Мое темное желание (ЛП) - Хантингтон Паркер С.
— Ты пришел.
— Я плохо слушаю. — Он погладил мои волосы, проводя пальцами по тем местам, которых касался Андраш, и заменяя их своими. — Оливер и Ромео пошли со мной, потому что боялись, что я кого-нибудь убью.
Оливер похлопал Зака по спине.
— Нескольких человек.
Он поднял мокасины и поморщился, когда понял, что кровь Андраша пропитала подошву.
Я прислонилась к груди Зака, уткнувшись щекой в его шею.
— Расскажи мне об осьминогах.
— Руки осьминога обладают собственным разумом. Большая часть нейронов осьминога находится в его руках. Они могут выполнять задачи без участия разума своего владельца. Они даже могут двигаться, когда рука отрублена.
Я наморщила нос.
— Это нездорово.
На сегодня с меня достаточно нелепостей, спасибо большое.
Зак начал нести меня вниз по лестнице в гостиную. Синие и красные огни вихрились по оконному стеклу, отбрасывая разные оттенки на его красивое лицо.
— Я все записала. — Я откинула голову назад, глядя на него сверху. — Наверху.
Оливер вошел в комнату, держа в руках мой телефон.
— Он уже у меня.
Ром вывел его за воротник на улицу, чтобы поприветствовать копов, и мы остались наедине.
Зак сидел на диване, обнимая меня.
— Нам повезло, что ты осьминог, а не я.
— Почему?
— Если бы у меня было восемь конечностей, Андраш был бы уже мертв.
Я хихикнула, наконец-то позволив себе расслабиться.
Моя улыбка померкла при виде офицера, который вывел Веру в наручниках на улицу.
— Все действительно закончилось. Почему мне не становится легче?
Четверо санитаров уносили Андраша на носилках.
Зак провел большим пальцем по моему глазу.
— Потому что ничто из этого не вернет тебе отца.
— Я скучаю по нему.
— Я знаю, детка.
— Спасибо, что пришел.
— Всегда. Теперь ты в безопасности, Фэрроу. — Зак поцеловал меня в висок. — Ты всегда в безопасности.
Но мое сердце не было в безопасности.
Потому что оно, наконец, осознало нечто опасное.
69
ЗАК
После автокатастрофы у меня появилось шестое чувство.
Способность распознавать катастрофу до того, как она произойдет.
Я почувствовал это во время противостояния с семьей Фэрроу. Я почувствовал это и сейчас, когда вез ее домой, а она смотрела в лобовое стекло, погруженная в свои мысли.
Запах прощания висел в воздухе, как дешевый парфюм. Согласно условиям нашего соглашения, все было кончено. Закончено и завершено.
Я могу прикасаться к человеческой плоти.
Фэрроу уладила свои семейные проблемы.
Адвокаты завернут все остальное в аккуратный бантик.
И все равно никто из нас не решался затронуть эту тему.
К черту.
Я свернул на обочину перед самым выездом на Дорогу Темного Принца. Она никак не отреагировала, продолжая молча изучать линию деревьев.
— Фэрроу.
По-прежнему ничего.
Я отстегнул ремень безопасности, выпрыгнул из машины и обогнул ее, распахнув дверь. Она уставилась на мое плечо, не обращая ни на что внимания, и это стало для меня вторым сердечным приступом за ночь.
Первый случился при виде того, как Андраш расправляется с ней. Если бы Олли и Ром не оттащили меня от него, я бы сейчас сидел в камере, а он — в морге.
Наконец, наконец, она подняла на меня глаза, когда я подхватил ее на руки и перенес нас обоих в просторный багажник, откинув заднее сиденье, чтобы получилась плоская кабина.
— Что творится в твоей голове, Осьми?
— Ничего хорошего.
— Невозможно. — Я усадил ее, включив верхний свет. — Где болит?
— Везде.
Нависнув над ней, я слегка потрогал ее за плечо, как раз в том месте, где, как я видел, ее схватил Андраш.
— Здесь?
Крошечная, неохотная слезинка потекла по ее щеке. Она не всхлипывала. Не издала ни звука. Просто кивнула.
Я наклонился и поцеловал то самое место. Она закрыла глаза, когда я провел по нему языком, стирая все следы этого ублюдка.
Я провел языком по ее шее, где она ударилась о стену.
— А здесь?
— Мой локоть тоже.
Она смотрела на крышу, пока я стирал прикосновения Андраша с ее шеи, бедра, спины, локтя.
Все это время она не произнесла ни слова.
— Прекрасно. — Когда я закончил, я отстранился и просто уставился на нее, когда она растянулась на багажнике, ее дикие солнечные волосы разметались во все стороны. — Чертовски красивая.
Пальцы Фэрроу прочертили дорожку на нейлоновой подкладке.
— Что вы думаете о Монови?
— Никогда о нем не слышал.
— Это в Небраске.
— Похоже на то.
— Одно население.
— К чему ты клонишь?
Пожалуйста, не говори "Монови".
— Просто думаю о Монови.
Мне хотелось смеяться. Может быть, даже закричать. Определенно, второй раунд против Андраша.
Нам с Фэрроу было о чем поговорить, и мы остановились на Монови.
Она так и не рассказала мне об Эйлин. Я все еще не спрашивал о нашем будущем.
Вот только инстинкт, а также оставшиеся клетки моего мозга, которые не были поджарены яростью, вызванной Андрашем, подсказывали мне, что на этот раз разговор пройдет иначе, чем если бы мы завели его в самолете, прежде чем завершить нашу договоренность.
Фэрроу положила руку на ребра.
— Без тебя я бы не смогла победить Андраша и Веру.
Я опустился на задницу и вытянул ноги как можно шире, подставив им бедра Фэрроу.
— Ты бы победила.
— Нет, не победила. Вера указала на это. Тогда я сказала ей, что могу вести свои собственные войны. Но я ошибалась.
— Нет. Ты всю жизнь была бойцом.
— Возможно. Но я также полагалась на своего отца, сама того не осознавая. — Ее глаза нашли мои. — Он обналичил свои сбережения, чтобы финансировать мою карьеру фехтовальщика. Карьеру фехтовальщика, которой больше нет.
— Общественное мнение склонилось на твою сторону. Твои друзья по академии рассказали СМИ об этих обстоятельствах. Как только появятся новости о Вере и Андраше, никто не будет отчитывать тебя за то, что ты устроила ничего не значащий матч.
— А ведь должны. Я была неправа.
— Если ты хочешь уйти, уходи. Иногда бросить — это смелее, чем продолжать. — Я наклонил ее подбородок вверх, заставляя посмотреть на меня. — Но если ты уходишь, потому что боишься, что подумают другие, это чушь, и ты сильнее этого, Фэрроу Баллантайн.
— Я не бросаю. Ну, я еще не знаю. — Она вздохнула, потянув за пушистые нейлоновые нити на полу багажника. — Наверное, дело в том, что я считала себя независимой, жила сама по себе, боролась с Верой по-своему. На самом деле мне помогал папа — больше, чем я думала, — и ты.
Попроси меня о помощи, Фэрроу.
Ты не одна.
Я — твоя армия, состоящая из одного человека.
Прежде чем я успел ответить, она поднялась, вытирая пыль с рук.
— Мы можем отправиться домой?
Я изучал ее лицо, не в силах понять ее и ненавидя это.
— Конечно.
— Думаю, пора заканчивать нашу игру в Го.
70
ФЭРРОУ
Я решила, что больше всего буду скучать по француженке, готовящейся к принятию ванны. Почти настолько, чтобы попросить ее на память, но я полагала, что это разрушит все мои планы.
Я запомнила ряд картин в кабинете Зака, пока врач обрабатывал мои несуществующие раны. Настоящие раны нельзя было вылечить с помощью стетоскопа и аптечки.
Мне нужно было время, но я вылечусь.
Я знала, что исцелюсь.
Зак кружил вокруг нас, придирчиво осматривая каждый появившийся синяк, как будто я подралась с медовым барсуком.
— Она в порядке. Немного поцарапалась. — Доктор Салливан отложил ватный тампон. — Ничего серьезного. — Он сделал небольшую паузу. — Не так серьезно, как порезанный палец.
