Продана Миллиардеру - Валерия Ангелос
– Скучно отмечаем, – вдруг заявляет Глеб.
Он достает бутылку шампанского, откупоривает ее за считанные секунды и разливает искрящийся напиток по бокалам.
– За нас, Лика, – усмехается. – За исполнение желаний.
Мои пальцы сжимаются на прохладной хрустальной поверхности. Наблюдаю, как беснуются пузырьки алкоголя, а после делаю небольшой глоток.
Вкусно. Терпкость разливается на языке.
Я прикрываю глаза, а когда распахиваю веки, Волков уже рядом, обнимает за талию и склоняется надо мной, впивается в губы.
– Я голоден, но совсем не по еде, – выдает хрипло. – Брать тебя нельзя. Надо дать время. А вот заласкать никто не запретит. Зацеловать. Затрахать языком. Хочу, чтобы ты всю ночь кончала и билась под моим ртом.
– Глеб, – выпаливаю и осекаюсь.
Я даже не знаю, как ему ответить, поэтому выпиваю бокал залпом. Голова тут же идет кругом и ноги подкашиваются. Но мужчина крепко держит меня за талию, не позволяя упасть.
– От судьбы не уйти, – говорит он, тянется и достает какой-то сверток с полки, подает мне. – Сама взгляни. Что твое, никуда и никогда не пропадет.
Смахивает на коробку прямоугольной формы, обтянуто темно-фиолетовой упаковочной бумагой, перетянуто серебристой лентой.
Глеб забирает у меня пустой бокал, чтобы снова наполнить, а я распаковываю неожиданный подарок.
– Это и есть сюрприз? – спрашиваю, снимая ленту.
– Сама взгляни.
Аккуратно снимаю бумагу и застываю от шока. Сначала я не могу поверить в то, что вижу перед собой. Прохожусь пальцами по гладкой поверхности, вглядываюсь в картинку.
Книжка. Тот самый сборник сказок Сандерсона, который я потеряла при переезде. Редкое издание.
Обложка выполнена в фиолетовых тонах, на ней изображена сказочная беседка, посреди накрыт большой стол. Принц обнимает принцессу. Тут кружится снег и золотистые блестки.
– Где ты умудрился ее достать? – поражаюсь. – Она выглядит точно как та книга, которая у меня была. Кажется, и заломы на тех же местах.
Открывается заглавие, и я вижу подпись. Сердце сжимается, а к горлу подступают слезы. Такие знакомые строки. Почерк. Сами слова.
“Анжелика, будь счастлива. Моя золотая девочка. Люблю тебя!”
– Глеб, – шепчу и судорожно сжимаю переплет дрожащими пальцами. – Но как ты ее нашел? Именно эту книгу. Как?
– Я верю в судьбу, – заключает невозмутимо. – А судьба верит в меня.
Обнимаю его. Крепко-крепко. Прижимаюсь всем телом. Дрожу. Эмоции накрывают и переполняют.
– Черт, стоп, – хмуро произносит Волков и отстраняет меня, проходится взглядом по раскрасневшемуся лицу. – Ты чего рыдаешь?
– Это… хорошие слезы, – нервно посмеиваюсь.
Глеб подхватывает меня на руки, прижимает ближе к себе. Поцелуями собирает соленые капли.
Я пытаюсь успокоиться, но не выходит. Чувства прошибают, раскалывают на части. Даже не могу объяснить такую бурную реакцию.
– Дьявол, – мрачно заключает Глеб. – Знал бы, подобрал другой вариант.
– Нет, ты не понял, – мотаю головой. – Просто эта книга очень важна для меня. И когда я смотрю на нее, то не могу удержаться. Прорывает.
– Ты разрешишь переиграть? – выгибает бровь. – Подобрать сюрприз на замену?
– Не надо ничего менять, – улыбаюсь и прижимаюсь губами к его губам. – И знаешь, это больше, чем подарок. Трудно описать, что именно я чувствую сейчас. Я не понимаю, как тебя отблагодарить.
– Уже, – берет мои губы в плен. – Ты рядом, Лика. Круче этого ничего нет и быть не может.
Мы перебираемся в другую комнату. Глеб устраивается на диване и усаживает меня к себе на колени. Опять наполняет бокал шампанским. Я спешу сделать глоток, пока пена пузыриться. Чуть позже Волков подается вперед и слизывает ее с моего рта, проходится языком так, что у меня дыхание перехватывает.
Я сама не замечаю, как выпиваю игристый напиток до дна. И какой это по счету бокал? Обычно я не пью алкоголь, но именно сейчас это шампанское заходит удивительно легко. Ощущение интересное. Легкость. Невесомость. Правда, голова немного кружится.
Глеб опять наливает мне, а сам не пьет.
– Твоя очередь, – возвращаю ему бокал.
Волков ухмыляется и осушает шампанское залпом. Один крупный глоток. Реально. Я вижу, как дергается крупный кадык, как вздуваются вены на мускулистой шее. Невольно закусываю нижнюю губу.
Мой взгляд соскальзывает ниже, на широкие плечи, покрытые темной вязью татуировок. Прозвучит глупо, но я стеснялась его рассматривать, отводила глаза. Отдалась мужчине целиком и полностью, доверилась, а все равно смущалась. Теперь же залипаю на контрастных узорах, пытаюсь разобрать смысл рисунков. Одна рука забита полностью, еще и часть груди захвачена, другая расписана только от плеча до локтя. Странные символы. Мне кажется, различаю кельтский узел, но общий стиль как у индейцев, сюда вписывается и “Ловец снов”, который у него на кисти набит.
– Что это значит? – веду пальцами по темным линиям, повторяю один знак за другим.
– Круговорот жизни, – накрывает мои пальцы своими, задерживает на одном из узоров, после ведет дальше: – Сила. Храбрость. Ритуальные обереги от злых духов. Я в эту хрень слабо верю, но когда на судне ходил, много всего успел повидать. Мы по Америке рассекали. Бывает, тормознешь где и зависнешь. Наколки там реальные шаманы бьют. Смотрят на тебя и сами решают, что нужно изобразить. Нутром чуют. Без слов природу распознают.
Его пальцы как будто раскаляются. Или это я сама горю? Дышать вдруг становится труднее.
Я отрываю взгляд от татуировок и тону в синих глазах. Глеб смотрит на меня так откровенно и выразительно, что низ живота сводит тягучая судорога. Он будто овладевает мною. Чистое безумие. Но именно так это ощущается.
Я подаюсь вперед и целую его. Робко. Осторожно. Пробую губы на вкус. А потом набираюсь смелости, углубляю ласку, сплетаю свой язык с его, и от настолько тесного контакта дрожь пробегает вдоль позвоночника.
Что я вытворяю?
