя себя пользоваться только своим новым языком.
Однажды утром она заканчивала умываться, когда услышала, что дверь открывается. Вошел мужчина – охранник, которого она никогда не видела раньше.
– Выходи! – скомандовал он. Бронна, стоявшая на коленях перед унитазом, неуверенно выпрямилась. Она стояла, глядя на солдата, и пыталась понять, что это.
– Бери свои вещи и катись, пока не передумали, – торопил ее охранник.
Не вполне веря в то, что слышит, Бронна вытащила книги и портфель из-под тюфяка, прошла мимо охранника и вышла за дверь. Совершенно спокойно, без проблеска надежды или чувства страха, она думала о том, что ее ведут на расстрел.
Охранник провел ее по длинному коридору, отпер входную дверь тюрьмы и грубо вытолкнул ее на ступеньки.
Она была на свободе!
Сначала Бронна шла очень медленно. Несколько месяцев она не проходила больше двух метров за раз. После каждого шага она ожидала, что услышит окрик, ощутит руку на своем плече, услышит звук выстрела и почувствует удар в спину. Ничего этого не случилось – и она побежала.
Вот и угол ее родной улицы... У порога отцовского отеля силы покинули ее. Она сдалась – и упала без сознания на каменные ступени.
* * *– Тише! Тише!
Бронна услышала звук и попыталась открыть глаза. Но сил поднять веки не было.
При звуках чьего-то шепота перед закрытыми глазами встали покрытые сажей стены ее камеры в мигающем свете свечи.
– Не будите, ей нужен сон, – ласково прозвучало у ее уха.
Она ощутила запах чего-то прекрасного, похожего на аромат фиалки.
– Кажется, она просыпается, – произнес прежний заботливый женский голос.
Он напоминал звук колокольчика.
Бронна со страхом заставила себя открыть глаза. Она находилась не в камере, а в оклеенной обоями комнате. Обои казались знакомыми, как и женщина, склонившаяся над ней. У женщины было милое, приветливое лицо с округлым подбородком и большими выразительными глазами.
– Здравствуй! – мягко сказала она. – Как ты себя чувствуешь?
Бронна смогла ответить только пристальным взглядом.
– Меня зовут Дексия. Как ты себя сейчас чувствуешь?
Она сняла компресс с головы Бронны и опустила его в металлическую миску, стоящую на ночном столике.
– Где я? – прерывисто выговорила Бронна.
Произнося эти слова, она ощутила свистящий звук в своей груди и разразилась внезапным кашлем. Она попыталась зажать свой рот руками и поняла, что обе руки забинтованы. Когда приступ прошел, она в изнеможении откинулась на подушку.
– Что со мной? – чуть слышно спросила она.
– У тебя коллапс легкого, – ответила женщина. – Почти пять дней ты лежала без сознания с очень высокой температурой. Это инфекция, но мы нашли нужное лекарство.
– Мои руки! – выкрикнула Бронна. – Что с моими руками?
– На них сильные ожоги. И они тоже поражены инфекцией.
Бронна рассматривала прекрасное лицо женщины.
– Вы мадам Соланж, – сказала она наконец. – Я в вашем номере. Помню эти обои. Вы все еще здесь живете?
– Да, дорогая. Я теперь здесь одна, – ответила печально мадам Соланж. – Но откуда ты меня знаешь?
Прежде чем Бронна успела ответить, кто-то стоявший в ногах кровати добавил:
– Больше никого не осталось.
Бронна перевела взгляд и увидела молодую женщину с коричневатой кожей, одетую в длинную, падающую свободными складками одежду – такая была изображена в атласе Максима, в разделе, посвященном Индии.
– Это Нанти, – сказала мадам Соланж, указывая кивком головы на молодую женщину. – Она прислуживает мне здесь и помогает одеваться в гримерной театра. Сейчас ухаживает и за тобой.
– Где мои родители? – спросила Бронна, боясь услышать ответ.
Женщины обменялись недоуменными взглядами.
– Где они все? – настойчиво повторяла она, чувствуя, что произошло что-то ужасное. – Мои отец и мать. Моя сестра. Куда они делись?
– Нанти! О Боже! – Мадам Соланж подняла руки к лицу. – Так ты, наверное, дочь господина Чарных? – Она выглядела совершенно убитой. – Дорогая девочка, я же не знала, кто ты такая...
– Но, мадам! – сказала пораженная Нанти. – Ведь месье Чарных считал, что его дочь погибла.
– Бедняжка! – воскликнула мадам Соланж. – Что же с тобой случилось?
– Я была в тюрьме. С прошлой осени. Меня схватили во время студенческой демонстрации. Но где мои родители? Они знают, что со мной все в порядке?
Мадам Соланж крепко сжала руку Бронны, глаза ее наполнились слезами.
– Они уехали, – сказала она мягко. – Все уехали.
– Уехали? Куда? На юг? У мамы сестра в Руане. Не могу представить себе, чтобы отец бросил гостиницу!
– Нет, милая. – Мадам Соланж старалась говорить спокойно. – Их арестовали несколько месяцев назад. Насколько мне известно, их отправили в лагерь в Гюре. Наверное, надо взглянуть правде в глаза. Боюсь, их уже нет в живых.
– И моей сестры тоже? – произнесла она чуть слышно.
Женщины кивнули в ответ.
– О Боже... Как это произошло? – сквозь слезы спросила Бронна.
– Меня здесь не было, но мне рассказали, – печально ответила Дексия. – Вооруженные люди приехали в прошлом ноябре ночью. Они обнаружили у твоего отца радио и обвинили его в причастности к движению Сопротивления. Всех увезли в грузовике. Когда мы с Нанти вернулись из театра, гостиница была пуста. Ее охраняли солдаты. Они впустили нас только потому, что я была с моим другом, майором фон Кесселем.
– Тот самый майор. – Голос Бронны звучал безжизненно.
